Марковцев принял более чем разумное решение, оно диктовалось его логикой. Если бы он действительно подыграл спецслужбам, генералу Прохоренко, который лелеял надежду воспользоваться советом агента и представить теракт в Новограде как инсценировку спецслужб, то его, агента, как свидетеля, как «носителя государственной тайны», рано или поздно убрали бы. Но Марк оставил все как есть. Сейчас перед камерой он раскрывал грязные дела спецслужб, а им в этом случае, кроме как питать к своему агенту лютую ненависть, ничего другого не оставалось. Если его и надумают искать, то только ради того, чтобы свести с ним личные счеты. А это не шло ни в какое сравнение со статусом свидетеля.

Да, он признавался в своих преступлениях, но каждое его преступление чередовалось с преступлениями спецслужб.

Он не жалел генерала Прохоренко, которому он сбросил полный расклад на деятельность Дугушева в Москве и который не сумел просчитать ситуацию до конца. Потому проиграл. А Марк мог бы подкинуть ему не одну идею. Генерал мог подумать о том, что в Марка стреляли холостыми, что Султана в аэропорту Первомайский поджидал Лече Дугушев, завербованный ФСБ... Море вариантов, лишь бы голова варила исправно. И публичные признания Марка, коих было не избежать, начались бы по-другому: «Я, Марковцев Сергей Максимович, получил от своего непосредственного начальника задание. Суть его в следующем: провести инсценировку террористического акта, потребовать освобождения из... Для полной убедительности потребовать выкуп в размере пяти...» А закончились бы признанием агента в «недержании»: сдали нервы. Оттого и сидит террорист, весь опутанный проводами. То бишь основную, финальную часть Марк обязан был брать на себя.

Рассказывая, Сергей поглядывал на экран телевизора. Сделав репортеру знак не останавливать запись, он набрал номер оператора пейджинговой связи.

– Девушка, примите сообщение абоненту «Сапер»... Да, вы правильно поняли...

И снова взгляд на экран телевизора.

Без преувеличения, обнаружение заминированного террориста стало новостью номер один, репортажи с места события велись крупнейшими телекомпаниями не только России. Наиболее полно освещались они no HTB и шли без перерыва, как хороший детектив.

Сергей видел тяжелую поступь сапера и прикидывал, сколько тот затратит времени, пока доберется до главного действующего лица. Рассчитал он довольно точно, и когда оператор пейджинговой связи приняла сообщение и передала его абоненту, сапер поспешно возвратился назад.

Марк предчувствовал реакцию взрывотехника и ожидал его повторного возвращения.

«Давай, давай назад, – уговаривал сапера Марковцев, – у меня есть что сообщить тебе».

– Первая попытка обезвредить мину оказалась неудачной, – часто сбиваясь, напряженно вел репортаж диктор HTB Петр Марченко. – Пока мы не знаем причину, но попытаемся узнать от другого нашего корреспондента, который находится в непосредственной близости от места происшествия, у строения номер три. Напомню нашим телезрителям...

Панорама сменилась. На первом плане – бесформенный бронированный горб, за ним оперативная группа. Там, где укрылся оператор, явно рискуя навлечь на себя гнев правоохранительных органов, недавно проходил путь Сергея Марковцева.

– ...видите на своих экранах подъехавшего министра иностра... простите, внутренних дел... По всей видимости, сейчас... да, хорошо видно, как министр беседует со взрывотехником...

«Давай, давай», – торопил его Марк, держа наготове телефон.

Все, пошел.

Сергей снова прижал трубку к уху.

– Здравствуйте еще раз. Примите сообщение для абонента «Сапер»... Диктую... – Марк, шумно выдохнув и подмигнув репортеру, слегка подрагивающими пальцами взял из пачки очередную сигарету. – Еще десять минут, и продолжим.

Репортер облизнул пересохшие губы. Он во все глаза смотрел на этого странного человека и не верил в происходящее. Однако только он один на данный момент являлся свидетелем этой поистине драматической сцены. То, что происходило в парке, тесно переплеталось с тем, что снимала видеокамера...

Он понял одно: без фона, которым являлся прямой репортаж с места событий, откровения Сергея Марковцева выглядели бы менее убедительными.

* * *

...На руке террориста снова запищал пейджер, и снова взрывотехник вздрогнул, машинально отдергивая руки. В этот раз он успел подробно осмотреть «пострадавшего»; нигде не видно замедлителей, нет их и в пейджере – в пользу этого говорило его рабочее состояние. Однако прошло полминуты, прежде чем, поежившись и передернув плечами, сапер нажал на кнопку пейджера. На экране высветилась надпись: «Парень, он взрывал дома, убивал мирных жителей, казнил пленных. Прав я или нет, узнаю, когда ты сделаешь свой выбор».

Руки сапера дрогнули. Его не приглашали поучаствовать в казни, не собирались поделиться ответственностью. Незнакомец, сбросивший это сообщение, сомневался, советовался и сам советовал поступить по совести. И он где-то рядом, видит все действия сапера, перечитывающего строки:

«Парень, он взрывал дома...»

Взрывотехник оглянулся, словно надеялся увидеть незнакомца совсем рядом...

Как поступить в этой ситуации? Он – профи и мину, какими бы хитрыми взрывателями ее ни окружай, обезвредит. А дальше? Подняться, махнуть рукой – мол, все в порядке – и облегченно вздохнуть? Да, облегченно... «Парень, он убивал мирных жителей...» Все в порядке, мина обезврежена, забирайте его. И живодера увезут в тюрьму. И он будет жить. А сапер, читая газеты и глядя на экран телевизора, будет видеть перед глазами бегущую строку:

«Парень, он казнил пленных...» А если бы он не получил это сообщение, что тогда? И в этом случае совесть не оставила бы его в покое.

Может, это неизвестный облегчал ему жизнь? Да, наверное, так. Он давал возможность разделить не внутреннюю неустроенность, а, наоборот – чувство удовлетворения, победы. В одиночку такую задачу решить очень трудно. Он выручал сапера, давал возможность дышать спокойно, легко, полной грудью, с чувством выполненного долга.

Как много дало ему это электронное сообщение... Не будучи исчерпывающим, оно тем не менее точно указывало на будущее: «Прав я или нет, узнаю, когда ты сделаешь свой выбор». Оба они должны помочь друг другу.

В этом сообщении был глубокий подтекст, о котором знали только два человека: Сергей Марковцев и покойный Андрей Овчинников. Последнему и отдавал дань уважения человек с агентурным псевдонимом Марк.

– Ну вот что, – сообщил сапер по рации, – я не робот. Слышали, пейджер пищал? Мне тут сообщение пришло: рвануть может в любую секунду. Отбой.

Он был профессионалом. Незнакомец – тоже. Один ставил мину, зная, что другой обезвредит ее. Им ни к чему лишние инструкции. Уверенный в том, что часы в данный момент исполняют функции секундомера, который нужно запустить, нажав на одну из трех кнопок «Ситизен», взрывотехник безбоязненно нажал на крайнюю справа, ибо в силу своей профессии знал все типы часов.