– Маленькая пакость за большие неприятности, – улыбнулся я. – А главное что? Главное – никаких следов.

Из колодца за кормой поднимался столб дыма, он становился всё толще, пожар получился нешуточный. Внезапно там что-то блеснуло, по виду – небольшая вспышка пламени, но вслед за этим случилось такое, что трудно себе представить. Участок поверхности вокруг отмеченной на экране «тевтонским крестиком» пусковой установки вдруг просел вниз, из трещин поднялись клубы пыли, и целый кусок бронепояса на несколько секунд повис в воздухе. Затем разломился и осыпался на просевшее пятно.

– Боезапас, – коротко прокомментировал Пятерня.

– М-да, погуляли, – хмыкнул я. – «А затем, на развалинах часовни…»

– Гнусная клевета! Часовню – это ещё до нас, в четырнадцатом веке,[19]– невозмутимо парировала голограмма.

За последующие восемь суток маленькая группа, состоящая из «Амидалы» и «Ревнителя», успела выполнить два небольших задания совета директоров. Впрочем, рассказывать о них надо отдельно, в другом месте, с глазу на глаз. В порту Дарккнелл на борт нашего корабля, наконец, возвратилась Их Превосходительство Рийо Чучи в сопровождении верной секретарши-фоллинки. И, как водится, устроила нам небольшой разнос.

– Не возьму в толк, в чём, всё-таки, ты нас подозреваешь? – пожал плечами я. Рийо от возмущения аж задохнулась.

– А вот это сообщение в новостях ни на какие мысли не наталкивает? – спросила она.

– Какая-то фирма судится с правительством Денона по поводу компенсации за уничтоженный транспорт. Ну, и?

– Неужели ты думаешь, я могу поверить в самопроизвольный запуск двух противокорабельных ракет, из которых одна упала на стартовую позицию и разнесла там всё к… понятно, в общем. Стреляли определённо в вас. Знать бы, за что?

– За то, что не отдали меня в частную коллекцию местного туза, – вынуждена была признаться Падме. – Он решил конфисковать меня как бесхозное судно.

Потрясённая Рийо не нашла, что ответить. Она лучше нас понимала, что подобное выходит за рамки не только законов, но и уголовных «понятий». Помолчав, панторанка положила одну руку на сгиб моего локтя, другую – на запястье Падме. Сказала примирительно:

– Простите. Я решила, вы опять ввязались во что-то вроде дуэли.

– Да ты что! – воскликнул я. – Мы друг друга буквально за все части тела держали, чтоб ни во что не встрять. На подвесках, между прочим, было двенадцать МГ-седьмых, а Падме ограничилась двумя плазменными.

Смотреть в этот момент на лицо голограммы было в высшей степени интересно. Падме смутилась и заметно покраснела. Не забыл я и её слова тогда, на Деноне, после ракетной атаки: «мы были бы мертвы». «Мы»! Несмотря на привычное кокетство в вопросах жизни и смерти, подсознательно она больше не считала себя покойницей, и это было лучшее, что я слышал за все последние дни.

Утром десятого дня, когда я уже вознамерился возвращаться на Дагобу, на почтовом сервере неожиданно появилось сообщение: «Заберите меня на Прэситлине. О. Т.» Цифровая подпись была правильной, сомневаться, что письмо действительно от Осоки, не приходилось. Вопрос в другом: как она могла там оказаться?

– Я разве не сказала? – изумилась Падме.

– О чём?? – хором спросили мы с Рийо.

– На Дагобе есть ещё корабль. Капсула Йоды. На ней стоит какой-то хитрый гиперпривод, им может пользоваться только адепт Силы, но за счёт этого она совсем маленькая, размером с истребитель.

– Считаешь, Великий Магистр отдал ей капсулу? – усомнился я. – А если ему самому понадобится куда-то лететь?

– Он не покидает планету уже двенадцать лет, – сказала Падме. – И не намеревается.

Прэситлин – центр внутригалактических коммуникаций, ключевой узел Голонета, отсюда, а вовсе не с Корусанта координируется вся работа этой гига-сети. На случай сбоев, разумеется, имелись и резервные центры, тем не менее, организация, подобная земной ICANN,[20]базировалась именно здесь. Сюда прилетали все, кто желал зарегистрировать собственную мини-сетку и право разбрасывать по системам свои гипербакены. В своё время побывала в этой организации и Рийо, к сожалению – на другом корабле. «Амидала» тогда передвижным штабом ещё не являлась. Планета как таковая выглядела из космоса очень эффектно: окружённая кольцом маленьких сверкающих бусин, каждая из которых при ближайшем рассмотрении являлась внушительной космической станцией, состоящей из разнокалиберных цилиндров. Некоторые имели разнесённые в стороны «лучи» приёмных площадок для больших кораблей, другие были опоясаны одной или несколькими толстыми «шайбами» ангарных колец. Но все их роднило одно: на дальнем от поверхности планеты конце каждой располагалось скопище причудливо изогнутых, переплетённых и закрученных стержней, труб, решёток, казавшееся на первый взгляд совершенно хаотичным. Это и были гиперволновые антенны. Присмотревшись, можно было заметить на них слабое сероватое свечение, а кончики некоторых конструкций словно бы расплывались, размазывались в пространстве.

– Понять бы теперь, на какой из этих станций находится наша драгоценность, – ворчливо заметила Рийо.

– О, такие вещи мы уже делали, – успокоила Падме. – Верно, Алекс?

– Да, да, – сказал я. – Только на сей раз давай осторожнее, не будем жечь твоё оборудование.

Без «озарения» найти Осоку оказалось несколько труднее. Закрыв глаза, я чувствовал руки Падме на своих плечах, её щёку у своего виска и старался увидеть пространство вокруг корабля не глазами, а внутренним «локатором». Несколько раз казалось, что получается, но то был всего лишь самообман. Лишь через двадцать минут я с уверенностью указал станцию, на которой должна находиться моя подруга. Чем ближе «Амидала» подходила к её ангарному кольцу, тем больше крепла уверенность, что я не ошибся. Диспетчерская предложила на выбор свободные места в ангарах четыре, семь, восемь и одиннадцать. Я без колебания выбрал одиннадцатый.

– Она здесь, рядом, – сказал я Рийо, спускаясь по трапу. – Вот в том углу.

– Чувствуешь с такой точностью? – Рийо, наклонив голову, лукаво посмотрела на меня. Прошлась между сваленными в углу старыми агрегатами: – И где же она тогда?

– Возможно, за стеной? – подсказала Падме.

– Ребя-ата, – протянула Рийо, – хватит ерундой заниматься. Давайте лучше вызов на её комлинк пошлём, через ретрансляторы он везде поймает.

– Нет уж, доведём эксперимент до конца, – упрямо сказал я. – Ну, пожалуйста, Рийо!

– Тебе это так важно?

– Конечно, я же должен знать, насколько у меня получается.

– Об этом я не подумала. Идёмте, конечно.