— Объясни, что происходит? — она обводит блестящими глазами кухню. — Глеба два дня не было дома, я уже в полицию хотела звонить, — встревоженно напирает, теребит футболку. Алкоголь расслабляет ее мышцы и впервые за сегодняшний вечер она спокойно вздыхает.

— Пойдем, выйдем, — просит Айк.

Он встает, поправляет джинсы и засовывает края черной футболки за пояс. Берет Аню под локоть и спокойно выводит в подъезд. Она смотрит на его наглую морду, понимает, что, несмотря на выпитое, он в здравом уме. Парень опирается на перила, достает очередную сигарету. Маленький огонек дешевой зажигалки соединяется с табаком. Сигарета шипит. Айк втягивает дым, задерживает дыхание, наслаждается дурманом и тянет время. Выпускает облако густого дыма, оно обволакивает парня и растворяется в прохладном сквозняке подъезда. Раздумывает, с чего бы начать. Еще затяжка, облака в виде колечек. Прищур. Аня стоит вплотную к стене, незаметно ковыряет краску и с волнением ждет, не торопит, сама рассказа боится. Постепенно к ней возвращается чувство тревоги, которое спряталось при первом же взгляде на Глеба.

— Я не знаю, что у вас произошло той ночью, да и не хочу знать, — начинает тянуть фразы парень, — но утром Глеб вернулся в ангар.

— Куда? — не понимает Аня — Но зачем? Как я поняла, ваше заведение только вечерами открывается.

— Да, ты права, но отказать ему я не смог. Он устроился в комнате с товаром, — четко каждое слово отчеканивает. — Глеб пробыл там до вечера, то есть проспал, а потом записался на «пять из пяти», — пожимает плечами Айк и стряхивает пепел меж перил. Следит, как маленькие угольки разлетаются по этажам. Аня молчит, боится перебить.

— Как бы я его ни отговаривал, все тщетно, — в голосе порыв сожаления. Душевная боль пронзает опьяненное сердце. В голосе звучит доброта. — Глеб — хороший боец, но… Он только и твердил, что все обдумал, что нужны деньги и что на кону его совесть.

Айк смотрит пристально на Аню, улавливает каждую ее эмоцию, в надежде хоть что-то понять.

— Что такое «пять из пяти»? — не понимает Аня, хотя сейчас ее чудесный мозг вообще отказывается служить хозяйке. Спасибо сорокоградусной.

— Хм, это череда боев, которые ты обязан выиграть, если кинул вызов. Или потеряешь все, — он осуждающе смотрит на Аню, как на причину такого безрассудного поведения «друга». Тушит окурок носком ботинка и откидывает его в сторону. Выпускает последнюю струйку дыма. — На кону очень много денег. Бешеные деньги, — шепотом. — Но судя по его пустым карманам, и этого было мало. Малыш по уши в долгах. Или его просто не хотят отпускать, — задумывается Айк, понимая всю правоту своих догадок, и с сожалением опускает голову.

Жалость к мальчишке не покидает его с первой минуты их знакомства, но статус приближенного к Главному не дает ему право заводить себе любимчиков.

— Ну же, продолжай, не молчи, — в нетерпении просит Аня, изрядно расковыряв стену.

— Он живой, как видишь. Как ни странно, он выиграл все пять боев. Погасил часть долгов, — Айк сгибает руки, показывает, какой Глеб силач. Но почему-то в его глазах Аня замечает печаль.

— Хорошо, понятно. Он с дуба рухнул, но ему повезло, — ерничает Аня больше от обиды, чем со злости на дурного мальчишку. — А где потеряли еще день?

Айк меняется в лице, сплевывает на грязные плиты, теребит ворот футболки, которая начинает его душить. Он подходит близко к вжавшейся в стену Ане, обжигает ее ухо своим неприятным дыханием. Девушка сразу покрывается гусиной кожей от волнения.

— А еще день он умирал, — говорит он и заходит обратно в квартиру, оставляет неразумное создание одну.

Секунду Аня не реагирует, укладывает услышанное в своем подсознании, чтобы лучше распробовать на вкус и подавиться гнилым послевкусием. Умирал? Знакомое страшное слово… Девушка влетает следом, хватает Айка за руку в коридоре.

— Что ты имеешь в виду? — поджимает губы, не верит в услышанное.

— Ну, сама подумай, — уже театрально, с издевкой, как маленькой, — пять боев, пять соперников подряд. Он же все-таки человек, а не машина для убийства. Хотя тут я уже сомневаюсь, — отворачивается парень, ищет глазами победителя. — Да ему там к херам все поотбивали, — говорит, как выплевывает.

Айк отдергивает руку и проходит на кухню.

— Ну, соскучились? — как будто и не было тяжелого разговора. Он припадает к блондинке и впивается в ее алые губы.

— Пошли все вон! — слышит он за спиной грозный рев разбуженной львицы.

Айк улыбается. Дошло все-таки.

— Все, братва, праздник закончен, — он хлопает в ладоши и призывает всех к вниманию.

Компания сурово начинает выть, не довольная, что их выгоняют.

— Все, все, нашему победителю надо отдохнуть, — Айк, как вожак, созывает свою стаю и поворачивается к Ане. — Позаботься о нем, — шепчет он ей на ухо. — Ты единственная, кто, наверное, ему может помочь, — пожимает плечами в недоумении, как это чудо смогло так сильно повлиять на человека. — И, извини, хавку и бухло мы забираем, ночь еще долгая, — уже смеется парень и внаглую чмокает Аню в пухлые поджатые губы.

Через минуту вереница пьяных ребят спокойно покидают квартиру.

— Глеб, посмотри на меня, — Аня осторожно теребит парня за бледные щеки, поглаживает скулы, с опаской дотрагивается до ушей, боится напугать.

Его волосы растрепаны и немного завиваются из-за чужих манипуляций. Он спокойно поднимает голову, старается открыть глаза. Отек на веках затрудняет движение, а фиолетовые синяки четко вырисовываются в свете электричества. Глеб пытается разглядеть очертания девушки, быстро моргает, не веря глазам. Видит знакомое лицо, понимает, чьи это руки его ласкают и так бесцеремонно вторгаются в его пространство. Улыбается самой широкой улыбкой, смешанной с болью. На припухлых щеках появляются милые ямочки.

— Аня, — тянет совсем невнятное и укладывает тяжелую голову ей на грудь.

— Эй, эй, не засыпай, — трясет парня она. Он совсем обмяк, пригрелся и пытается опять провалиться в сон.

— Давай, давай пойдем в комнату, — не успокаивается девушка, пытается приподнять мальчишку с твердого табурета.

Глеб вяло поддается, рычит от боли под руками подруги. Он жадно хватает побольше воздуха и не дышит, делая себе не так больно. Аня обнимает парня за талию, запрокидывает плеть руки себе на шею.

— Давай, миленький, помоги мне, — шепчет ему в ухо. — Я знаю, что тебе больно, но потерпи.

Глеб собирается с последними силами, напрягает мышцы и опирается на Аню всем телом, толкает дверь в свою комнату. Девушка протягивает руку и включает свет. Маленькую комнату заливает электричество. Шторы плотно закрыты, темные обои начинают угнетать уже захмелевшее создание. В два шага они достигают тахты. Матрас проминается