— Ну вот и все, — сказал Максимилиан. — Ты сильно запыхалась. Когда вернемся в столицу, отправишься в гимнастический зал госпожи Лорелеи. Занятия четыре… нет, шесть раз в неделю, каждое утро пробежка в центральном парке. И каждое утро буду будить тебя на рассвете, заставлять делать зарядку и обтирать ледяной водой.

У Аннет не было сил спорить. Она шумно дышала и была красная как рак.

— Я даже готова заняться боксом, если выберемся отсюда, — наконец произнесла она. — Пользы будет больше, чем от гимнастики. Я научусь раздавать врагам апперкоты и антрекоты, и больше никто не посмеет меня обижать.

Максимилиан засмеялся.

— Антрекотами ты точно сразишь противника наповал.

Затем развел руки, указывая на открытые двери:

— Вперед или назад?

— Вперед, только вперед! Чувствую, осталось совсем немного.

Победа над часами-убийцами наполнила Аннет новыми силами, и она почти бегом миновала очередной коридорчик, в конце которого искателей сокровищ ждала бронзовая, гладко полированная дверь с выгравированным изображением колокола, парящего над морскими волнами.

— Моя фантазия иссякла, — сообщила Аннет, дотрагиваясь пальцем до гравировки. — Не могу представить, что нас может ждать внутри. Уверена в одном — что-то не менее смертельное и ужасное, что и в предыдущих двух комнатах.

— Мы узнаем это, если сумеем открыть дверь.

Максимилиан достал свой знаменитый нож и так и эдак примерялся к узкой дырочке подле косяка.

— Здесь замок без изысков, реечный, как в деревенском амбаре. Помнишь описание последнего брелока? Он похож на гвоздь или винт. Это ключ. Сделаешь реплику?

— Конечно! — с энтузиазмом кивнула Аннет и приготовилась призвать талант, но через пару секунд смешалась и помотала головой.

— Ничего не получится, — сообщила она помертвевшим голосом. — Во-первых, мне нужно прийти в себя после последнего вхождения в транс и танцев в комнате с часами. Во-вторых, я никогда не видела этот брелок и не держала его в руках. Я не смогу создать его реплику. Я могу покопаться в энергетических линиях замка, но толку не будет. Тут нужно вникать, понимать… а я ничего не знаю. Я не слесарь.

Максимилиан ободряюще похлопал ее по руке.

— Ты и так сделала все возможное. Попробую выбить дверь, а если не получится — пойдем назад и вернемся с горожанами и подходящим инструментом. Мой нож больше ни на что не годится.

— Неизвестно, как скоро нам удастся отсюда выбраться. Получится ли докричаться до людей на поверхности? И не забывай, в лабиринте бродит человек с неясными помыслами. Может, он крадется за нами и ждет удобного момента, чтобы напасть. А еще в лабиринте лежит… доктор Вальвазор, и мы не знаем, как он сюда попал и что его сгубило.

— Вижу, ты пала духом, — произнес Максимилиан сочувственно.

— Я немного устала и хочу пить, — призналась она нехотя, и ту же пожалела. Она ненавидела ныть.

— Идем назад, — твердо сказал он.

— Погоди! — взмолилась Аннет. — Скоро я восстановлю силы и попробую поколдовать с замком. Это мое приключение, и я хочу дойти до конца во что бы то ни стало.

— В каждом приключении нужно знать, когда вовремя остановиться. Иногда для решения повернуть назад требуется не меньшая храбрость, чем для того, чтобы продолжить путь. Мы были на краю гибели несколько раз. Ты измучена. Пора звать на помощь.

Аннет горестно покачала головой, всматриваясь в замочную скважину, затем замерла, крепко стукнула себя по лбу и начала рыться в сумочке.

— Мы откроем эту дверь и пойдем вперед!

— Ты носишь с собой слесарный инструмент? — полюбопытствовал Максимилиан. — Я знаю, что в дамской сумочке, если поискать, можно найти все что угодно, вплоть до кувалды или кондитерского шприца.

— У меня есть кое-что получше. Вот это!

Аннет выудила свой любимый карандаш из мягкой красной древесины. Когда она вложила его в руку Лазурного поэта несколько дней назад, даже представить не могла, во что это выльется.

— Реечный замок, говоришь? Так, — скомандовала она, — дверь открывается внутрь. Значит… придави ее хорошенько.

Максимилиан повиновался без слов, глядя на нее с веселым любопытством.

— Теперь смотри.

Аннет осторожно вставила кончик карандаша в отверстие, а затем со всего размаха хлопнула по торцу, глубоко вогнав внутрь. Осторожно пошевелила; замок радостно щелкнул, и дверь с силой распахнулась, а Максимилиан с трудом удержался на ногах.

— Что ты сделала? Где ты такому научилась? — поинтересовался он, вздернув брови.

— Сестра научила. Она ловко вскрывала сарай с яблоками у деда в поместье. Правда, использовала для этого морковку, но и карандаш отлично сработал. Древесина мягкая, но плотная, она вошла внутрь и отжала нужные пазы. Я понятия не имею, как это работает, но это работает.

— Надо же! — изумился Максимилиан. — Вы все больше восхищаете меня, госпожа Вик. Даже не предполагал, что морковку любят не только зайцы, но и взломщики.

Они осторожно заглянули в следующее помещение, каждую секунду опасаясь попасть в очередную ловушку, и увидели узкий коридорчик, заканчивающийся простенькой дверью. Перед порогом лежала каменная плита. Стоило на нее наступить, как дверь бесшумно скользнула в пазах и открылась.

— Подозрительно легко и невинно, — заметил Максимилиан, оставаясь у косяка. — Хорошо бы заблокировать дверь, прежде чем соваться туда. Жаль, не вижу ни кирпичей, ни валяющихся без дела камней.

— А может, у Жакемара иссякла злобная фантазия и теперь все будет легко? — жизнерадостно предположила Аннет, подталкивая спутника в спину.

Через миг она убедилась, что ее предположения были ошибочными.

— Придется играть с Жакемаром по его правилам, — вздохнул Максимилиан и с сомнением на лице перешагнул порог. Аннет метнулась следом. Дверь стремительно закрылась, да так плотно, что нельзя было определить ее края.

Аннет и Максимилиан стояли в помещении, более походившим на цилиндрическую камеру. На круглых цементных стенах располагались линзы световодов, похожие на иллюминаторы, а на потолке — не очень высоко — висели четыре больших бронзовых колокола. Если бы Аннет села на плечи Максимилиана, то смогла бы дотянуться до них рукой.

У самого пола в стенах виднелись отверстия величиной с мяч. Аннет запаниковала, представив, как из них устремляется полчища крыс, или ядовитых жуков или иной пакости.

В подземелье обязательно должны водиться крысы и пауки. Пока ни одной мерзкой твари заметить не удалось, но это не значит, что их не было. Самое время им появиться.

— Где вторая дверь? — спросила она Максимилиана, испуганно озираясь. — Во всех комнатах была вторая дверь наружу.

— Вон там, — Максимилиан указал на потолок. Оказалось, что четыре колокола висели по окружности крышки металлического люка.