и опять устремился к Ветрокрылам. Гульвен и её сородичи неслись рядом и кусали его за бока, пока Наг не развернулся и не набросился на них.

– Что вы такое говорите, господин Ритип? – спросил Джаннер.

– На самом деле, – сказал Оскар, раскрыв Первую книгу и тыча пальцем в строчку, – ему нужна не корона, а имя.

И вдруг Джаннер всё понял. Закрыв глаза, он проник в сознание Нага. Там, в бездонной темноте, он увидел маленького уродливого мальчика, который бродил по замку, полному ужасов. Мальчика, которому каждый день твердили, что он никому не нужен и никем не любим, а главное – что родная мать даже не удосужилась дать ему имя. В конце концов Наг сам выбрал имя себе под стать – ведь он считал себя чудовищем, – но, конечно, покоя не обрёл.

Он бродил по холодным залам Трога в тоске, с неутолимой пустотой в душе. Его сердце покрылось льдом, стало холодным и немым, как могильный камень.

Могильный камень, на котором не было имени.

Наг разорил Анниеру, чтобы отплатить за жестокость Мадии ещё большей жестокостью. Он страстно мечтал сделаться красивым, желанным… таким замечательным, что Мадия уже не отвернулась бы от него с отвращением, как от дохлой крысы.

И тогда, захватив и разграбив замок Ризен, Наг узнал про Святилище Огня и про Сокровища Анниеры. Эти дети были дороги своим родителям; их берегли, любили, нарекли им имена. Тоска Нага переросла в чудовищную злобу. Пустота в его душе напоминала водоворот, который втягивал в себя жизнь, любовь и красоту – но не для того чтобы присвоить, а для того чтобы уничтожить, навеки лишив мир того, что ему, Нагу, приносит только мучения.

Всё это разворачивалось в голове Джаннера как ужасный сон. Он задыхался от страха. Мальчик посмотрел на Нага, окружённого драконами. Посреди схватки чудовище поймало взгляд Джаннера, очевидно, почувствовав, что мальчик проник в его мысли. Он отчаянно заметался и ударил Гульвен в бок. Вскрикнув, драконица полетела вниз и, пропахав в земле глубокую борозду, осталась лежать неподвижно. Настала зловещая тишина, нарушаемая лишь хлопаньем крыльев. Хотя Гульвен была моложе и меньше обоих оставшихся драконов, от этого зрелища они словно оробели.

Джаннер ощутил чужой восторг. Слёзы радости текли из чёрных глаз Нага, когда он пронёсся над Полем Финлея с безумной улыбкой на лице. Он обшаривал взглядом поле в поисках врага, с которым мог бы сразиться, но осталась только горстка измождённых бойцов, которые смотрели на него как на воплощение смерти. Их страх приносил Нагу истинное наслаждение.

Когда взгляд Нага упал на Джаннера, мальчика пробрал холод. Наг приземлился и зашагал к Ветрокрылам, волоча хвост и переступая через убитых драконов. Лощинцы и расщепки не двигались с места, признавая своё поражение.

«Видишь, мальчишка? – бесстрастно прозвучал в голове Джаннера голос Нага. – Как я хотел, так и сделал. Я получил всё, чего желал».

– Нет, – ответил Джаннер.

– Узрите мёртвых, – провозгласил Наг, возвышаясь над Ветрокрылами. – Узрите могучих драконов, убитых ещё более могучими руками. Подумайте о руинах Анниеры. Вспомните смерть Эсбена, – он широким жестом обвёл усеянное трупами поле. – Узрите красоту моих деяний! – Он склонился над Ветрокрылами, и от его выдоха у Лили растрепались волосы. – Вы говорите, что я чего-то не достиг? А я утверждаю, что мне больше нечего желать.

– Дэвион, – произнёс Джаннер.

Наг уставился на него:

– Ты что-то сказал?

– Тебя зовут Дэвион.

Наг фыркнул:

– У меня нет имени.

