Без стонов, без конвульсий и предсмертных содроганий он вздохнул в последний раз и умер. Тело Нага стало серым и потрескалось. Порыв ветра унёс в холмы тучи пепла. Нага не стало.

Джаннер, Кальмар и Лили почувствовали неимоверную печаль. Им тяжело было думать, что из мальчика, которого любила Мадия, лживый Бонифер создал чудовище и следствием этой лжи стало огромное количество зла.

Скольких людей погубил Наг, полный ненависти и душевной боли? Джаннер подумал об анниерцах, павших жертвой нашествия, о скрианах, которых похищали, убивали, превращали в зверей, о лощинцах, десятками гибнущих с того самого дня, как началась война. Но, несмотря на всё причинённое Нагом зло, Джаннер теперь скорее жалел его, чем ненавидел.

– Дети, – сказала Ния.

Она опустилась на колени и протянула руки, чтобы обнять Джаннера, Кальмара и Лили. Мать плакала, и, ощутив в сердце надежду на грядущий мир, Джаннер тоже заплакал. Остатки семьи Ветрокрылов сидели прямо на земле, в грязи, и это было грустное, но в то же время радостное зрелище.

– Госпожа, не хочу вам мешать, но времени мало, – произнёс Оскар, снял очки и высморкался. – Радрик…

Ния отряхнулась и встала:

– Где он?

Оскар провёл её сквозь молчаливую толпу лощинцев и расщепков.

Хозяин лощин лежал на боку среди убитых и боролся за каждый вдох. В спине у него торчали вражеский меч и семь стрел. Смертельно бледный, Радрик смотрел в пустоту.

– Ния, – прошептал он. – Прости. Прости.

Она села рядом и положила его голову себе на колени.

Кровоточащие раны Радрика были как знаки доблести; он покрыл себя неувядаемой славой. Хозяин лощин защищал свой город, свою землю и свой народ, пока хватало сил, и дожил до победного рассвета. Он лежал неподвижно, но в правой руке по-прежнему сжимал рукоять боевого молота.

– Отпусти, – сказала Ния, осторожно разжимая ему кулак. Молот упал в грязь. – Лощины спасены.

– Прости. Я не хотел… Эсбен…

– Всё хорошо, любовь моя, – прошептала Ния.

Радрик закрыл глаза. Ния коснулась губами его лба – а когда отстранилась, он уже прошёл сквозь завесу и присоединился к своим праотцам на пиру у Создателя.

Джаннер отвёл взгляд от искажённого болью лица Нии, и трагедия войны развернулась перед ним в полной мере. Повсюду лежали павшие. Их гибель была прекрасна, а скорбь по ним – неизмерима. Джаннер видел убитых расщепков. Видел собак – неподвижных, бездыханных, лежащих рядом с телами хозяев. Видел мёртвых горностранников. Плач по погибшим оглашал поле и поднимался к небесам.

– Бакстер! – закричала Лили.

Пёс подбежал к девочке и, прыгнув ей на грудь, сбил с ног и принялся лизать лицо. Лили села и что-то ему сказала. Бакстер залаял и кинулся прочь.

– Куда он побежал? – спросил Торн О’Салли, пробираясь сквозь толпу.

Лили обернулась к нему:

– Торн!

Торн поскользнулся и упал. Лили покраснела, и они кое-как поднялись:

– Извини. Я послала Бакстера за остальными собаками, чтобы начать перевозку. Нужно отправить раненых в Бан Рону.

Торн кивнул. Он был слишком смущён, чтобы смотреть на Лили.

– Как здорово, что ты цел! Где твой отец? Где Кельви?

– Все живы, – ответил Торн и указал на Кельви и Биггина, которые перевязывали двух псов. – Ранены, но не так чтоб серьёзно, зуб даю.

