Остальные рабочие группы в рамках двусторонней президентской комиссии вызывали меньше вопросов и развивали бурную деятельность{675}. Так, успехов добились рабочие группы по энергетике и образованию. Группы, занимавшиеся культурой, также работали очень активно, развивался обмен молодежными группами. Высокопоставленный чиновник Госдепартамента, работавший еще в Комиссии Гор – Черномырдин, отметил, что новая двусторонняя президентская комиссия работает лучше, чем ее инкарнация 1990-х годов, и что хотя некоторые рабочие группы оказались успешнее других, даже те, что занимались гражданским обществом, вопреки ожиданиям сумели добиться определенных успехов. Но в любом случае оценивать успехи комиссии по созданию широкой группы заинтересованных лиц следовало лишь по истечении продолжительного времени. И даже если конкретные результаты пока были не очевидны, важен был сам процесс. Учитывая, что областей для американо-российского взаимодействия в принципе не так уж много, а между сторонами сохраняются обоюдные подозрения, одно то, что попытка наладить отношения продолжается и в нее вовлечены сотни американцев и россиян, может в один прекрасный день привести к формированию ядра, вокруг которого выстроится платформа для более масштабного сотрудничества.

24 сентября 2011 года президент Дмитрий Медведев положил конец многомесячному периоду домыслов и предположений относительно следующего хозяина Кремля. Взойдя на трибуну съезда партии «Единая Россия», он озвучил поразившее многих, хотя и ожидаемое заявление: «Я считаю, что было бы правильно, чтобы съезд поддержал кандидатуру председателя партии Владимира Путина на должность президента страны»{676}. Под громкие аплодисменты Путин предложение принял, добавив, что они с Медведевым еще несколько лет назад договорились поменяться ролями{677}. Тандем исчерпал себя, и теперь 59-летний Путин мог оставаться у власти еще два срока – вплоть до 2024 года.

Но в 2011 году положение дел было не таким, как в 2007-м, и за те четыре года, что прошли со времени формирования тандема, президентство Медведева открыло для российского общества новые политические горизонты. Интернет-поколение – молодые, более обеспеченные горожане – не соглашалось принять прежний социальный договор: материальное благополучие в обмен на политическое бездействие. После заявления Медведева блогосфера бурлила: Путина сравнивали с Брежневым, досидевшим во главе страны до старческого слабоумия, зазвучали заявления, что россиянам нужны права реального голоса и реальный выбор. Немалая часть образованного среднего класса почувствовала себя оскорбленной этим маневром, который приобрел название рокировки (шахматный ход, позволяющий королю и ладье одновременно изменить свое положение на доске). После думских выборов 4 декабря 2011 года, на которых независимые наблюдатели зафиксировали широкомасштабные фальсификации, значительные толпы – по оценкам, от 30 до 100 тысяч человек, – в трескучий мороз мирно вышли на Болотную площадь с требованиями, чтобы Путин ушел. Многие протестующие носили белые ленточки. В ответ Путин позволил себе издевательскую шутку, что белые ленточки он сначала принял за контрацептивы{678}. Но какой бы окраски ни были ленты, Путин был намерен не допустить очередную «цветную революцию». Протесты продолжались и после президентских выборов 4 марта 2012 года, на которых Путин был объявлен победителем, хотя число митингующих постепенно сокращалось.

Перед переизбранием, в начале 2012 года Путин опубликовал серию газетных статей, в которых раскрыл свое видение будущего. В одной из них он фактически объявил свою миссию выполненной и подчеркнул, что поднимал Россию из руин и хаоса: «Однако нам потребовалось огромное напряжение сил… чтобы восстановить элементарную управляемость власти. Нам надо было возрождать авторитет и силу государства как такового… [Мы] вывели Россию из тупика гражданской войны»{679}. Самого себя Путин рассматривал как лидера, воплощающего российскую традицию державности – веру, что России суждено быть сильным государством и великой державой{680}. Послание, которое Путин адресовал несогласным, а также внешнему миру, состояло в том, что это он спас Россию, вытащил ее из бездны.

Протестная мобилизация городских элит напрямую отразилась на американо-российских отношениях и еще больше затруднила продолжение перезагрузки. Справившись с первоначальным потрясением от протестов, Путин нанес ответный удар, немедленно связав протесты с происками иностранных государств, и в первую очередь Соединенных Штатов: «Они хотят показать нам, что могут раскачать лодку». Демонизация Америки отвечала представлениям значимого сегмента политической базы Путина – провинциального рабочего класса, – хотя и подвергалась осмеянию в среде оппозиционно настроенного городского населения. Госсекретарь Хиллари Клинтон публично осуждала фальсификации на выборах, и потому на ее долю выпали особенно резкие нападки. Путин обвинил ее в спонсировании протестующих, что Клинтон решительно отрицала{681}. Когда в феврале 2012 года в Москву прибыл новый посол США – Майкл Макфол, первый американский посол в России, который активно вел аккаунт в твиттере, – он сразу попал под огонь безжалостной критики{682}.

Свои взгляды на Соединенные Штаты Путин в более систематической манере изложил в длинной статье в рамках своей предвыборной кампании. Статья называлась «Россия и меняющийся мир» и раскрывала суть мировоззрения Путина, перекликаясь с его мюнхенской речью 2007 года. Он обвинял американцев в том, что они «одержимы идеей обеспечить себе абсолютную неуязвимость». Однако, по Путину, «абсолютная неуязвимость для одного означала бы абсолютную уязвимость для всех остальных». Далее он повторял знакомые аргументы против односторонности в политике, против расширения НАТО и принижения роли ООН{683}. Вместе с тем Путин не отрицал возможности улучшения отношений с США – при условии, что Вашингтон избавится от стереотипов холодной войны.