class="p1">Во-вторых, Ли позвонил Резнику и запросил информацию о Карпове. Оказалось, что Матвея Карпова осудили за убийства в Обители, порчу чипа, изнасилование собственной невесты и поджог… «Лавки магии Бориса Фадеева»! Сейчас он коротал третий десяток лет в особо защищенной тюрьме, расположенной… под озером Селигер! Естественно, о том, чтобы добраться до Матвея, речи быть не могло – никто не пустил бы Ли в секретную тюрьму, даже если бы сам Резник попросил об этом.

В-третьих, Ли, чем черт не шутит, решил пробить своего собственного соулмейта – должен же быть кто-то, из-за кого Аркат попал в «мир смертных». Долго думал, гипнотизируя мигающую каретку ввода в консоли Каиссы-2. Решил начать с диагностики сбоев Наблюдения, которые произошли ровно в момент рождения Арката на свет – очевидно, раз при демонах техника барахлит, то эти следы должны остаться в системе. На двадцать два пятьдесят восемь шестого июня две тысячи четырнадцатого (плюс-минус пять минут) по Тверской области произошло без малого восемь тысяч сбоев. Оно и понятно: шедшая в тот момент гроза трепала дронов, как хулиган – отличников. Тогда Аркат отфильтровал результаты, оставив только перебои Наблюдения со статичных камер: двенадцать инцидентов. Десять из них пришлись на уличные камеры – им тоже досталось от шторма. Ни до, ни после поломки рядом с ними людей не было, если верить модулям Информирования. Один случай произошел в десятой палате роддома номер два в Пролетарском районе – это орущий младенец Ли впервые увидел свет. Последний кейс зафиксировала камера № 4477362, находящаяся в квартире некоего гражданина Норбекова, двадцатилетнего риелтора, проживающего на улице Коминтерна.

Аркат изучил досье Норбекова. После той ночи риелтор начал активно посещать психотерапевтов, одного за одним. Ли перешел в Реестр граждан с психическими расстройствами: Норбеков жаловался на галлюцинации – ему привиделась демоническая сущность. В своем описании он подмечал, что у демона глаза разного цвета – карего и зеленого, а иногда – и вовсе белые и светящиеся.

Череда совпадений сводила с ума Арката Ли и будоражила его сознание.

Психотерапия Норбекову не помогла: посещения врачей продолжались на протяжении двадцати лет, фиксировались регулярные попытки самоубийства. В тридцать четвертом году риелтор обратился за помощью к профессору Покровскому, что стоило ему жизни – часть данных была затерта, но общая суть сводилась к тому, что Норбеков отравился ядом на одном из приемов у профессора в ходе экспериментальной терапии.

Аркат Ли выругался вслух и пошел мазать ячмень йодом.

Вернувшись, он решил посмотреть в Реестре особых примет граждан список клиентов и выполненных работ Ульского. Оказалось, что кольщик лепил образы, придуманные Ли, налево и направо. Аркат нашел десятки людей, которым Евгений набил ангелов, демонов, Церберов и змей.

В списке клиентов был и Карпов с изображением китайской маски Дьявола на груди. Среди заказчиков с ангелами нашелся только один Богдан – Богдан Андреевич Морозов, который, если верить картотеке Бюро, стал членом Обители за пару дней до бойни, учиненной Карповым. После десятого августа тридцать пятого никаких записей про Богдана в картотеке не было.

Ли с содроганием узнал в Морозове странного надзирателя из триста тридцать седьмой, который частенько разговаривал сам с собой. Они вместе посещали писательский кружок. Вертухай был бездарным графоманом: преподаватель при всех поносил опусы Морозова, который старался неимоверно, но выдавливал из себя лишь памфлеты о чести и долге защитников правопорядка. Трех таких разносов хватило Богдану, чтобы отказаться от писательства. Слабак. Ну а потом случилось страшное: как раз в ту ночь – на десятое августа – охранник пришел к ним в камеру и увел Кукловода, которого вскоре нашли мертвым в болоте неподалеку. Зэки шептались тогда, что хакера застрелили.

Татуировка Ангела на предплечье Богдана деталь в деталь повторяла один из рисунков, который Ли сделал в тетради еще тридцать лет назад, чтобы проиллюстрировать свое произведение. Аркат сидел, ошеломленный сходством. Наконец он сообразил, что надзиратель мог просто подсмотреть набросок Ли и заказать себе такой же у Ульского. Эта мысль была как дверная ручка, которую нашариваешь в темноте. После нее градус мистики несколько поубавился, и Ли успокоился.

Среди потенциальных Блудниц с татуировкой змеи нашлась лишь одна с именем Клара – Клара Олеговна Готтгебен. Тоже из Обители. В день расправы над Карповым она вылетела рейсом Москва – Гамбург, и с тех пор ее следы в системе Информирования также терялись.

Пазл начинал складываться. В ту ночь умер Ульский. И пространство демонов смогло разверзнуть кротовую нору – как положено, с ливнем из фиолетовых туч, – чтобы вернуть в себя его энергию. В этот момент удивительным образом начали претворяться в жизнь события из легенды, придуманной Ли.

Не хватало важнейшего элемента – двуглавого Цербера.

Аркат Ли, стараясь не расчесывать нарыв на глазу, просматривал коллаж из десятков Церберов, выполненных Ульским в разных техниках. Кто из этих клиентов должен был защищать демона, родственничка Ли, в тридцать пятом и вдруг не стал? Идей не было. Аркат рассматривал картинки битый час. И наконец его осенило: им был Платон Александрович Девонский – только на его татуировке было две головы, а не три, как на всех остальных. Уставший разум заставил Арката остановиться на его кандидатуре, сочтя количество голов у набитой под ключицей собачки достаточным признаком подлинного Цербера.

Тем более что Девонского Аркат знал, пусть и заочно, – это был начальник НИИ Бюро. Напрямую они не сталкивались никогда, потому что Аркат большую часть времени гнил среди серверов. А жизнью кафедры теологии и уфологии глава НИИ не интересовался, будучи типичным скептиком от мира науки.

Короче, Цербер работал с Ли на одном острове. Но Аркат даже не удивился очередному совпадению.

Напоследок он посмотрел в карточке Девонского графу «Семейное положение».

Клэр Олеговна Девонская.

Клэр… Олеговна…

Осененный Аркат щелкнул по карточке Клэр. Данных было мало. Но достаточно: запись о смене фамилии в электронном паспорте – с Готтгебен на Девонскую – в шестидесятом году. И годом ранее – постановка Клэр Олеговны на учет как иностранной гражданки, релоцировавшей из Германии в Россию.

Аркат торжествовал: круг замкнулся. Но что нужно делать, по-прежнему не было ясно. Всех убить, как предрекал Фадеев? Продолжать расследование?

Непонятно.

На почту упало письмо от ведущего сотрудника кафедры:

Аркат Адильевич! Мы пьем шампанское и вам советуем: мы обнаружили в Сандовском треугольнике временной разлом! Прилагаю результаты исследований.

Аркат физически почувствовал, как гигантская часть пазла в его голове встает на свое место, завершая картину и вызывая радостную дрожь по телу.

Эврика!

– Каисса! – закричал Аркат торжествующе. – Шампанского в номер!