– Опять шутишь? – подозрительно спросила девушка. Жак тоже был любителем таких розыгрышей, но его она знала давно и уже научилась определять, когда тот шутит. А Карлсон пока еще был недостаточно изучен.

– Вовсе нет. Это чистая правда. Мама заплатила бешеные деньги известному хирургу за операцию на новорожденном младенце, чтобы к тому времени, как дитя покажут отцу, у меня были маленькие кругленькие ушки, как у всех людей. Покойный папа был ревнив, как дон Тенорио, и, если бы супруга преподнесла ему сына от неизвестного эльфа, он бы ее точно зарезал.

– А за твои красивые глаза он ей ничего не сделал?

– В предках у моих родителей эльфы встречались, так что глазами вряд ли можно было кого-то удивить. А вот уши бывают только в первом поколении, и это явное доказательство маминой неверности надлежало устранить. Вот так оно делается в Мистралии… впрочем, я на маму не в обиде. От этих ушей я бы имел одни неприятности. Силы они не добавляют, а быть достопримечательностью у меня никогда не было желания. Как ты думаешь, пережил бы я охоту на магов, если б у меня были эльфийские уши?

Судя по всему, он все-таки не шутил.

– Карлсон, а почему ты носишь челку? – Эльвира задала вопрос, который вертелся у нее на языке еще с тех пор, как у гостя высохли волосы и упомянутая челка упала на лоб. – Ты же маг? А маги носят косу, если я правильно помню ваши мистралийские традиции.

– Во-первых, как видишь, косу мне заплетать не из чего, – засмеялся он. – Разве что крошечную, куцую косичку. Она как раз будет соответствовать моей квалификации. А во-вторых, я еще немного бард, поэтому и ношу челку. Чтобы не очень афишировать свои занятия магией. Видишь ли, как-то я попал в очень крупные неприятности, и, чтобы выпутаться, пришлось поколдовать слишком… как бы тебе сказать… сильно, что ли… Проще говоря, я бросил пару заклинаний двенадцатого уровня. Силы у меня на это хватило, но… По моим умениям не следовало замахиваться даже на пятый. И после этого Силу я потерял. Расстроился, конечно, до слез, но ничего не поделаешь – не ложиться же умирать из-за этого? И я подался в барды, поскольку к этому делу у меня тоже были способности. До сих пор иногда пишу стихи… А потом случилось так, что Сила ко мне вернулась.

– Сама по себе?

– Ну что ты, само по себе никогда ничего не бывает. Просто я встретил нимфу и провел с ней ночь… Вот так и вышло, что я теперь не то маг, не то бард, а толком не умею ни того ни другого… – Он печально вздохнул и запустил по спирали желтый шарик. – Да что это мы все обо мне да обо мне? Лучше скажи, за что ты так обижена на вашего короля?

– Ну почему это всем так интересно? – устало вздохнула Эльвира. – Кого ни возьми, все спрашивают. Почему я должна всем пересказывать в лицах постельные сцены?

– А ты его любовница? – Карлсон заинтересованно приподнялся на локте.

– Бывшая, – неохотно призналась Эльвира. – Или ты тоже ревнив, как твой папа?

– Везет же королям… – завистливо вздохнул мистралиец, откровенно любуясь ее телом. – Ты так прекрасна… Мне хочется воспеть тебя в стихах. Нет, не просто прекрасна – ты совершенна. И этот лопух еще додумался тебя обижать? Нет, ну правда, что он тебе сделал?

– Не то чтобы он сделал что-то конкретное… Постоянно хамил и вел себя в постели как свинья.

– А как ведут себя свиньи в постели? Мне просто любопытно, я со свиньями не пробовал…

С Эльвирой тут же случился припадок истерического смеха, после которого гость оставил свои попытки расспрашивать о короле и некоторое время молча запускал шарики, периодически хихикая. Видимо, представлял свинью в постели. Эльвире надоело молчать, и она спросила:

– А ты правда умеешь летать?

– Не то чтобы летать… – честно признался Карлсон. – Скорее плавно спускаться по наклонной. Специально я этому не учился, левитирующих магов на свете очень мало.

