– Моя фамилия коммодор Ктималсо, – как в армейском анекдоте, представился ожидающий нас чин с ещё большим количеством галунов на рукавах и адъютантом в кильватере. – Я буду представлять Таможенное управление на слушании у судьи Санкара.

– Прекрасно, – ответил я, – а я владелец корабля. Слушание займёт много времени?

– Нет-нет. Возможно, придётся подождать в приёмной, а сама процедура несложная, – коммодор разговаривал, вроде бы, со мной, а его тёмно-серые с многочисленными прожилками глаза смотрели мимо. На «Амидалу». Мне это не понравилось, тем не менее, я промолчал. Спустя некоторое время мои подозрения подтвердились. Небольшая пассажирская платформа несла нас над поверхностью планеты-города, адъютант управлял, Ктималсо же стоял рядом со мной и Пятернёй, опершись на перила.

– Как некстати Вы появились, – шутливо, вроде бы, заметил он. – Ещё час, полтора, и лететь к судье бы не потребовалось.

– Что же произошло бы через полтора часа? – поинтересовался я.

– Конфискация корабля как бесхозного.

– Не слишком ли быстро?

– В самый раз, – заверил Ктималсо и оглянулся через плечо, словно рассчитывал ещё хоть разок, хоть одним глазком увидеть мой корабль. – Долго хранить брошенные суда просто невозможно. Многие нечестные существа норовят избавиться от своих старых колымаг именно здесь, считают это удобным. Не платить за утилизацию, и улететь от нас легко.

– Разве мой корабль похож на колымагу? – обиделся я.

– Правила едины для всех.

Судья Санкар – тучный и абсолютно лысый человек с серой кожей – оказался порядочным и дотошным. Как и Корки, он сразу задал вопрос, посылали ли сторожевики таможни уведомление о нарушении. Ктималсо завёл уже знакомую мне песню «на корабле не было экипажа». Судья остановил его и заметил, что сканирование на наличие жизненных форм в процедуру оповещения не входит. И уменьшил сумму штрафа вдвое. Возражения коммодора ни к чему не привели, деревянный молоточек соприкоснулся с подставкой. Тут же, как из-под земли, появился забрак в мундире, получил с меня две с половиной тысячи кредитов штрафа, распечатал на микропринтере квитанцию и так же быстро исчез.

– Дёшево отделались, капитан, – процедил Ктималсо, бросил два пальца к расшитому козырьку кепи и чётким шагом направился к выходу.

– Коммодор прав, – доверительно наклонился ко мне Санкар. – Ещё час, и из его частной коллекции Вы бы свой корабль уже не вызволили. Советую в дальнейшем быть очень внимательным в нашей системе и не нарушать правила. Не стану показывать пальцем, но некоторые чиновники у нас отличаются чрезвычайно мстительным нравом.

– Учту.

Я ещё не знал, насколько мстительными могут быть эти «некоторые». Без приключений вернувшись на борт, мы, не задерживаясь, стартовали: часовой интервал, в течение которого могли ожидать нас на орбите мандалоры, подходил к концу.

– Вот так ты чуть не стала жемчужиной коллекции этого раззолоченного козла, – закончил я свой рассказ.

– Неизвестно, кому было бы хуже, – хмуро сказала Падме. – Наверняка пришлось бы его убить, чтобы не отключил меня.

– Слава богу, на этот раз обошлось.

– Да, на этот… ох, нет! Фиксирую парный старт ракет типа М716, мы у них в захвате.

Я бросил взгляд на высотомер. Девяносто. Скорость одна десятая круговой. При таких условиях подбитый корабль неминуемо рухнет вниз и разобьётся о поверхность планеты-города, а там поди разбери, кто из нас лучше знал богословие! Катастрофа, и всё. Я стиснул рукоятку ориентации:

– «Так не доставайся же ты никому», да, мистер Ктималсо?

Руки одновременно выполняли нужную последовательность действий. Правая минная труба, выбрать имитатор цели, питание на стигиевое ядро, контрольные индикаторы, готовность к включению…

– Погоди! – Падме положила руку мне на плечо. – Держи вон на тот транспорт Галлофри, его обломки скроют наш побег.

– А экипаж? – воскликнул я и тут же вспомнил, что у «галлофрийцев» отстреливается вся кабина, и она расположена на спинной части. – Ах, да, верно… «Ревнитель», на связь!

– Слушаю! – моментально откликнулась Сони.

– Мы атакованы. Немедленно уходите в соседнюю систему!

– Есть, командир!

На расстоянии километра от транспорта я сбросил имитатор, убрал тягу ионных двигателей до нуля и одновременно задействовал дефлекторные щиты. Теперь тормозной импульс плазменными. И сразу нырок в сторону, чтобы не врезаться в обречённый транспорт и не пересечься курсом с преследующими нас восьмиметровыми тушами противокорабельных ракет.

– Я не планировала устраивать погром, но теперь я разозлилась! – сказала Падме, карие глаза её метали молнии.

– Может, не надо? – я попытался сопротивляться движению рукоятки ориентации.

– Надо-надо! Ну, перестань со мной бороться, Алекс! Сейчас разнесём пусковые, чтоб неповадно, и улетим.

– Только ради любимой сестры, – вздохнул я, позволяя наклонить нос «Амидалы» к поверхности и добавляя тяги.

Где-то выше нас блеснули два взрыва. Задрав голову, я увидел через прозрачный купол рубки, как подбитый транспорт чёрной точкой устремился к поверхности. А выше, отмеченная инверсионным следом собственного двигателя, уходила невредимая катапультируемая кабина. Я облегчённо вздохнул: для ни в чём не повинного экипажа «галлофрийца» всё завершилось благополучно. А от их компании, авось, не убудет. Корабли этого типа закупали перевозчики среднего звена и, как правило, страховали на случай гибели.

Описав горизонтальную параболу, «Амидала» вышла на боевой курс на высоте всего тридцати метров. Сканеры подсказывали, что пусковые установки зенитных ракет расположены в массивном броневом кольце, окружающем межуровневый колодец военной базы.

– Верхний колпак нам не пробить, – деловито рассуждала Падме, – буду целиться в стенку колодца.

– Ты собираешься истратить все двенадцать торпед? – спросил я, поглядев на выбранные настройки внешних подвесок.

– А сколько? Урок, так на полную катушку. Учти, не будь у меня маскировочной системы, мы были бы уже мертвы.

– Гнев рождает ненависть, не забывай. А ненависть, в свою очередь…

– Перестань! Какой гнев, я просто слегка рассержена на их подлость.

– В таком случае, бьём не протонными, а плазмоидами. Вот так, – я переключил режим стрельбы движениями рычажка на рукоятке ориентации.

Корабль пронёсся над внешним поясом зенитных систем ближнего боя, и в тот момент, когда мы находились точно над ними, Падме на миг отключила маскировку и произвела пуск. Я тут же потянул рукоять на себя и добавил тяги.

– Отлично! – Падме вывела на боковую секцию экрана изображение места попадания. Стена была разворочена первым попаданием, второй плазмоид улетел куда-то внутрь.