Там работали десятка три членов правительства. Черные, белые, желтые, по мере приближения времени «Ч», все они отрывались от своих компьютеров, устало откидывались в креслах, устремляя взгляды к большому монитору под потолком.

* * *

По нашим местным понятиям стояло утро. Не слишком раннее. Как всегда, тихое и, конечно же, совершенно безоблачное.

Черное небо перечеркивал пылающий конус, тупой конец которого на глазах вытягивался, поглощал звезды, занимал все большую площадь. От главного потока отделялись многочисленные завихрения, медленно тающие в пространстве. Вначале протуберанец оказался неравномерным; состоящим из отдельных пятен, спиралей и облакообразных сгущений. Но постепенно становился все гуще, плотнее.

Там, куда он летел, над серым горизонтом пронзительно голубела Земля, ярко освещенная и Солнцем, и близким протуберанцем. Четко видимая граница дня и ночи начиналась в Северной Атлантике, проходила через Францию, отрезала запад Африки и тонула в Гвинейском заливе. Погода на всем видимом полушарии держалась отличная. Благодаря телескопу прекрасно различалось, как подхваченные ветрами пески Сахары стекают в океан. Гренландию окаймляло большое количество отколовшихся айсбергов. Лишь покалеченная, безлюдная Исландия скрывалась под тучами, в которых поблескивали молнии.

Началась все с того, что ярко обозначился контур атмосферы как на ночной, так и на дневной стороне. Потом в планету уперся поток звездного пламени. От полюса до полюса волна кипящей морской воды встала по всему Тихому океану. С зазубрин страшной стены срывались смерчи пара и донной грязи. Они уходили вперед, оставляя длинные полосы на поверхности еще нетронутой воды, которой становилось все меньше и меньше.

Прошло всего несколько минут. Середина гигантской волны ударила в берег американского континента, прокатилась через Панамский перешеек. Я успел заметить, что вдоль всей длиннейшей цепи Кордильер бурые потоки отклоняются вверх, взлетая до стратосферы. На орбитах стаями гибли всевозможные спутники. Они успевали передать, немыслимые, невозможные картинки: снизу, из горящего воздуха, хлынул ливень обломков самой разной величины, включая настоящие скалы.

— Что, что это, сэр?!

В полной тишине голос прозвучал болезненно резко.

— Ох, тише, Джеф. Как что? Протуберанец, будь он проклят.

— Я не о том, — Пристли махнул рукой куда-то мне за спину.

Там, за моей спиной, произошло изменение. Над волнистым лунным горизонтом появилось смутное пятно. Каковы его истинные размеры, сначала было неясно, так же, как и расстояние до него.

— «Синдбад»? — спросил я.

— «Синдбад» сейчас на ночной стороне. Прячется в тени.

Люди в диспетчерской тоже повернулись. Все, без исключения. С каким-то невольным облегчением. На их осунувшихся лицах лежали отсветы вселенского пожара, бушевавшего в нашем общем, гибнущем доме, в четырехстах тысячах километров от нас. Казалось, именно этот поток бурого света давил, разворачивал головы. Зрелище умирающей Земли — вещь невыносимая, способная свести с ума. По счастью, на Луну Земля отправила людей отобранных, с крепкой психикой.

— Радары, — сказал Баб.

Пристли опомнился.

— Йес, сэр.

Операторы Хьюманити быстро произвели измерения.

— Дистанция четыреста семнадцать, скорость три и восемь десятых мили в секунду. Диаметр объекта — шесть с четвертью.

— Шесть с четвертью чего?

— Тоже миль, сэр. Размеры — примерно как у Каменного Гостя.

— Направление движения?

— Идет на нас. Курс — база Хьюманити. Батарея противометеорных ракет готова открыть огонь.

— Стоп. А во что стрелять собираемся?

— Простите?

— Что собой представляет объект?

— Радарное отражение цели не характерно для металла. Все, что можем сказать, сэр.

— Это бефобастрон, — сказал Джеф Пристли. — Тот самый, о котором предупреждали тэнгиане.

— Отставить ракеты, — сказал я.

— Да, мистер президент.

Тем временем конфигурация пятна отчетливо менялась. В телескоп было видно, что контур пришельца становился неровным, на нем появлялись неправильной формы выпячивания.

— Быть может, все-таки открыть огонь? — спросил какой-то полковник.

— Не смешите, — сказал я.

Баб кивнул. Андрюша прокашлялся.

— Надо бы спуститься в бункер, Владимир Петрович.

— Не спасет нас бункер, — с медицинским спокойствием сказала Тамара Саратовна.

И мы принялись ждать.

Когда до пришельца оставалось миль двести, он сильно изменился, сделавшись похожим на немыслимых размеров атом: в нем образовалось белое сферическое ядро, вокруг которого вращались мелкие размытые шарики. Это пугало. Это было то, что мы уже видели. Но ничего серьезного, как и при появлении Карробуса, предпринять не могли. Оставалось лишь наблюдать.

Потом началось нечто новое. То, что мы еще не видели. Окружающее пространство вдруг исказилось, будто невидимые волны пробежали по вакууму. Качнулись звезды, съехали и вновь вернулись на свои места пологие склоны лунных кратеров. Мне показалось, что дернулся пол под ногами. Я потерял равновесие, мог и упасть, если бы не подхватил Андрюша. Волны непонятных изменений ощутили все присутствовавшие. Эти изменения продолжались лишь мгновения, хотя прошли сквозь герметичные стены, прокатились сквозь нас. Судя по выражению лиц, многим пришлось плохо, не только мне, кое-кто даже лишился сознания. Неприятные ощущения схлынули, когда импульс прокатился дальше, к погибающей Земле. Что это было, мы поймем еще не скоро, лунные сейсмографы, как потом выяснилось, ничего не зафиксировали, никаких особых сотрясений.

* * *

Вмешательство оказалось действенным. С дневной стороны Земли начала формироваться незримая преграда. Сначала образовалась первая точка сопротивления примерно над экватором. От нее к югу и северу поползли дугообразные продолжения. Наконец образовалась сплошная зона защиты, очертаниями напоминающая нечто вроде невидимого зонта. Звездное пламя упиралось в него, клубилось, бушевало, но пробить не могло, покорно обтекало по сторонам. За противоположной стороной планеты при этом возникли гигантские всполохи, вроде полярного сияния, но невиданного по масштабу, широченной дугой охватившего все темное полушарие. Отдельные завитки этого свечения, радужно переливаясь, отрывались и уплывали куда-то прочь, в космос.

Около суток продолжалась беззвучная битва с протуберанцем. Позже мы узнали, что Карробус к этому времени успел скрыться за Солнцем, раскаленный поток шел по инерции, но от этого он не становился безобиднее. Наш спаситель опоздал всего на четверть часа, однако опоздал непоправимо, как тогда казалось. Эти пятнадцать минут обошлись чрезвычайно дорого. Земля изменилась катастрофически.