— Коля! — закричал я, бросившись вперед. — Коля!

Это был не кто иной, как мой самый старый и самый близкий друг, мой учитель, мой идеал! Шура сказал, что он в Египте по делам своего нового работодателя. Почему он последовал за мной? Конечно, он понял, что это я. Значит, была какая-то серьезная причина, по которой ему не хотелось, чтобы я его признал. Он мог работать не на Ставицкого, а на какое-то иностранное правительство.

Я расталкивал в разные стороны мальчиков и девочек, пытаясь догнать друга. В тот момент я не задумывался, что у него могут быть серьезные основания избегать встречи. Разлука с Колей вызывала у меня настоящие мучения, и теперь появилась возможность избавиться от этих страданий. Друг и наставник, рядом с которым я провел лучшие дни юности, в определенном смысле он создал меня таким, каким я стал теперь. Я уже не надеялся снова ощутить окутывавшую его томную аристократическую атмосферу, насладиться его прекрасной осанкой и дикцией, разделить его отношение к миру и всему происходящему вокруг! Я хотел узнать, почему он расстался с женой, той малокровной француженкой, которая, подозреваю, была повинна в моем уничтожении. Сколько времени он провел в Египте? Где и когда мы сможем встретиться? Конечно, он не так сильно хотел увидеть меня, но я никогда не сомневался в его привязанности, возможно, даже любви. Мне показалось, что на краткий миг его глаза озарились светом радости. Я еще мог разглядеть впереди яркую джеллабу — но потом, словно фокусник, уничтожающий иллюзии, мой друг окунулся в возбужденную толпу и растворился в ней. Я оценил правоту профессора Квелча. Египет действительно являл собой мир иллюзий и галлюцинаций, и от них зависело его выживание. И все-таки эта встреча не была миражом или фантазией. Несмотря на густой загар, я сразу узнал прекрасное лицо. Я изучил все его черты, я запомнил каждый жест, каждый мускул, каждое движение его тела. Пробиваясь вперед, не обращая внимания на негодующие возгласы, я отчаянно разыскивал синюю с золотом джеллабу и темно-синий головной убор, но они исчезли. Надеяться найти друга в этих лабиринтах было все равно что преследовать джинна посреди пустыни. Мне пришло в голову, что следует заглянуть в кафе, которые располагались в окрестных проулках. Их часто посещали европейцы, но я нигде не нашел ни высокого «араба», ни графа Николая Петрова в его привычной одежде. Потом я подумал, что стоит обойти отели, начав с «Зимнего дворца» как наиболее вероятного места. Я подозвал мальчишку и предложил ему монетку, чтобы он вывел меня из лабиринта. Только после этого я понял, что моя небольшая сумка с галстуками и мундштуками исчезла. Мальчик оказался честным проводником, и вскоре я вошел в холл «Зимнего дворца». Я заглянул во все уголки, прежде чем направиться в сад. Уже подавали чай. Я не нашел Колю, но зато увидел миссис Корнелиус и Эсме, которые сидели в тени большой пальмы за блестящим столиком; перед ними стоял чайник с «эрл греем». Мне было очень приятно увидеть, что они наконец-то сдружились. Я хотел сообщить миссис Корнелиус потрясающую новость, но заколебался, не желая вмешиваться в разговор двух женщин в самом начале их сближения. Подавив вполне естественное рвение, я осторожно обошел их столик и невольно подслушал обрывок беседы.

— Он из кожи вон лезет, когда ты тшто-то говоришь, — заявила миссис Корнелиус. — И все-таки эти типы немного странные. Попомни мои слова. Все дело в школах. Признаюсь, у меня от него дрожь в коленках. Меня истшо мама про таких предупреждала. Холодные задницы, как она их звала. Тшто бы они для тебя ни делали, как она думала, их задницы никогда не нагревались.

