— Прости, прости, прости, я не хотела! А-а-а!!!

Подобная наглость восхитила Маргариту. Насколько она понимала, западня, куда ее заманила Настасья, была тщательно подготовлена. Ведь милая красотка начала разрабатывать план авантюры еще в январе! А теперь — «Прости, я не хотела!».

Настасья брыкалась на оттоманке, повизгивая от боли. Маргарита сидела верхом на ее спине. Вопли жертвы начинали ее раздражать. Охранница придавила голову Настасьи, и та уткнулась носом в подушку. Стало относительно тихо, если не считать сдавленного мычания.

— Слушай внимательно, — сказала Маргарита

— Она достала из кармана джинсов (взятых напрокат у той же Настасьи, между прочим!) маленький цифровой диктофон. Диктофоном ее снабдил Николай в «Полигоне». — Или ты мне сейчас все подробно расскажешь, или я тебя убью!

— Нет, нет, ты меня не убьешь! Ты никого не можешь убить! Ты же прирожденная спасательница!

— Убью, — вздохнула Маргарита. — Ты слишком сильно меня обидела. Не могу удержаться от искушения. Сверну тебе шею, как курице. Ах, как хочется…

Настасья замерла. Вкрадчивая речь Маргариты, незнакомые интонации в голосе заставили ее вздрогнуть от страха.

— Ты что, с ума сошла? Спятила?!

— Я не спятила. Это ты, наверное, спятила. Раз решила, что все вокруг идиоты. Я кое-что выяснила в последние дни. Мне известно практически все, не хватает деталей, — обманула Маргарита. На самом деле в ее активе были именно детали, а основной сценарий событий она надеялась выпытать у Настасьи. — Начинай свой интересный рассказ

— Я внимательно слушаю.

Чтобы освежить Настасьины навыки устной речи, телохранительница пребольно треснула распластанную на оттоманке бедняжку кулаком по спине.

— Не бей меня! — заголосила Настасья.

— И это только начало, — мягко и нежно заметила Маргарита. Оказывается, она вполне могла быть очень жестокой, если ее сильно разозлить.

— Да! — крикнула Настасья. — Это я, я убила Никиту! Я! Теперь ты довольна?!

Маргарите понадобилось пару минут, чтобы прийти в себя. Она, конечно, рассчитывала на вынужденную откровенность бывшей подруги и надеялась через нее выйти на таинственную любовницу-убийцу Никиты, но и предположить не могла, что именно Настасья является не только альфой, но и омегой двух связанных между собой трагических историй — гибели Германцева и Кармелина.

— Как ты могла?! — ужаснулась Маргарита.

— Вот так! — злобно огрызнулась Настасья и приняла низкий старт у черты, где начинается бурная истерика. — Это я его убила! Потому что он убил Артема! И отвяжись теперь!!!

Маргарита соскочила на пол, отодвигаясь от противницы так, словно Настасья относилась к классу земноводных и прикасаться к ее дряблой, липкой, бородавчатой коже было выше Маргаритиных сил.

Настасья тут же подпрыгнула и метнулась к выходу, но замерла. В дверях холла стояла грозная и онемевшая статуя Командора — Илья Здоровякин. Он все слышал и сейчас смотрел на возлюбленную яростным и обреченным взглядом. Из-за могучего плеча Здоровякина выглядывала (Винни-Пух и Пятачок, не иначе!) подвижная физиономия сыщика Валдаева.

Став личным помощником Ю. Кармелиной, бывшая труженица «Пластэка» Аллочка обзавелась не только уймой новых обязанностей, но и сотовым телефоном и машиной. Юлия Тихоновна снабдила этими полезными предметами верную Санчо Пансу для придания девушке необходимой маневренности и мобильности.

Госпожа Кармелина яростно взялась перестраивать магазин «Галерея цветов», лелея мысль показать Настасье, насколько та бездарна и несозидательна в бизнесе. Но вскоре обнаружила, что не может разорваться на две части: любимое дитя «Пластэк» настойчиво требовало материнской груди, а также мозгов Юлии Тихоновны, ее финансового таланта и компетентности. Поэтому постепенно решение всех текущих вопросов в «Галерее» было отдано на откуп Аллочке. Страшненькая, как бабуин, но энергичная, как клапан цилиндра внутреннего сгорания, девушка оказалась именно тем человеком, который требовался Юлии Тихоновне, — исполнительным, инициативным, преданным. К тому же у Аллочки отсутствовала личная жизнь и весь ее пыл расходовался только на производственные нужды.

— Сюда, несите сюда!!! Да нет же! Вот олухи! Сюда, я сказала! — бодро командовала Алла строителями. Те были умело измазаны краской, молоды, веселы и ужасно, по мнению девушки, бестолковы. В одной руке она держала блокнот и ручку, в другой — смету расходов, к уху прижимала сотовый и что-то в него говорила, одновременно консультировала дизайнера и флориста. Странно, что ногами не плела макраме, — при такой-то бешеной деловой активности!

— Все, молодцы! Вот тут и устанавливайте! Да, конечно, я думаю, через пару недель откроемся. Нет, про рекламу я не забыла. Алло! Алло! Здравствуйте, Юлия Тихоновна! Конечно, я уже на нашем с вами любимом объекте. Что?

— Жду тебя в «Пластэке», — прозвучал в трубке безжизненный и поэтому незнакомый голос Кармелиной. — Прямо сейчас.

Через секунду универсальная секретарша-менеджер уже заводила машину. Приказы босса не обсуждались, хотя, по мнению Аллы, ей сейчас было просто необходимо присутствовать в «Галерее», а не мчаться вместо этого сломя голову в «Пластэк».

Увидев Юлию Тихоновну — впервые за сегодняшний день, — девушка сразу поняла: случилось нечто. Например, судебные приставы арестовали имущество компании. Или накрылась вязаным беретом линия по производству термостойкого пластика. Изысканный серый цвет, конечно, очень шел Кармелиной, но только когда речь шла об одежде, а не о лице.

— Что-то произошло? — поинтересовалась Аллочка.

— Я только что узнала, кто убил моего сына.

Алла с готовностью рухнула на стул около начальницы. Она с трепетом ждала продолжения. Юлия Тихоновна смотрела в пространство остановившимся взглядом.

— Кто же? — не выдержала девушка.

— Настасья.

— !!!

Минут пять Алла не могла поверить в услышанное. А потом ее голова закружилась, в глазах потемнело, и Аллочка, девушка вроде бы относительно свежая и здоровая, выкинула непонятную штуку…

— Алла, Алла! Ты куда? — воскликнула Юлия Тихоновна, увидев, как преданная секретарша медленно сползает со стула на пол. — Да ты что?!

Алла слышала голос Кармелиной сквозь плотную ватную пробку в ушах. «И чего это я так? — пронеслось в голове. — Ну, Настасья… А не кто-то другой… Что уж теперь! Ведь Никиту Андреевича, нашего дорогого Никиту Андреевича в любом случае не вернешь…»

Юлия Тихоновна усердно сбрызгивала впечатлительного дикобразика водой. Деятельная забота о подчиненной вернула немного живых красок на ее красивое, выдержавшее не одну пластическую операцию лицо.

— Ой, Юлия Тихоновна, крыша уехала… Первый раз со мной такое…

— Стареешь, милочка, — заметила Кармелина.