– Разберемся! – ответил Корень. – Народ – за нас.

– Народ – псина безродная, – возразил Беспутный, – служит тому, кто взнуздал и кормит. Но укусить может даже подающую корм руку.

– И не поспоришь, – вздохнул Корень, – завтра Серый их в ярмо будет загонять, за вилы возьмутся.

– А я о чем? – кивнул Беспутный и указал подбородком. – Смотри, а казначей – никто. Интересно, кто его кукловод?

– Команды кораблей пойдут к тебе, князь! – громко возвестил рулевой, традиционно управляющий пристанями и координирующий работу капитанов и штурманов (рулевых). – Без оплаты, пойдут от общин мореходов. Все одно от лихих набегов этих морских разбойников не стало ни торговли, ни найма, ни рыбалки!

– Ах, вот оно что! Так еще и лихой разбой на море! И я об этом узнаю не у капитана моего флота, не от своего рулевого, а от рулевого пристаней. А что делает мой флот? Те корабли, что всю жизнь строил Дом Лебедя? Где сам капитан?

– Пошли воевать разбой да сгинули, – ответил рулевой, выходя вперед.

– Так мы еще и без флота! Отлично! Отлично! Братья! – Белый повернулся к своим спутникам. – Явно сговор. Удар с двух сторон. Мы меж молотом и наковальней! С севера – сотни полков людоедов, с моря – разбойники!

– Сколько? – спросил Слет.

– Вот вы мне и ответьте. Раз больше некому! Но, судя по тому, что флот мой сгинул без вестей – все. Все, сколько есть в этом море. Да и в логике Пауков это. Рулевой! Ты, верно, знаешь, как поднялся твой отец при моем отце. Если поручу тебе взять на себя тягло работы с капитанами, сдюжишь?

– Раз больше некому! – усмехнулся рулевой, повторив слова Лебедя, вышел к столу. – А не сдюжу, другого поставишь! Мне память отца чернить не престало!

– Занимайся! Раз море для нас закрыто – на земле будете служить.

– У капитанов требование… хм… просьба. Оставить команды такими, как они есть.

– Пусть будет. Тебе отвечать. Не передо мной. Перед отцом твоим. И Триединым.

– На земле? – спросил Кил, судостроитель. – Мы не будем восстанавливать флот?

– Будем, – кивнул Белый, – когда-нибудь. Не сейчас. Построить флот, способный воевать с Южными островами, – невозможно. Тогда зачем?

– А как кормить людей? – воскликнул кто-то из-за спин.

– А вот вы мне и скажите! Чем мне кормить людей? Вам императором даны были тихие и спокойные десятилетия! Вам был дан флот и войско! У вас был главный торговый путь с севера на юг! ГДЕ?!

Белый взревел так, что зазвенели стекла.

– Где всё?! Как вы так все бездарно проикали! Не казню вас не потому, суки мерзкие, что простил, а потому что казни, достойной содеянному, не знаю! К вам пришли тысячи и тысячи рабочих рук! Что вы сделали с ними? Распахали все побережье? Разбили сады? Виноградники? Возвели города? Усмирили горы? Проложили дороги? Укрепили рубежи? Вы!!! Вы не способны! Ни! На! Что! Падаль! Падаль!

Белый Хвост, задохнувшись, махнул рукой, отвернулся и некоторое время потратил на обретение контроля над своими эмоциями. Когда он снова заговорил, голос его все еще срывался от злости:

– Вы людей превратили в говорящий скот, в бродячих собак! Вы разрушили все ремесло, погубили флот, торговлю! У вас не работает ни одна служба! Где егеря? Где стража? Где Тайная стража? Где очистка города? Где Ставка? Где Служба мореходства? Где клирики? Где Слово Триединого? Мрази! Ох, и мерзость! Я уже сам верю тому, что говорят, будто людоеды эти – кара вам, паразитам рода людского, от богов!

– Командир! – вперед вышел Корень, умышленно сегодня вырядившийся обратно в свой цирковой нелепый костюм. – Может, ну их?! Пойдем дальше? Пусть Тьма очистит эти земли от мерзости. Пустоши большие. Их проще поднять, возродить!

Рулевой, молча, боком, просеменил вдоль стены, встав за спину спутников князя. Его маневр попытались повторить наиболее быстро соображающие из приглашенных на этот Совет, но были встречены непониманием – острых мечей. Тогда они бросились ниц с истошным криком:

– Не губи, князь! Не оставь на погибель!

Белый ходил вдоль склоненных спин, перешагивая через них, очень тщательно всматриваясь в складки натянутых сюртуков, будто пытаясь найти в них изъян. А может, крылья или хвосты искал? Потом быстро вернулся к креслу во главе стола, сел и возвестил:

– Как бы ни было прискорбно, брат мой, но это мой дом. Дом и могилы моих предков. А эти, недостойные – мои люди. Вверенные мне отцом моим и Триединым. И мой Долг – служба им. Хотя они и не считают своим долгом службу мне. Потому не пойду я. Но с сего дня иначе все будет. Хотя очистка этих земель, этих людей, катарсис необходим. И если этого не сделает Тьма, то сделаем мы. Грядки надо не только удабривать и поливать, но и полоть от сорной травы. А тут, за бурьяном сора, урожая совсем не видно.

– Эх, – вздохнул Корень, засучивая рукава, – предстоит самая мерзкая работа – разгребать сор людской.

* * *

– Нашел! – закричал Беспутный, врываясь в помещение, прервав обсуждение.

– Что нашел? – спросил командир, тряхнув головой, чтобы переключиться с разговора о коллапсе хозяйственной жизни на Ронга.

– Ты просил найти воеводу и флот. Я нашел. Один из этих… сущностей мерзостных… помнил, что как раз упоминаемый тобой полководец жив еще. И теперь я примерно знаю, где он.

– Флот? – Белый даже вскочил и стал бегать вдоль панно с батальной сценой, от избытка чувств.

– Их эти дятлы отправили захватить остров Чаек.

Белый стал материться, круша кулаками ни в чем не повинный шкаф. Звякала сминаемая посуда.

– Они его и взяли, – продолжил Беспутный. – Вот и сидят теперь на острове, зажатые всеми силами объединившихся Южных островов.

Белый оставил несчастный шкаф, сел, схватился за голову. Потом расчесал волосы пальцами, хлопнул по столу ладонями:

– Чувства, конечно, хорошо дают почуять, что мы живы, но они бесполезны совершенно! Будем мыслить плодотворно. Флот жив. Последнее поколение кораблей отца – не просто утопить. Трехпольные, огромные, с камнеметами, огнеметами, магами. Одних гребцов – почти сотня. А раз флот жив, то не все потеряно. Надо их оттуда доставать. Силой? Не думаю. Языком. Хитростью. Мудростью. Кого послать? Кого послать? Самому?

В ответ – дружный рев, что самому – никак. Тут невпроворот дел! А без князя, не только как знака власти, олицетворения нового порядка, но и опыта его, его идей – просто все опять завалится, не начавшись. И спасение флота будет как мертвому припарка.

Князь повернулся к Нису и прячущейся за его спиной Чуме.

– Ты можешь передать сообщение Агроному или Синеглазке?

– Лучше – Агроному, – ответила Чума, показывая свое личико, окантованное платком, – мне нравится, когда Птица-Ящер в моей голове.

– Вызывай его сюда! Срочно! И ее! – велел князь, тут же отвернувшись от Чумы, бросил Беспутному: – Пошли искать воеводу.