– Пытки?

– Когда лакота приговаривали своих пленников к костру, они сжигали их по кусочкам и на маленьком огне. – Стеффенс шел дальше, туда, где мешки с кровью висели плотнее и куда попадало меньше света. – А когда несчастные не могли больше выносить мук, лакота устраивали перерыв, кормили и поили их, чтобы пытка могла продолжаться еще день или два. Едой иногда служило мясо, отрезанное от тел самих пленников.

– Это правда?

– Ну, это такая же правда, как и вся остальная история. Воин лакота по имени Луна За Облаками был печально известен тем, что выпивал абсолютно всю кровь абсолютно всех убитых им врагов. Очевидная фальсификация истории, ведь он убил очень многих и не выжил бы после таких попоек, потому что человеческая кровь в больших количествах ядовита.

– Да?

– Ты вводишь в организм больше железа, чем твой организм способен вывести. Но кое-чью кровь он пил, это я знаю. – Стеффенс остановился у одного из мешков с кровью. – В тысяча восемьсот семьдесят первом году мой прапрадедушка был найден обескровленным в лагере Луны За Облаками в Юте, где он миссионерствовал. В дневнике моей бабушки записано, что моя прапрабабушка благодарила Бога за массовое убийство лакота у Вундед-Ни в тысяча восемьсот девяностом. И кстати, о матерях…

– Да?

– Это кровь твоей матери. То есть теперь она принадлежит мне.

– Я думал, ей вливали кровь.

– У твоей матери очень редкий тип крови, Олег.

– Вот как? Мне казалось, у нее самый обычный тип крови.

– О, кровь – это намного больше, чем тип, Олег. К счастью, у нее кровь второй группы, поэтому я могу дать ей несколько десятков мешков отсюда. – Он обвел рукой хранилище. – Простую кровь, которую абсорбирует ее тело и перерабатывает в золотистые капли, которые являются кровью Ракели Фёуке. И кстати, о Фёуке; Олег Фёуке, я взял тебя сюда не для того, чтобы ты сделал перерыв в дежурстве у ее кровати. Я хотел спросить тебя, можно ли взять у тебя кровь на анализ, чтобы посмотреть, не производишь ли ты такую же кровь, как она.

– Я? – Олег задумался. – Да, если это может кому-нибудь помочь, то почему нет?

– Это может помочь мне, поверь. Ты готов?

– Здесь? Сейчас?

Олег встретился взглядом с главврачом Стеффенсом. Что-то заставляло его медлить, но он не знал, что именно.

– Ладно, – сказал Олег. – Моя кровь – ваша.

– Прекрасно.

Стеффенс засунул руку в правый карман своего белого халата и подошел на шаг ближе к Олегу. На его лбу появилась морщинка раздражения, когда из левого кармана раздалась веселая мелодия телефонного звонка.

– Я думал, здесь, внизу, связи нет, – пробормотал он, вынимая телефон. Экран телефона осветил лицо главврача и отразился от очков. – Да, кажется, звонят из Полицейского управления.

Он приложил трубку к уху:

– Главный врач Джон Дойл Стеффенс.

Олег слышал звук голоса в трубке.

– Нет, старший инспектор Братт, я сегодня не видел Харри Холе, и я совершенно уверен, что здесь его нет. Телефон положено отключать не только здесь, возможно, он сидит в самолете? – Стеффенс посмотрел на пожавшего плечами Олега. – «Мы нашли его»? Да, Братт, я передам ему это сообщение, если он появится. А кого вы, кстати, нашли? Спасибо, подписка о неразглашении, я знаю, что это такое, Братт, но я думал, для Холе будет хорошо, если я не стану разговаривать шифровками. Он поймет, о ком идет речь? Хорошо, я передам Холе «мы нашли его» при встрече. Всего доброго, Братт.

Стеффенс опустил телефон обратно в карман. Увидев, что Олег закатал рукав рубашки, он схватил его за руку и быстрыми шагами потащил обратно к лестнице из бассейна.

– Спасибо, но на телефоне я увидел, что сейчас больше времени, чем я думал, и меня ожидает пациент. Мы возьмем твою кровь в другой раз, Фёуке.

Сиверт Фалькейд, командир «Дельты», сидел сзади в «гелендвагене» спецотряда и лающим голосом отдавал последние краткие распоряжения, пока они проталкивались по улице Тронхеймсвейен. В машине находилось восемь человек. Семь мужчин и одна женщина. И она не была членом спецотряда. В отряде никогда не числилось ни одной женщины. Условия приема в «Дельту» теоретически были гендерно нейтральными, но среди сотни желающих вступить в отряд в этом году не оказалось ни одной женщины, а на протяжении всей истории отряда было всего пять желающих, последняя в прошлом тысячелетии. Никто из них не пролез в игольное ушко. Но та, что сидела напротив него, казалась сильной и выносливой, и, возможно, у нее есть шанс.

– Значит, мы не знаем, дома ли этот Дрейер? – спросил Сиверт Фалькейд.

– Чтобы всем было понятно, это Валентин Йертсен, вампирист.

– Да я шучу, Братт, – улыбнулся Фалькейд. – Выходит, у него нет мобильного телефона, чтобы мы могли его запеленговать?

– Может, и есть, но ни один номер не зарегистрирован ни на Дрейера, ни на Йертсена. Это проблема?

Сиверт Фалькейд посмотрел на нее. Они загрузили план здания, полученный от Городского отдела планирования и строительства, и оно казалось нормальным. Сорокапятиметровая двухкомнатная квартира на втором этаже без запасного выхода и лестницы в подвал прямо из квартиры. По плану четверо должны были подойти к входной двери, двое – остаться снаружи на случай, если он прыгнет с балкона.

– Никаких проблем, – ответил Фалькейд.

– Прекрасно, – сказала Братт. – Тихий подход?

Его улыбка стала шире. Ему нравился ее бергенский диалект.

– Ты думала, мы вырежем стекло со стороны балкона, вежливо вытрем ноги и войдем?

– Я думала, что нет причин швыряться гранатами и дымовыми шашками, когда там только один человек, надеюсь без оружия, который не знает о нашем приходе. За тихую и не слишком драматичную операцию оценки будут выше, разве не так?

– Да, правда, – сказал Фалькейд, сверился с GPS и посмотрел на дорогу. – Но если мы ворвемся, то риск ущерба будет меньше как для нас, так и для него. Девять из десяти человек оказываются парализованными от грохота и вспышки брошенной гранаты, какими бы крутыми они себя ни считали. Я думаю, мы спасли больше задержанных, чем своих, пользуясь этой тактикой. Кроме того, у нас есть шоковые гранаты, которые надо использовать, пока у них не истек срок годности. А парни у меня неугомонные, им иногда нужен рок-н-ролл, а то в последнее время у нас одни баллады.

– Ты сейчас шутишь, правда? Вы не такие мальчики-мачо?

Фалькейд ухмыльнулся и пожал плечами.

– Знаешь что? – Братт наклонилась к нему, облизала красные губы и понизила голос. – Мне это нравится.

Фалькейд рассмеялся. Он был удачно женат, но если бы не был, то не отказался бы отобедать с Катриной Братт, посмотреть в ее темные опасные глаза и послушать раскатистое бергенское «р», похожее на рычание хищника.