Вступив в должность, Черчилль активно взялся за решение вопросов, которые ему были в новинку. За время работы в Министерстве торговли он сделает многое. Однако все достигнутое нисколько не преуменьшает того простого факта, что новая должность была превосходной возможностью для приобретения дополнительного опыта, налаживания новых связей, расширения кругозора. Все это могло пригодиться в будущем.

Черчилль прекрасно понимал это, как, впрочем, и его куда более опытные коллеги. В частности, министр по делам Индии 70-летний Джон Морли сказал по случаю нового назначения:

«Министерство торговли заставит тебя соприкоснуться с величайшими имперскими вопросами. Но для тебя, в этот период твоей жизни, само министерство еще не все, оно значит гораздо меньше, чем приобретение и накопление влияния, авторитета и власти в кабинете» [997] .

Активности Черчиллю было не занимать. За двадцать два месяца, что он возглавлял указанное министерство, им было принято больше решений и запущено больше проектов, чем его предшественником за двадцать восемь месяцев работы. А предшественник Черчилля также не отличался пассивностью и личностью был далеко не ординарной. Речь идет о будущем премьер-министре Дэвиде Ллойд Джордже.

Следуя уже сформировавшемуся стилю лидера, Черчилль не ограничивал свою деятельность одними лишь проблемами подотчетного ему ведомства. Если у него возникала хотя бы малейшая возможность влезть в какую-нибудь проблему, имеющую самое отдаленное отношение к его зоне ответственности, он всегда этим пользовался. Так, например, министр торговли поддержал канцлера Казначейства Дэвида Ллойд Джорджа в борьбе против предложений Адмиралтейства о строительстве шести судов нового класса, известных как дредноуты ( Dreadnought, букв. – «неустрашимый»). Новое чудо военно-морской техники было оснащено десятью 12-дюймовыми пушками в пяти башнях. Бортовой залп дредноута равнялся залпу двух обычных броненосцев, а при стрельбе с носа – трем кораблям. Не менее впечатляющей выглядела и скорость – двадцать два узла вместо общепринятых семнадцати. Появление дредноутов должно было стать достойным ответом «владычицы морей» амбициозной программе Альфреда фон Тирпица, военно-морского министра Германии.

...

Требование Адмиралтейства о спуске на воду шести судов нового класса было в штыки встречено «экономистами». Последние получили свое прозвище не за увлечение экономикой как наукой, а за призывы экономить средства из государственного бюджета. По мнению министра финансов Ллойд Джорджа, страна не могла позволить себе такую роскошь, как шесть дредноутов. Максимум – четыре судна. Разделяя его точку зрения, наш герой вступил в бой. Он написал главе Адмиралтейства Реджинальду Маккене подробнейший документ объемом в две тысячи слов, в котором привел тщательный анализ расход ной части новой военно-морской программы, принятой в Германии [998] .

«За все мои годы работы в кабинете я еще никогда не видел, чтобы один министр составлял столь детальную и продуманную бумагу на предложения его коллеги, сферы ответственности которых даже не пересекались», – признается Рой Дженкинс [999] .

Маккена был вынужден ответить не менее детализированным документом, разбитым на два столбца: в правом – доводы министра торговли, в левом – его собственные контраргументы [1000] .

В конечном счете противостояние «экономистов» и «алармистов» (именно так прозвали британских политиков, ратовавших за гонку вооружений с Германией) закончилось необычным решением: выделить средства на постройку четырех дредноутов немедленно и еще четырех – по мере необходимости. Принимая во внимание эскалирующий характер гонки вооружений, появление подобной необходимости ждать оставалось недолго. «„Экономисты“ говорили о не менее четырех дредноутах, „алармисты“ – о не менее шести, – язвили противники гонки вооружения. – В итоге договорились о восьми» [1001] . Заметим к слову, что именно на восьми дредноутах настаивал адмирал Фишер, популяризуя свои идеи в лозунге « We want eight, we won’t wait! » [1002] [1003] .

Активность Черчилля не прошла даром, и назначение его на новую должность было лишь вопросом времени. Время пришло в начале 1910 года, когда в Великобритании состоялись всеобщие выборы, по результатам которых (в случае победы Либеральной партии, в чем Черчилль не сомневался) предполагалось, что Асквит произведет перестановки в кабинете.

Привыкший решать проблемы до их возникновения, а к ответственным событиям своей жизни готовиться заранее, Черчилль стал зондировать почву о своем перемещении еще до начала всеобщих выборов. В декабре 1909 года к нему поступила информация о предполагаемом переводе на пост главы ненавистного органа местного самоуправления. Черчилль тут же связался с опытнейшим Джоном Морли, с которым, несмотря на двукратную разницу в возрасте, у него установились очень теплые отношения. Наш герой признался: «Я пишу Вам, потому что мне не к кому больше обратиться на этот счет». Он подтвердил свой категоричный отказ возглавить это «самое трудоемкое, беспокойное, неблагодарное» ведомство. Зато теперь молодой политик, заинтересовавшись проблемами развития военно-морского флота, был бы не против возглавить Адмиралтейство.

«Два года назад я до конца не осознал, какую огромную роль играют военные вопросы во внутренней жизни либерального кабинета, – писал Черчилль. – Я очень сожалею, что упустил тогда эту возможность» [1004] .

В конце января 1910 года, в самый разгар всеобщих выборов, проходивших на территории Великобритании с 15 января по 10 февраля 1910 года, Джон Морли поделился со своим молодым другом последними новостями о предполагаемых кадровых перестановках. Ричард Бардон Халдейн, военный министр, сообщил ему в конфиденциальной беседе, что смена первого лорда Адмиралтейства не представляется возможной без проявления к Реджинальду Маккене неуважения. «Но если ты, Уинстон, решишь пойти в Министерство внутренних дел, вне всяких сомнений, оно будет в твоем распоряжении», – заметил Морли [1005] .

Первого февраля с Черчиллем связался Герберт Асквит. Поблагодарив коллегу за работу во время избирательной кампании («Ваши речи, от первой до последней, заслуживают самой высокой оценки, они станут достоянием истории»), премьер предложил ему «самый щекотливый и трудный пост: главы Министерства по делам Ирландии» [1006] .

Черчилль ответил вежливым отказом. Подчеркнув, что он «очень растроган тем признанием моих личных заслуг, которое Вы сделали мне, пред ложив в сложившихся обстоятельствах этот пост», наш герой тем не менее твердо дал понять, что ведомство, связанное с «ответственностью за ирландскую администрацию», его «сейчас не привлекает».

«Если Вы позволите высказать мне свою точку зрения, я полагаю, что министрам следует занимать посты исходя из степени их влияния в стране», – начал Черчилль дипломатично и издалека, но в конце концов изложил пожелание возглавить Адмиралтейство (с припиской «если это место будет свободным») или Министерство внутренних дел. Отдавая себе отчет в огромной важности этого письма, Черчилль дважды переписывал его, прежде чем направить премьер-министру [1007] .