взглядом – но не для любования, а затем, чтобы высмотреть изъяны. И, о счастье, изъяны тут же бросились в глаза.

Во-первых, она стала еще заносчивей. Все вокруг сияли радушием, обнимались как добрые друзья - а Аланис задирала нос и строила надменную мину. Всем видом показывала свое превосходство. Но какое тут превосходство – лишь чванство и гордыня!

Во-вторых, лицемерие. Не она ли так люто ненавидела Галларда Альмера? Не она ли рисковала жизнью своих воинов, лишь бы не попасть в руки дяде? И вот теперь, как ни в чем не бывало, она путешествует вместе с Галлардом! Ложь и фальшь – а чего еще от нее ждать?

А в-третьих, и внешность ее была не столь идеальной. Теперь недоставало главного, что делает девушке честь: целомудрия. В облике Аланис сквозило легкомыслие, готовность вертеть мужчинами, ложиться под них ради собственной выгоды. Эта черта была не столь очевидна, но Джоакин заметил ее по контрасту. Молодая жена приарха Галларда – вот кто был истинно безупречным созданием! Ни одна тень порока не пятнала чистое личико! Аланис ничуть не походила на нее.

Этого хватило Джоакину, чтобы подпитать презрение к Аланис и опустить ее на подобающе низкое место. Но за ужином он сделал еще и четвертое открытие: леди Альмера стала любовницей Пауля. Джо не мог поверить своим глазам, пока Эйлиш не шепнула ему на ухо: «Эти двое точно спят вместе. Только взгляни, сколько чувства между ними!» И Джоакина едва не вывернуло наизнанку. Пауль, тьма сожри! Это же тот самый Пауль, который сжег Эвергард и убил ее отца! Безродный бандит, прославленный жестокостью и отсутствием принципов! О чем говорить – днем раньше Пауль врал даже собственному сеньору. Сказал Виттору, что приедет через пять дней, - а прибыл спустя сутки. И вот с этим гадом Альмера теперь делит постель?! Идова тьма, такого падения даже Джоакин не ждал!

Так потрясло его открытие, что он почти перестал соображать. После ужина граф собрал вассалов на совет, темой которого был как раз Пауль – его хитрости и ложь. Говорилось много, Джо не уловил ничего, кроме главного: Пауль – подонок. Джоакин сказал напрямик:

- Пойдем к нему прямо сейчас – и убьем!

Граф возразил:

- Убивать не стоит, он еще пригодится. Но потребовать ответа – это правильно.

Ночью они ворвались в спальню Пауля – и там, конечно, оказалась Аланис. Джоакина ослепило презрение. Он был неловок и медлителен, совершил несколько тактических ошибок. Когда зашел разговор, Джо не понял почти ни слова. Речь велась о мудреных материях – каких-то избранниках, испытаниях, Абсолютах. В общих чертах он усвоил одно: Пауль – редкостный гад, однако полезный для графа. Когда Пауль объяснил свои решения, Виттор одобрил их.

А потом возник переполох: дескать, Иона пытается сбежать. Все ринулись к ее камере. Аланис тоже ушла, бросив напоследок пару пошлостей. Герцогиня Альмера опустилась до слов уличной девки! Джоакин так и сел – прямо на ее кровать. Он сгорал от стыда – не за себя, а за нее. Подумать только, какое падение!

Потом вошел Айви и сказал:

- Чего расселся? Вспомни: граф велел обыскать комнату и изъять необычные Предметы.

- Прости, брат. Обыщи сам, я не могу. Совсем голова не варит…

И он поплелся наверх, к камере Ионы, где узнал, что попытка бегства сорвалась.

* * *

На следующий день было назначено испытание, суть которого Джоакин не вполне понимал. Очевидно, Абсолют приводился в действие не просто приказом, а неким священным ритуалом. Всеми владел торжественный и одухотворенный настрой. С самого утра приарх Галлард завел молитвы, монахи вторили ему множеством голосов. Часовню вымыли и начистили до блеска, офицеры и рыцари нарядились в парадные мундиры. Были приглашены гости, достойные увидеть ритуал. Ими стали граф Флеминг, генерал Хорис с Лахтом Мисом и Хаш Эйлиш, альмерские офицеры и аббат Боевого братства, несколько шаванских вождей (но не из числа носящих Персты – граф Виттор настоял на этом). Также пришла уцелевшая городская знать: епископ собора Вивиан, помощник шерифа, несколько старейшин гильдий. Всех их разместили на хорах, а неф отвели для непосредственных участников ритуала: Пауля, Виттора с Мартином, Галларда с женою и Льда. Самые горячие из шаванов напрашивались в помощники Паулю. Рыжая лучница и однорукий здоровяк лезли из кожи вон, чтобы прорваться в часовню. Граф строго заявил:

- Никаких Перстов в храме!

Приарх всецело одобрил это. Тогда Пауль потребовал, чтобы и люди графа сняли Персты. Часовые при входе проверяли исполнение этого требования.

Джоакин очень волновался, чтобы получить место не на хорах, а внизу, в нефе. Это лучше подходит его статусу: самые доверенные люди графа будут стоять перед алтарем. Кроме того, он плохо понимал суть ритуала и надеялся, глядя вблизи, толком во всем разобраться. Потому Джо так и терся около графа – и потому ему же досталось постыдное поручение. Когда Виттор сказал: «Мне думается, все готово», - Пауль ответил: «Моя женщина тоже хочет все увидеть. Пошлите за нею». И граф обратился к Джоакину: «Будь другом, сходи».

Он не мог понять, на кой черт Аланис понадобилась в часовне. Собственно, и Паулю там не место. Но этот хотя бы помог графу собрать Абсолют, а Аланис – никто иной, как падшая девица. Своим видом она снова разозлила его: вырядилась в черное с красным – цвета врагов! Еще и попросила: «Отведите меня к Ионе». Он думал отказать. Согласился лишь тогда, когда она обратилась к его совести. Хотел быть безупречно чистым перед нею, своим примером показать, что такое благородный человек.

Иона прилипла к Аланис, будто к сестре или альтессе. Джоакина скорежило от отвращения. Иона – гнилая до самого нутра. Брата она обожает, у подруги виснет на шее, поди и в постель бы легла с ними двумя. Но любить мужа – это уж нет, это выше ее сил. Для законного супруга у нее только нож в рукаве! А вот Альмера попыталась поступить достойно: отстранила эту дрянь, пристыдила за ее проступки. Но Джоакина не покидало чувство, что Аланис лицемерит. Как, впрочем, и всегда. Так и подмывало сказать: «Леди Иона, знаете ли вы, что герцогиня делит ложе с Паулем? Да-да, со злейшим врагом вашего брата!» Он удержался лишь по одной причине: не хотел падать до их ступеньки. К тому же, время поджимало: вот-вот начнется полуденная песнь. Оборвав их разговор, он увел Аланис в часовню.

В храме царила такая благодать, что гнев Джоакина пропал без