говорила его мать, и они действительно составляли прекрасную пару: все так говорили.

Если бы только он любил ее чуть больше. О, она ему очень нравилась, и он никогда не испытывал ни малейших затруднений, находя ее привлекательной, хотя и жалел, что она была такой хорошей католичкой или так настойчиво настаивала на том, чтобы остаться девственницей до первой брачной ночи. Он был уверен, что если бы они занялись любовью, то он больше не был бы так одержим ... не совсем сомнением, скорее чувством, что он не был так охвачен всепоглощающей страстью, которую, как он всегда воображал, принесет настоящая любовь.

Конечно, он очень много работал и проводил много свободного времени с Люфтваффе, так что у него было очень мало времени или ума, чтобы думать о любви. И Чесси, благослови ее Господь, была так полна волнения и предвкушения, так восхищена самой идеей стать его женой, что, казалось, у нее было достаточно любви, чтобы сохранить ее для них обоих. И все же в глубине его сознания звучал очень тихий, но настойчивый голос, спрашивающий, чувствует ли он себя так же сильно или так же определенно по отношению ко всей этой идее, как и она.

Что ж, теперь уже поздно об этом беспокоиться. Он собирался предложить Чесси руку и сердце, и какой мужчина не позавидовал бы мысли о том, чтобы проснуться рядом с ней на всю оставшуюся жизнь? Герхард решил держать ее подальше от Конрада не потому, что у него был малейший страх, что он украдет у него Чесси – он мог бы попытаться, но она, конечно, не ответила бы, – а потому, что одно его присутствие было бы для нее чем-то вроде желчи или яда, отчего все становилось бы еще более подлым, менее радостным, чем должно быть. Как только они поженятся, на свадебном приеме, Конрад сможет встретиться с Чесси, но не раньше.

Итак, сегодня вечером он сделает предложение Чесси, и все будет хорошо. Да, это, несомненно, все изменит. А пока он намеревался провести день, заново знакомясь с другим старым пламенем, злобной старой сукой, которую он победил три года назад, но хотел снова овладеть ею. Ей-богу, она могла плохо обращаться с мужчиной. Но будь она проклята, она стоила этой боли!

Герр Цубер был добродушным седовласым мужчиной, чья семья жила в Санкт-Морице с незапамятных времен, и который держал магазин в центре города, где продавалось не только обычное лыжное снаряжение, но и специальные приспособления, необходимые всадникам на Кресте. Сверху вниз вся экипировка начиналась с шлема с закрылками, которые закрывали уши и застегивались под подбородком. Там были подушечки для защиты локтей и перчатки, напоминавшие нечто среднее между зимними рукавицами и рыцарскими латными перчатками, с металлической пластиной на руках и костяшках пальцев, чтобы защитить их от жесткого, грубого льда. Еще одна пара подушечек защищала колени, и весь ансамбль дополняли сапоги со стальными носками, из которых торчали два зловещих, зазубренных стальных наконечника.

‘Они иногда очень пригодятся на танцполе, а?- пошутил Рори, на что Шафран ответила кивком и ворчанием: - ха!’

Она думала, что ее мужское воплощение прошло довольно хорошо, но когда она уходила, Герр Цубер сказал: "Позвольте пожелать Вам удачи, фройляйн. Я всегда восхищался женщинами, которые обладают настоящим мужеством.’

Она остановилась как вкопанная в дверном проеме и уже собиралась выплеснуть свои чувства, но потом решила, что разумнее будет выяснить, что же она сделала не так. Это может помешать ей быть пойманной снова позже.

‘Откуда ты знаешь?- спросила она.

- Так много способов ... тебе пришлось снять свой ... я не знаю этого слова ... - он указал на свои глаза, - Зонненбрилл.’

- Темные очки, - сказала Шафран.

‘Ах так ... и твои глаза, ах, ни у одного мужчины не могло быть таких красивых.’

- Спасибо ... я постараюсь все время носить темные очки.’

- И руки тоже. Вы должны всегда носить перчатки, потому что у вас очень, э-э ... тонкие пальцы, sehr hübsch.’

‘Что это значит?- Спросил Рори.

- Герр Цубер очень мило сказал, что у меня красивые пальцы. Филен данк.’

- Битте, добро пожаловать, фройляйн. Но в конце концов я не мог не заметить, что вы носите аромат, я не знаю его названия, но ни один мужчина не будет так пахнуть. Если только он не был ... ну, как бы это сказать? Не настоящий мужчина?’

- О боже, мой Шалимар! Должно быть, я надушилась им сегодня утром после душа, даже не подумав.’

‘У меня есть маленький туалет в задней части магазина. Там есть бассейн. Если вы умоетесь, запах исчезнет. Тогда не снимайте очков и перчаток, и, может быть, вам удастся спуститься вниз. Ты мне все расскажешь, когда привезешь это оборудование. А пока, филь Глюк ... удачи!’

Шафран омыла свою шею и затылок. Затем она снова надела темные очки и перчатки: пора было снова войти в роль. Когда они с Рори выходили из магазина, она смутно ощущала присутствие высокого мужчины, идущего в другую сторону, но тут дверь за ней закрылась, и Рори, принюхиваясь, сказал: Отлично. Тэлли-Хо!’

Они вместе пошли по тропинке, идущей вдоль гребня реки. Рори все еще чувствовал, что у него осталась одна карта, которую он должен был разыграть, чтобы помешать своей кузине покончить с собой.

‘Мы не будем подниматься до самого верха, - сказал он. - На полпути есть специальный старт для новичков. Все используют его для своих первых пробежек. Вообще-то это правило, если подумать.’

‘Так же, как и запрет женщинам, и я не подчиняюсь ему, - парировала она. ‘А теперь лучше дай мне знать, что я могу найти по дороге.’

‘Тогда ладно, - вздохнул Рори. - Она тянется примерно на три четверти мили и падает более чем на пятьсот футов. Средний уклон составляет один к восьми, что очень круто, я могу тебе сказать, а самые крутые участки гораздо хуже. Послушай, Саффи, я действительно не думаю, что это хорошая идея ...

- Довольно! Я уже приняла решение. Самое лучшее, что ты можешь сейчас сделать, - это просто помочь мне. Скажи мне, что мне нужно сделать, чтобы спуститься вниз целой и невредимой.’

- Впивайся пальцами ног. Ты должна быть хороша в этом. Просто