Корзинки наши потихоньку пустели; посоветовавшись с Шер, я разменяла пару банкнот из конверта и время от времени оставляла пару декатов там, где в них нуждались больше всего.

Но в корзине Шер были не только продукты и лекарства: пару раз я заметила, как она вытаскивала со дна отпечатанные листы с крупными заголовками и украдкой вручала их тем обитателям трущоб, которые умели читать.

И беседы она вела довольно странные.

— Завтра там, где договорились, Лерой? — вполголоса поинтересовалась она у крепкого парня в рабочей одежде и переднике грузчика, который вроде как без дел сидел на перевернутых ящиках возле лавки, — приведи всех, кого сможешь; намечается веселенькое дельце. Но следи, чтобы не увязались остроголовые.

Парень кивнул и сплюнул. Я насторожилась.

— Значит, ты занимаешься благотворительностью? — спросила я Шер, когда мы шли обратно.

— Вроде того, — пожала плечами Шер; помолчав, добавила: — но трущобам столицы не нужна благотворительность. Им нужны перемены. Пока теурги и богатеи сосут из работяг кровь и выбрасывают их на улицу, заменяя демоновыми творениями, дела будут становится только хуже. Проклятые сатрапы! — добавила Шер с чувством и в этот миг я меня осенило.

Всплыла картина: в день, когда я покинула доходный дом госпожи Резалинды и отправилась в особняк лорда-архивариуса, я задержалась в толпе возле фабрики, на которую накануне совершили Убийцы магии. Конвой вывел рабочего в окровавленной одежде; суперинтендант Тарден оглядывал толпу. Высокая белокурая девушка стояла рядом со мной: она в гневе выкрикнула те же самые слова и скрылась. Это и была Шер!

Услышав о моем открытии, моя новая подруга покачала головой.

— Да, помню этот день. Тот бедолага был не виноват. Подвернулся остроголовым под горячую руку. Сатрапы как есть!

— Ты поддерживаешь Убийц магии? — спросила я осторожно, — Считаешь, их дело правое?

«Интересно, знает ли она, что ее отец, несгибаемый Пикерн, явно замешан в их делишках? И насколько она сама завязла в них?»

— Они неплохие ребята, — засмеялась Шер, — но им приходится непросто.

Толку от их выходок немного; все равно, что пытаться поджечь болото.

Посмотри вокруг, Камилла. Ты видишь, как живут бедняки Аэдиса. Магоиндустриальный прогресс оставил их на обочине. Каждый день на улицах появляются тысячи новых безработных; на фабриках их заменили демоновы агрегаты. Хозяева, которые не могут позволить себе магические механизмы, снижают оплату. Чтобы не отправится в долговые тюрьмы, бедняки идут к ростовщикам за быстрым займом. Чтобы расплатиться, идут к отщепенцам-чернокнижникам. Ты заметила, что у каждого второго свежие раны на запястьях? Следы ритуалов. Они отдают года своих жизней на алтарях. Теурги присосались к нам, как клещи. Сенаторы говорят: прекрасно! Столица и так переполнена. Пусть живут меньше — их жизни пойдут на корм демонам, станут топливом прогресса.

Наши оборванцы не задумываются о будущем. Считают, что все идет как надо. Настоящая демоническая сила — это их невежество и равнодушие.

Нужно пробудить в людях стыд и гнев… тогда они станут действовать. Сейчас они не хотят ничего менять. Когда я приношу им деньги и еду, они называют меня доброй душой. Когда говорю о переменах, называют революционеркой и пособницей Убийц магии.

— А ты и вправду пособница?

Шер задумалась.

— Вряд ли меня можно назвать пособницей. Но кое с кем из их числа я хорошо знакома.

Затем хлопнула меня по плечу и указала за спину:

— Смотри, кого занесло. Вот и упырь пришел поживиться. Сейчас повеселимся!

Я обернулась. Беззаботно посвистывая, за нами шел бледный худой человек в начищенных штиблетах, длиннополом черном пальто, котелке и дымчатых очках. Каждый расхлябанный шаг очкастого отдавался позвякиванием магических амулетов, которые гроздьями висели на его руках, выглядывали из под богатого шейного платка, и даже прятались за атласную ленту шляпы. К черному пальто льнула едва заметная тень бес-лакея.

Я сразу поняла, кем был любитель амулетов: один из мрачного братства чернокнижников-отщепенцев, что десятками крутились в преступном квартале Мерривайз.

— Проучим упыря, — жизнерадостно заявила Шер, схватила меня за руку и потащила за собой.

Завидев нас, чернокнижник замер, приспустил очечки на кончик носа, с интересом всмотрелся в Шер из под набрякших век.

— Добрый господин, — протянула Шер убитым тоном, — вижу, вы ищете товар. Сама Тьма послала вас. Мой друг, — Шер неопределенно кивнула в мою сторону, — в безвыходном положении. Очень нужны деньги.

Очкастый оживился. Остро глянул на меня и прогнусавил:

— Пять лет за пятьдесят декатов.

Я похолодела. Что Шер задумала?!

— Мало, — поморщилась Шер, — но что поделать! Согласны. А вот и мой друг. Эй, Лерой!

Шер оглушительно свистнула.

Давешний знакомец Шер в переднике грузчика выступил из тени дома, на ходу разминая кулаки — каждый с арбуз. Следом за ним подтянулся второй здоровяк — по виду ночной громила. Приблизившись к чернокнижнику, он неторопливо достал из-за пояса короткую, увесистую дубинку с резиновым наконечником.

— Лерой, мальчик мой, тут мясник забрел не туда, куда надо. Он хочет подарить тебе пятьдесят декатов. Отказываться нехорошо. Заодно накажи ему забыть в Котлы дорогу раз и навсегда.

Чернокнижник понял, что его одурачили; заозирался беспомощно, поднял было руку, чтобы призвать бес-лакея, но тут же охнул от боли, когда Лерой нежно перехватил его за запястье и вывернул.

Шер оглушительно расхохоталась и повела меня дальше; за спиной раздалась возня. Я обернулась: Лерой с другом тащили чернокнижника в подворотню, тот безвольно сучил ногами и хрипел; очочки свалились на землю, из курносого носа капала кровь.

— Поделом мерзавцу! — Шер сплюнула на землю, — от остроголовых толку нет, приходится самим иногда пачкать руки.

Раздалась оглушительная трель полицейского свистка; Шер дернула меня за руку. Мы свернули в узкий каменный проход, понеслись по тропинке между заборами, нырнули в пролом, очутились на неширокой улице, и только тогда остановились перевести дух.

Шер опять засмеялась, хлопнула рукой по бедру:

— Отлично повеселились!

Я уставилась на нее, не в силах произнести ни слова. Ох, господин Дрейкорн, как же вы ошибались! Сердце подсказывало — узнай он, какое веселье уготовила для меня великолепная, достойная всяческого доверия Шер, не поздоровилось бы нам обоим.

Приключения наши на этом не закончились. Шер указала рукой в конец улицы:

— Смотри, что творится.

В глухом тупике в конце улицы стояла толпа оборванцев — безработные в потрепанных фабричных робах, матросы, попрошайки с бездонными холщовыми сумками, бойкие девицы с декольте, неподходящими для зимнего времени. Толпа уставилась куда-то под ноги, шумела, сквернословила и одобрительно посвистывала. Снег вокруг порыжел от табачной жижи, которую энергично перемалывали заросшие челюсти и тут же сплевывали.