— Сэр Рэнальф — английский джентльмен, я полагаю. — Эсме не вполне уловила направление мыслей миссис Корнелиус. — Он богатый человек. Конечно, я не считаю его привлекательным, но Максим сказал, что нужно ему угождать.

— Да, это верно, моя малышка. — Я нагнулся, чтобы поцеловать мою удивленную девочку. — Миссис Корнелиус, стоит ли противоречить человеку, от которого теперь зависят все наши дела? Нам, конечно, следует проявлять определенную тактичность.

— По-моему, есть разница между вежливостью и полным повиновением. — Она пожала плечами и не стала продолжать.

Меня в тот момент не слишком интересовали мелкие детали общественных отношений.

— У меня есть удивительные новости, миссис Корнелиус! Я видел своего старого друга — нашего старого друга, Эсме, — графа Николая Петрова!

— Коля! — Глаза Эсме сначала расширились от восхищения, а затем, как мне показалось, в них отразилась тревога. Она нахмурилась. — Почему он здесь? С сэром Рэнальфом?

— Он не имеет никакого отношения к сэру Рэнальфу. Шура упоминал, что у него дела в Каире. Я говорил тебе.

— А он разве был не в Триполи?

— Нет, в Александрии. А теперь в Луксоре. Я спрошу у портье, не остановился ли он здесь. Не чудесно ли будет, если остановился?!

Эсме казалась смущенной; она не успела ответить и внезапно улыбнулась кому-то, стоявшему у меня за спиной.

— Сэр Рэнальф! Как мило!

— Моя дорогая! Мои дорогие! Мои добрые друзья! Как чудесно увидеть вас всех вместе! Мои три звезды! Я приехал, чтобы попросить об одолжении. — Полный баронет сделал паузу, вытерев пот, стекавший из-под головного убора.

Миссис Корнелиус встала в облаках ароматного розового шелка, ее шляпка-колокол отбрасывала на лицо тень, похожую на вуаль, — только прищуренные глаза были слабо различимы. Как будто не заметив ее неприязни, сэр Рэнальф снова поднял панаму, убрал носовой платок, поцеловал пальцы дам и хлопнул меня по плечу. Я, со своей стороны, очень торопился разыскать Колю.

— Я только что насладился обществом нашего дорогого режиссера. — Сэр Рэнальф взмахнул пухлой рукой, чтобы показать, как он общался с немного высокомерным гением. — И мы должны начать съемки завтра в Долине Царей. Это означает, что нам всем придется подняться в пять утра и, боюсь, выехать в шесть.

— И все из-за света, полагаю, — сказала Эсме, тяжело вздохнув.

— Мой нежный бутон, из-за жары! В десять будет просто невыносимо. Только местные работают после обеда. Свет? Свет всегда прекрасен. Благодаря нашим влиятельным друзьям мы получили особое разрешение на съемки в Долине и окрестностях. Это означает, что нас не будут беспокоить случайные туристы. Некоторые из моих деловых партнеров в городе оказали нам немалую помощь.

До сих пор нам открыто не сообщали о партнерах сэра Рэнальфа, но мы не особенно удивились, услышав о них. Он прекрасно разбирался в политике и нравах этой страны и, без сомнения, из дипломатических соображений пригласил в правление своей компании некоторых местных членов Египетского общества, таким образом гарантировав нам карт-бланш на съемках. Наши дела находились в руках смекалистого и практичного человека, у которого, при всем его щегольстве и аффектации, был очень острый ум. Я считал его одним из тех, кто любил создавать ложное представление о себе. Миссис Корнелиус, в конце концов, ничем не объяснила свое предубеждение против сэра Рэнальфа, и я еще не понял, что следовало во всем полагаться на ее суждения. Сегодня я несомненно подчинился бы ей. В тот же момент мне стало просто неловко, когда она фыркнула при заявлении сэра Рэнальфа о том, что он оказался в трудном положении перед сегодняшним вечером. По его словам, в качестве эскорта ему была необходима девушка, которая сможет произвести впечатление на его партнеров остроумием, красотой и талантом.