Когда прошло потрясение после смерти Нага, выжившие занялись ранеными. Поскольку Радрика не стало, лощинцы, оказавшись без вождя, растерялись. Тогда Ния принялась отдавать приказания, и вскоре на Поле Финлея закипела работа. Лощинцы перевязывали людей и расщепков; вскоре к ним присоединились Ооод и здоровые расщепки – они укладывали раненых на собачьи упряжки и таскали воду. И Джаннер только дивился, как охотно жители лощин принимали помощь обитателей Чёрного леса, – ведь совсем недавно они были готовы истребить всё, что пересекало границы их владений.

Гульвен со стоном поднялась на ноги и направилась к уцелевшим драконам. Четверо из семерых были убиты, а остальные ранены. Драконы переговаривались, ворча, рыча и пыхтя, с восхищением обнюхивали крылья сородичей и шевелили новообретёнными ногами. После шума битвы их мелодичная речь казалась особенно приятной. Гульвен приказала им перенести погибших друзей на середину поля.

Наставник Тумак и Олумфия Граундвич остались живы, Ниббик и Григор Банги – тоже. Данниби и ещё многие наставники и наставницы пали, защищая Зал гильдий и Великую библиотеку. Благодаря им уцелело много детей, и теперь они радостно обнимали родителей. Оскар сообщил, что после битвы выжили 462 человека, хотя не всем раненым суждено было дожить до следующего утра.

Ооод помогал носить раненых, но от его запаха лощинцы едва сдерживали тошноту.

– Ооод, – сказал Джаннер, когда тролль проходил мимо, – может, сделаешь перерыв? Я хочу познакомить тебя с моей семьёй.

При слове «семья» Ооод помрачнел, но, ворча, пошёл вслед за Джаннером.

– Мама, это мой друг Ооод, сын поэта из Плонтских джунглей и сам поэт. Он спас нас с Кальмаром в Чёрном лесу.

Ния без малейших колебаний обняла вонючего тролля и, заставив его нагнуться, поцеловала в щёку:

– Спасибо, что позаботился о моих детях. Я у тебя в долгу.

Грубые, усеянные бородавками щёки Ооода стали алыми как яблоки; он так широко улыбнулся, что глаза у него превратились в щёлочки. Лили засмеялась. Кальмар добродушно похлопал тролля по плечу.

– Джаннер и Кальмар тоже спасти Ооод, – ответил тот, смущённо поковырял пупок и потупился. – Джаннера красивый мама.

Ния улыбнулась:

– Спасибо. Твоя мама наверняка тоже очень красивая.

Глаза у Ооода блеснули, и он энергично закивал:

– У Ооод очень красивый мама, такой красивый, как гррркл смиг… – и он снова погрустнел. – Ооод скучать по родным. Он хочет домой.

– Ну так иди, – сказал Кальмар. – Наверное, они тоже по тебе скучают.

– Ооод ждать вас в гости, в Глагрон. Показать вам деревья, замок и гррркл смиг. Читать стихи!

Ветрокрылы рассмеялись и сказали, что это будет очень интересно.

Ооод сделал глубокий вдох и обвёл взглядом поле боя:

– Мне ещё помочь?

– Ты и так уже здорово помог, – сказал Джаннер. – Ступай домой. Наг больше тебе не помешает. Надеюсь, твои родные не раздавят нас, когда мы приедем в гости. Предупреди их!

Ооод посерьёзнел и постучал себя по макушке:

– Хорошо сказал! Очень хорошо сказал! Тролли давить мальчишек, которых не знать, – он воздел в воздух палец. – Ничего! Папа Ооод написать стихи про мальчика, и волка, и великую битву. Все тролли тогда вас любить. – Молодой тролль поискал взглядом свою клыкастую корову, но кто-то убил её в драке, что, в общем, было не так уж плохо: в отсутствие Ооода, способного её укротить, она могла сожрать многих. Тогда Ооод, попрощавшись с друзьями, рысцой затрусил к горам, и его шаги постепенно затихли в величественном молчании