— Ну вот, — удовлетворенно сказал Сидихин, — наши управились. Теперь и начинается главная работа!

По команде отряд рассыпался в цепь и бросился к баракам. По дороге к ним присоединились группы, бравшие доты. На бегу Щтефырца показал Евгению сжатый кулак: все путем.

В лагере подбегавших бойцов никто не заметил, все действительно спали. Заранее намеченные группы устремились к предназначенным им баракам. Евгений и Серхио, зная, что лаборатория находится в здании, отмеченном красным крестом на крыше, неслись туда. Сзади, чуть отстав, следовал Сидихин.

До входа в барак оставалось шагов двадцать, когда дверь его открылась, и на пороге показался Симонов с неизменной винтовкой в руках. Он яростно махал приближавшимся офицерам, подгоняя их. Буквально за три минуты нападавшие заняли позиции у входа в каждое здание. Но внутрь никто проникать не спешил. Все должно было произойти одновременно, и бойцы ожидали сигнала.

— Ну, что тут у тебя? — спросил Симонова подбежавший Сидихин.

— Полный порядок! — невозмутимо отозвался экс-майор. — В лаборатории никого, допоздна работали, сейчас отсыпаются. Есть один нюанс. Вчера прибыла комиссия: два юаровских чина и один американский. Шишки, судя по всему, большие. Как думаешь, может, забрать их с собой?

На Евгения и Серхио он вообще не обратил внимания.

Несмотря на то, что в любую минуту кто-то из обитателей лагеря мог проснуться и поднять тревогу, Герман дал себе минуту на раздумье. Он достал из кармана завернутую в пластиковый пакетик — чтобы не промокла — пачку сигарет, чиркнул зажигалкой, прикурил, глядя куда-то поверх головы Симонова. Сделав пару глубоких затяжек, бросил окурок под ноги, затоптал и потом только вопросил:

— А они нам нужны? Есть приказ: уничтожить лабораторию, вывезти документацию! Какие шишки, кто их видел? Это ты говоришь, что они шишки! А в действительности, может быть, обычные лаборанты. Или даже повара! На хрена нам еще пленных тащить да переправлять в Союз? Пусть здесь остаются!

— Как знаешь, — пожал плечами Симонов. — Мое дело было сообщить. Решать тебе!

— Вот я и решил, — сказал Герман и, повернувшись к ожидавшим его сигнала бойцам, махнул рукой: — Давай!

Двери бараков одновременно вылетели от мощных ударов и внутрь полетели десятки гранат. От прогремевших взрывов легкие здания, построенные по тропическим нормам, подпрыгивали и перекашивались, оконные рамы со звоном вылетели. Там творился настоящий ад. В довершение нападающие еще и с остервенением выпускали содержимое автоматных магазинов во все щели рушившихся бараков. Никто не мог после этого остаться в живых. Многие даже не успели проснуться.

Все действие заняло не более десяти минут. Лагерь перестал существовать. Оставив бараки, несколько бойцов увлеченно выковыривали вражеских солдат из последних двух дотов. Те заперлись изнутри и сдаваться отказывались, понимая, что в живых им не остаться в любом случае. Симонов и Сидихин направились в лабораторию. Евгений кивнул Серхио:

— Пошли, полюбопытствуем!

На самом деле ему не хотелось и дальше смотреть на это жестокое уничтожение еще недавно мирно спавшего лагеря. Конечно, здесь были враги, занимавшиеся черным делом… Но все равно Миронову становилось не по себе, когда убивали ни о чем не подозревающих людей.

Кажется, Серхио чувствовал что-то похожее, потому что, услышав предложение товарища, поспешно согласился и первым вошел в лабораторный барак.

Миронов мало что понимал в практической медицине (кроме полевой), а уж в медицинских исследованиях и подавно. Поэтому ему ничего не говорили сложнейшие аппараты и приборы, которыми была битком набита лаборатория. Не мог бы Евгений с уверенностью сказать, что и начальники его много в этом смыслили. Да, они с умным видом расхаживали между столами, заставленными колбами и пробирками, разглядывали стеклянные шкафы, даже щелкали какими-то переключателями на панелях. Но все равно ясно ощущалось, что все это хитромудрое оборудование для них — китайская грамота.

Наконец Сидихин и Симонов бросили корчить из себя умников и занялись большим сейфом, стоявшим в самом конце барака. Вся необходимая им документация должна была храниться внутри. Вот только, чтобы ее достать, следовало открыть массивную дверцу, а ключи от нее находились у одного из уже покойных исследователей. И где теперь искать эти ключи? Даже не хотелось думать о том, во что теперь превратился их обладатель.

— Ну и что? — возмутился Сидихин. — Рванем мы сейчас эту дверцу к чертовой матери и все оттуда достанем! Турист! Организуй-ка нам опытного подрывника!

Евгений кивнул и вышел на поиски Штефырцы. Тот как раз занимался своими прямыми обязанностями: прилаживал заряд к двери одного из еще не сдавшихся дотов. Миронов вкратце обрисовал ему ситуацию.

— Сделаем! — сказал Мишка. — Сейчас вот только этих козлов выкурим!

Он воткнул в брусок пластита алюминиевый патрончик взрывателя, прижал к косому срезу бикфордова шнура две спички и чиркнул по ним коробком. Шнур со змеиным шипением загорелся, разбрасывая искры.

— Разбегайся! — скомандовал Штефырца, и все кинули прочь от обреченного дота. Через несколько секунд раздался сильный взрыв, металлическая дверь исчезла внутри бетонного купола, и оттуда повалил дым.

— Скорее всего, — сказал Мишка с сожалением, — там и в живых-то никого не осталось! Судьба такой! Я готов, командир!

— Взрывчатки у тебя много осталось?

— Навалом!

— Тогда слушай внимательно…

И Евгений изложил подрывнику план, только что созревший в его голове.

— Все понял! — заверил хитрый молдаванин, даже не поинтересовавшись, зачем это командиру нужно.

Они вошли в лабораторию.

— Ну, боец, — приветствовал Сидихин, — ты уж постарайся! Надо нам эту дуру железную распечатать. Только очень осторожно, чтобы содержимое не повредить. Сумеешь?

— Раз плюнуть, — самоуверенно заявил Мишка, опуская на пол свою сумку и присматриваясь к сейфу. — Только вы давайте все наружу. На всякий случай. И еще, командир, там мой паренек крутится, свистнуть бы его сюда, а?

Когда офицеры вышли из барака, Евгений отыскал глазами кубинского подрывника и показал ему на двери лаборатории. Тот понимающе кивнул и скрылся внутри.

Минут через пятнадцать оба выскочили наружу.

— Дальше отходите, дальше! — орал Мишка, размахивая руками. Кубинец повторял то же самое по-испански.

— Чего отходить? — недовольно проворчал Сидихин. — Чуть-чуть ведь должно хлопнуть

Но взрыв, произошедший в бараке, никак нельзя было назвать хлопком. Так грохнуло, что барак не только перекосило. У него даже крыша просела!

Сидихин потряс головой, словно выливая из ушей воду, потом повернулся к Штефырце.

— Ты что там такое взорвал?

Мишка с невинным видом захлопал ресницами.