И приложила палец к губам. Мы отошли к лавочке. Я села, а Сержик остался стоять, подпрыгивая на месте от радости и взахлеб рассказывая:

— Дядька какой-то приехал, народу поприехало, меня в больницу на неделю ложили, Цезарь туда приходил! А потом сюда переехали, мама говорит, город помог с жильем и вообще, и у меня нога лучше. Весной говорят «резать надо». — Со значением произнес мальчишка и с гордостью добавил: — Я не боюсь, я согласен.

— Ты храбрый, я знаю.

— Ко мне учитель домой приходит. И сегодня придет. Мама пока обед готовит, а я гуляю. Фея, а ты придешь вечером?! Цезарь после тренировки забежит, я бы тебя ему показал. Он верит, только так будет точно-точно.

— Нет, Сержик. Сегодня уже не приду…

— А коробка где?

Мы познакомились с ним в тот день, когда я переезжала к Юргену со всеми своими сокровищами. Пока вспомнила, пока сообразила, о чем он, с ответом запоздала. Но Сержик особо и не ждал:

— А когда придешь? Завтра придешь?

— Знаешь, давай так сделаем. Если я буду пролетать мимо этого дворика, я всегда буду тебя высматривать. А не увижу, то оставлю весточку. — Огляделась, выискивая хоть одно место, где можно было бы надежно спрятать записку. — Вон у того дерева маленькое дупло. Дотянешься?

Сержик отбежал, как увидел куда я показываю. Достал пальцами до глубокой ямки в стволе и вытащил жухлые листья.

— Дотянусь!

Подарок судьбы — эта встреча. Я в упор не могла вспомнить фамилию, но так радовалась за ребенка, к которому занесло вызовом меня. И как хорошо, что меня!

— А феи дружат с людьми?

Я засмеялась:

— Дружат. Только я тоже человек, Сержик. Меня зовут Ирис, я живу в этом городе, ем хлеб и пью чай.

— Правда?!

Мальчишка в неверии распахнул глаза, и вернулся к лавке. Осмотрел меня внимательно:

— У тебя колечко, а раньше не было. И одежда красивая.

Хлопнула дверь, и Теодор, на бегу застегиваясь и заматываясь шарфом, пересек двор и скрылся за торцом дома напротив, — побежал в сторону остановки. И не беда, что к своей «королеве» на встречу он собирался примчаться на монорельсе, а не на личном авто.

— Все волшебники немножко люди, а все люди немножко волшебники, Сержик. Вот ты сказал, что я красивая, и мне было ужас как приятно от твоего комплимента. Это тоже волшебство.

— Девочкам нужно говорить, что они красивые, даже если они не красивые. Это мне старый тренер сказал, когда я еще на игры ходил и там была одна вредина из гимнастической группы.

Я опять засмеялась. Этот наивный комментарий так забавно «портил» данную мне прежде оценку в красоте.

Мы поболтали еще немного, пока ему на старый-престарый анимо не позвонила мама. Я точно знала, что обязательно буду находить время, чтобы хоть раз в неделю добираться сюда. Заведу обычный блокнот и карандаш, стану писать «Привет, Сержик» и оставлять записки в дупле, если не застану мальчишку лично. Мы попрощались. Я ушла.

И стала думать о том, что если вдруг в будущем мы с Юргеном решимся на усыновление или удочерение, я смогу полюбить не родного по крови ребенка.

Юрген позвонил только когда кончилась смена. И там же пришлось на два часа задержаться, нужен был весь персонал для подстраховки тяжелого случая в больнице.

Я не гуляла все это время, ноги все-таки сдались, и после старосты я каталась на монорельсе. Тихонечко разглядывала пассажиров, ожидая про себя, что могут появиться такие попутчики, как Марк и Виктория — самые последние пропавшие со сбоев. С Юргеном встретились не дома, а в трех кварталах от него, у входа в крупный торговый центр.

— Эту или эту? Или эту?

Чуть позже уже стояли у полки с кухонно-бытовыми принадлежностями и выбирали то, зачем пришли.

— Я думала, они одинаково подходят и для сыра, и для шоколада. А здесь разные.

— И разный объем. Если рассчитывать на угощение для друзей, лучше большую.

— На день рождения будем звать?

— Будем, — кивнул Юрген, — но не на сам день, завтра, а лучше в выходные… правда, Герман откажется. Зови Катарину.

— И Роберта. Хотя… он, наверное, тоже откажется. — Я с досадой домыслила вслух: — А как теперь поступать, не знаю, — по логике их теперь обоих нужно приглашать, а по другой логике — где он, и где наш «детский» праздник на квартире?

— Роберта Тамма?

Я повертела в руках керамическую чашу и поставила ее на полку к фондюшницам обратно. Посмотрела на Юргена. У того был слегка ошарашенный вид.

— Ирис, он многое делает для пограничников и нам лично очень помог, но мне бы и в голову не пришло позвать его в субботний вечер в гости на хлеб с горячим сыром.

— Я тебя понимаю, и мне бы в голову не пришло. Но он и Катарина без пяти минут женаты, а приглашать подругу без ее мужчины не вежливо.

Брови Юргена поползли вверх, из прямых превратившись в выразительные дуги. Он с полнейшим изумлением на меня вытаращился, округлив светло-карие ореховые глаза, и даже забыл моргать.

— Я не шучу… — и прыснула в кулак, увидев, что он распахнул их еще шире. — Правда, не шучу. Думаешь, только мы можем быть рекордсменами по скорости отношений?

— Все пограничники полягут… даже парни и старосты, не то что женская половина. Откуда ты знаешь? Катарина, если мягко выразиться, точно не врет?

— Не веришь ей, спроси Роберта.

— А вот теперь ты шутишь. Как ты себе представляешь такой вопрос? Я набирался решимости побеспокоить его просьбой о нашей свадьбе, а спросить у него про Катарину! Прости, Ирис, но я трусливо пасую. Они на самом деле вместе и даже так серьезно?!

Я кивнула:

— Да. Предлагаю остановиться на этой — самой большой для сыра, и этой — маленькой для шоколада. Сыром будем еще и друзей угощать, а десертом лакомиться в романтические вечера. Юрка, размораживайся уже, — я подтолкнула его плечом, — я есть хочу, домой хочу, и я тут одурею от запаха из отдела выпечки.

Мы набрали всего и, главное, четыре вида сыра и три вида хлеба. До дома прошлись пешком, так все равно было короче, чем еще идти до остановки, а потом с остановки, и быстрее, чем ждать такси.

Через полтора часа, после душа, приготовлений и создания тихой атмосферы с экраном «горящий камин», мы с Юргеном чокнулись бокалами с красным вином и захрустели хрустящей ржаной корочкой с ароматным сливочным сыром.

— Всю жизнь мечтала о такой штуке, но так ни разу и не осуществила ее. До этого вечера.

— Мы празднуем твою удачу с работой. Если ты хочешь вернуться к стрижкам и там тебе понравилось, то за тебя!

В креслах устроиться не рискнули — подставку фондюшницы с настоящим огнем расположили на стойке посередине, а тарелками заставили почти все пространство вокруг: две плошки с дроблеными орехами, одна с семенами кунжута и подсолнечника, одна с мелко нарезанными оливками и паприкой. Последняя с порубленной в крошку зеленью. Каждый кусочек, пока сыр не успевал застыть, можно было макать в добавку, чтобы та налипла, усложнив вкус, и потом отправлять в рот.