– Есть, и всегда было, – сказал Кальмар. – Дэвион Ветрокрыл. Мадия любила тебя.

Наг приоткрыл пасть и растерянно моргнул. Крылья у него повисли, руки обмякли. Он помотал головой и рыкнул:

– Ну да, конечно!

Оскар протолкался вперёд, держа Первую книгу над головой. Он откашлялся и произнёс:

– Вот, что написала Мадия Ветрокрыл. «Я родила двух сыновей – одного крепкого и здорового, второго хрупкого и прекрасного. Младшего я нарекла Джру, а старшего Дэвион, ибо любила его необыкновенной любовью. Моё сердце тянулось к ним обоим и пламенело ярче солнца. Но когда я очнулась, Бонифер сказал мне, что старший, бедняжка Дэвион, умер. Я две недели лила слёзы. Мне бы так хотелось увидеть, каким, по воле Создателя, вырос бы мой чудесный мальчик…» – Оскар протянул книгу Нагу.

– Твоя мама всегда любила тебя, – сказала Лили.

Наг, спотыкаясь, попятился. Множество чувств мелькнуло на его лице и отразилось в сознании Джаннера. Тяжело дыша, он помотал головой:

– Вы лжёте!

– Лгал Бонифер, – сказал Джаннер. – Лгал Изгнанник Виль.

– Молчать! – завопил Наг.

Джаннер чувствовал его мысли – вихрь вопросов, надежд, сожалений, море недоумения…

– У тебя есть имя.

– Это ничего не значит, – огрызнулся Наг.

– Это значит очень много, – сказал Кальмар.

Наг оскалился:

– Мадия мертва. И её любовь тоже.

– Пускай Мадия умерла, – произнесла Лили, – но она любила тебя. Так было, и так будет, что бы ты ни делал. Ребёнок родился на свет, и ему нарекли имя.

Наг закашлялся и упал на одно колено. Закрыв глаза, он скрипнул зубами:

– Но Бонифер сказал… – Он согнулся пополам, хватаясь за живот.

– Как тебя зовут? – спросил Кальмар.

– Никак. – Голос Нага звучал уже не так оглушительно. Серые губы шевельнулись, и у чудовища вырвалось рыдание.

«У меня нет имени. Нет имени. Нет имени. Нет…»

«Как тебя зовут?» – мысленно спросил Джаннер.

Наг повалился на бок и как ребёнок прижал колени к груди. Коричневые крылья распластались в грязи.

«Никак».

Лили, Джаннер и Кальмар подошли ближе. Наг весь дрожал. Поющая дева протянула маленькую ручку и коснулась холодного и мокрого лба Нага. Голова у него была большая как валун.

– Как тебя зовут? – шепнула Лили в огромное ухо.

Наг закрыл руками лицо и всхлипнул. Ничего печальнее Джаннер в жизни не слышал.

Дрожащим, надломленным голосом Наг наконец ответил:

– Меня зовут Дэвион Ветрокрыл.

85

Что было потом

Наг Безымянный – Дэвион Ветрокрыл – перекатился на спину. Он убрал руки от лица и открыл глаза. К удивлению Джаннера, они стали синими, как у Кальмара.

Наг смотрел на мальчика, и слёзы текли по его лицу, лужами собираясь на земле. Чёрная жижа, сочащаяся из сотни порезов и укусов, сделалась ярко-красной. Хотя чудовищные размеры Нага оставались прежними, отчего-то он стал казаться меньше. Огромное белое туловище обмякло как пустой мешок. Теперь в Наге было проще разглядеть человека.

Он сделал глубокий вдох и с трудом выдохнул. Казалось, он не понимал, где он и что случилось, но Джаннер слышал его мысли.

«Меня зовут Дэвион Ветрокрыл, сын Мадии и Ортама. Меня зовут Дэвион Ветрокрыл, и я умираю. Меня зовут Дэвион Ветрокрыл, и мне страшно жаль. Меня зовут Дэвион