Я, собственно, поэтому и на журфак пошёл. Ну не в Литинститут же идти, в самом деле? Пять лет, и ты писатель? Смешно. Журналистика же – одна из тех профессий, которые дают человеку возможность увидеть мир, поднабраться впечатлений, сюжетов, персонажей. Отточить писательское ремесло. Помните, у Довлатова в «Компромиссе»?

– А правда, что все журналисты мечтают написать роман?

– Нет, – солгал я.

Вот я и шёл дорогой компромисса. Мол, поработаю, а потом, как Маркес, – в избушку на год и айда «Сто лет одиночества» писать. Да только я так далеко зашёл в этот компромисс, что уже и путь обратно забыл. Долетел, что называется, до «точки невозврата». Обнаружил подходящую площадку и приземлился. Если топливо на место не подвезут – всё, привет! – к базовому источнику вдохновения не вернёшься. Стали посещать всякие «свежие» мысли о том, что всё хорошее написано до меня и не мною. А уж когда более удачные на литературном поприще друзья под хмельную лавочку выдали коммерческую тайну авансов за первое и даже второе-третье-последующее творение в полновесные десять авторских листов… В общем, писатель не тот, кто не может не писать. Писатель тот, кто может писать на голодный желудок. Журналистика же меня неплохо кормила. Мечта не совсем умерла, но изрядно осунулась, приобретя весьма чахоточный вид.

Нет, конечно, были и такие, кто одной, простите, Джоппой, на все острова усесться успевал. Главное, чтобы седалище у автора побольше было. Я такого не отъел, да и не отсыпал мне Господь столь щедрого таланта разрождаться немыслимым количеством печатных знаков в единицу пространства – времени. Вы можете счесть последнюю сентенцию завистью. Хотя на самом деле это лишь объективная, лишённая не только естественной эмоциональной, но и какой бы то ни было синтетической окраски, производимой нефтеперерабатывающей промышленностью, оценка возможностей субъекта «Юрий Васильев».

Кстати, с острова вся эта история и началась. Вернее, с атолла.

Строго говоря, атолл – это тоже остров. Только не из куска земной тверди, нечаянно затерявшейся по воле геологических процессов (или же безалаберности матушки Геи) посреди безбрежного царства Нептуна, а из кораллов. В виде сплошного или разорванного кольца, окружающего внутренний водоём – лагуну. Наверняка есть какая-нибудь скучная научная версия происхождения эдакого кунштюка, но я, как натура всё-таки творческая, более склоняюсь к иной. В часы досуга, в те времена, когда просторы Мирового океана не бороздили ещё игрушечные кораблики и заняться было абсолютно нечем, правитель вод занимался рукоделием – бусики вытачивал и нанизывал. На продажу ли на вселенской барахолке, или для дарения бесчисленным богиням, охочим, как и простые земные женщины, до всякого папуасского товара, или просто, чтобы себя развлечь, мне неизвестно. Когда получалось, а когда – и не очень. Вот то, что не очень, властитель бескрайней Н 2 О и закидывал подальше с глаз долой – в тропические широты Тихого и Индийского океанов. Тропическими эти широты уже позже обозвали, тогда же, когда бассейнам солёной воды имена придумали. В те времена там – посреди жары и воды – просто никого не было. Совсем никого. То есть абсолютно. Вот никто и не мог увидеть, что ремеслом нанизывания бус он, хоть и бог, а владеет хуже, чем какая-нибудь выпускница театрального техникума без роду и племени. Для пущей верности – вдруг пингвин какой заплывёт и увидит некондиционный товар, свидетельство божественной жопорукости, – забрасывал не просто так подальше, а накидывал на кратеры вулканов для надёжной ликвидации гипотетических случайных свидетелей.

Но это, конечно, лирика, рождённая моей любовью к античности и фантастике вкупе с моим богатым воображением, для игр с которым у меня образовалась теперь масса свободного времени.

Бесстрастная же геология и прочие науки наверняка имеют куда более прозаические и правдоподобные гипотезы происхождения атоллов. К тому же ничем таким особым эти коралловые острова человечество не беспокоили. Наоборот – именно человечество избрало эти спокойные «ожерелья», покоящиеся на холодных кратерах остывших вулканов, полигоном для первых ядерных испытаний, наблюдая в бинокли с присущим ему, человечеству, нездоровым любопытством за огромным ядовитым грибом, произрастающим в мгновение ока до небес без всяких косых солнечных дождей, а лишь по его, человечества, воле. По крайней мере, отдельных его представителей. Травиться, что правда, «блюдами», приготовленными из этих «грибов», пришлось всему человечеству, вне зависимости от уровня его прогрессивности. Мелькали всякие отрывочные сведения о том, что некое племя и вовсе вымерло, откушавши против воли радиоактивного излучения. Или я это в Стивене Кинге прочитал когда-то в очередном поезде или самолёте? Не помню.

Зато очень хорошо помню, что ровно год назад один из атоллов Тихого океана проявил явные признаки чрезмерной для них, атоллов, вулканической активности, да и извергся к чертям собачьим в мгновение ока куда-то в космос. Если пересказать вкратце всю ту истерию, что неслась изо всех видов СМИ в глаза, уши и прочие органы чувств прогрессивного человечества, выйдет следующая скупая пара-тройка корреспондентских строк:

Сегодня ровно в полночь по гринвичскому меридиану атолл Какой-То-Там взорвался с предположительной силой в туеву хучу мегатонн, взметнулся столбом чего-то чёрного и маслянистого куда-то в направлении Луны километров на никто не знает точно сколько сотен. Ровно в 00.01 по вышеуказанному меридиану на поверхности Тихого океана наступила тишь да гладь. Ожидаются цунами, торнадо, глобальное потепление с последующим глобальным омерзением, радиоактивные дожди в Сахаре, техногенный снег в Мексике и нашествие ядовитых анаконд в Самарскую губернию. Научный мир в творческом тупике. Творческий мир в срочном порядке экранизирует научную фантастику. Весь прочий мир нервно курит. В район катаклизменной катастрофы направлены лучшие умы современности в сопровождении авианосцев. Гражданин Эквадора Арсений Кобылякин совершил акт самооскопления и крестил этим самым индейцев в православие. Ждите наших репортажей с места событий!

Чем было чревато для Кобылякина это событие, не знаю. Репортажей о месте Арсения в истории православия прогрессивное человечество более не дождалось. С места же бывшего атолла в течение суток рапортовали только, что ничего не обнаружено. Совсем ничего. Даже после использования самой высокочувствительной, разработанной военными учёными техники, применённой военными парашютистами, военными водолазами, военными космонавтами и военными геологами. Ничегошеньки. Японию не смыло волной, Самару, как и прежде, бездомные собаки, кошки и люди тревожили более анаконд, в Перу было не холодно, а в России – не жарко.

ООН и каждая нация в отдельности создали массу программ и фондов. Различные институты и организации откусили денег от бюджета и благотворительности на исследования и просто так, по воле удобного случая. В один день в Кащенко завезли пару карет «скорой помощи» внезапно тронувшихся умом (я лично написал искромётную заметку об этом, выпив за психическое здоровье ноосферы с интервьюируемым специалистом – заведующим отделением буйных), и, пожалуй, всё. Новостной взрыв не то чтобы сошёл на нет. Скорее, продолжал привычно кликушествовать забористыми креативными заголовками газетных полос и новостных лент, но все уже привыкли и ждали чего-то более жареного. Скучает обыватель без кровавых подробностей массовых гибелей, отдельных зверских убийств и сильно покалеченных детишек, поданных к вечернему чаю на его обывательскую кухоньку.