– А как же ты?

– Получилось все случайно. Однажды меня… то есть я упал с большой высоты и… очень сильно захотел жить. Очень-очень захотел. Не упасть и не разбиться в лепешку, а взлететь, как птица… Взлететь не взлетел, но опустился почти плавно и почти ничего не сломал. Так и научился. – Он грустно улыбнулся, поднял раскрытую ладонь, и к потолку устремился фиолетовый шарик. – Опять мы вернулись к моей разнообразной биографии. Расскажи лучше о себе. Как ты попала ко двору и зачем ты связалась с вашим королем, раз он тебе так не нравится? Не силком же он тебя затащил в свою постель.

– Ко двору меня пристроила мама, – неохотно пояснила Эльвира. – У нее была навязчивая идея, что я обязательно должна стать королевой.

– С чего это вдруг? У нее были какие-то основания так думать?

– По-моему, она была абсолютно ненормальна. А основания… Как-то мы с Кирой удрали с уроков и пошли гулять по городу, лет по семь нам тогда было. И на улице какой-то несчастный голодный парнишка попросил у нас что-нибудь поесть. Мы, этакие добропорядочные девочки, пожалели его и отдали свои сорок медяков, припасенных на мороженое, страшно гордясь тем, какие мы добрые и хорошие, прямо как в детских рассказах… Знаешь, есть такие специальные идиотские рассказики для детей о том, что, если вести себя хорошо, случается что-то хорошее, а если плохо – то соответственно. Дети начитаются и потом думают, что и в самом деле порок всегда наказуем, а добродетель вознаграждена…

– И что, этот парнишка оказался неблагодарным хамом вроде его величества?

– Нет, он нас очень горячо поблагодарил и сказал, что мы обе, когда вырастем, будем королевами. А нам по семь лет, и мы сказок начитались. Поверили, как последние дуры, тут же помчались и рассказали родителям. У Киры были нормальные здравомыслящие родители. Мама ей объяснила, что бедняге просто нечем нас больше было отблагодарить, вот он и сказал приятное. А папа добавил, что если Кире так уж хочется стать королевой, то все в ее руках – пусть завоюет себе ничейные земли и создаст собственное королевство. И она стала учиться военному делу.

– И как? – поинтересовался Карлсон. – Завоевала?

– Ну что ты, она давно выросла и оставила эту идею. Но, по крайней мере, стала самостоятельным человеком, который что-то умеет толком. Может, путь воина – не лучший выбор для женщины, но ей это нравится, у нее это получается, и она этим довольна. А со мной все получилось по-дурацки. Моя мама вбила себе в голову, что это истинное пророчество и что у меня в этой жизни высокое предназначение. Отца, к сожалению, в то время в живых уже не было, и прочистить ей мозги оказалось некому. Мама взяла все в свои руки и принялась изо всех сил вести меня к великой цели. А путь она видела один – выдать меня замуж за принца. Можешь себе представить, как провинциальная помещица пыталась породниться с королевским домом? Над нами смеялась вся округа. Мои подруги давно обзавелись семьями, а мама все разгоняла недостойных женихов и блюла мою честь. Меня это в конце концов так достало, что я тайком от нее завела любовника… потом, разумеется, мама узнала и чуть меня не убила. Правда, когда ей какая-то столичная знакомая по секрету сказала, что наш король не любит юных и целомудренных, а предпочитает женщин поопытнее, она воспрянула духом и впала в другую крайность… Тебе смешно, конечно… В конце концов маме все-таки удалось пристроить меня ко двору. Правда, из-за этого она полностью разорилась, но это ее не остановило… А я, попав в столицу, одурела от изумления. Я никогда не верила даже в это! И то ли от удивления, то ли потому, что в семье психические болезни заразны, тоже поверила, что это и есть мой звездный час. Я изо всех сил старалась почаще попадаться на глаза его величеству и обращать на себя его внимание… Ну и дождалась на свою голову, королева непризнанная… Хорошо, что мама к тому времени уже умерла и не видела печального финала своей затеи…