многими интересными людьми. В числе их и Булат Окуджава, заходивший порой к ним домой. Алёне с Андреем, увлекавшимся тогда бардовской песней, Марина пообещала, что позвонит, когда тот будет у них в гостях.

И вот настал день, когда раздался долгожданный звонок. Алёна тогда была еще беременной на последних месяцах. Через несколько минут наши молодые стояли у Марининых дверей. Она провела их в квартиру, и сначала они сидели смирно у нее в комнате, хозяин с гостем разговаривали в отцовском кабинете. Потом всех пригласили пить чай в столовую, они познакомились, завязался разговор, и Алёна сказала, что Андрей тоже пишет песни. Окуджава попросил его спеть. Андрюша мне рассказывал, как у него потели руки и срывался голос от волнения. Булату понравилась песня «Ассоль». Он отметил необычность в том, что это не Ассоль ждет принца, а он сам за ней приехал, и она что-то медлит. Потом Окуджава пел сам, и это был для Андрея, как он потом мне рассказывал с чувством, незабываемый вечер…

Алёнина мама Галина работала инженером. Она во всем помогала молодой семье и старалась не вмешиваться в их дела, хоть и жила в той же квартире в соседней комнате. Андрей к ней обращался по старой дружбе на «ты» и звал просто Галей. Она оказалась деятельной женщиной: ту комнату, где жила к тому времени наша молодая семья, оформила как непригодную для жилья, и детям дали новую отдельную квартиру в Чертанове. Все были этому очень рады. Жалко только, что через несколько лет их семья распалась с большим скандалом и Андрей снова переехал к нам…

Я знаю, в чем причина их расставания, очень переживала за эту ситуацию, но не хочу об этом писать. Виноваты были оба, а вдаваться в подробности и трясти грязным бельем молодой семьи у всех на глазах – это уже будут сплетни, а не рассказ. Одно могу сказать: у обоих накопились претензии друг к другу, которые они не смогли, а точнее, не сумели вовремя высказать, чтобы решить их вместе. Ну вот и результат. Встречаться с Антоном давали только деду Игорю. Ладно, не будем об этом. Алёна с Андреем так и не помирились. Я, как и все, переживала за это, но тихо радовалась, что Андрейка теперь опять живет с нами.

Только у нас, стариков, ничего не происходило, а у детей жизнь кипела. Танюша после многих лет борьбы за то, чтобы забеременеть и выносить ребенка, родила нам Алёшу, а через год и богатыря Колю. Андрей перешел работать в ресторан гостиницы «Космос», построенной к Олимпиаде, снял себе жилье недалеко от работы, звонил и приезжал нечасто. У него начались новые отношения с какой-то девушкой. Меня мои старческие болячки теперь уже заставляют концентрироваться больше на своем здоровье, и я многое упускаю из того, что случается вокруг…

Да ведь рассказ мой о семье Межеричер, в которой я живу уже много лет. Андрей живет отдельно, как и полагается молодым людям, деля время между работой, сыном и своей личной жизнью. Антон носит фамилию матери – Реев, у Таниных детей фамилия Лабудины. Да мы по-настоящему и не жили с ними вместе. У них семьи свои, они уже не Межеричеры. А это для меня означает, что к внутренней жизни той семьи, о которой я рассказываю, они не имеют настолько большого отношения, чтоб их описывать в этой книге.

* * *

На этом, как я чувствую, рассказ о моей жизни с Межеричерами заканчивается. Вот сижу и пишу при свете той же зеленой лампы, которую я увидела и полюбила еще совсем девочкой в свой первый день в квартире профессора, прадеда моего Андрюши. Сколько лет прошло с тех пор! Просто целая эпоха одной семьи – от прадеда Петра до правнука Андрея. Ведь, только подумайте, между годами их рождения ровно сто лет, а я прожила во всех этих поколениях, служа верой и правдой, почти пятьдесят, если вычесть годы войны и работу на заводе. Я делилась с ними, а они со мной всем, что у нас было, и в счастливые, и в трудные времена. Такое невозможно забыть. Я счастлива, что моя жизнь сложилась именно так.

Когда настанет мой последний день и Господь погасит потускневшую от времени и пережитых событий зеленую лампу моей жизни, я буду надеяться, что она всё же продолжит гореть в памяти Тани и Андрейки, освещая жизнь им, моим дорогим деткам, их детям и даже внукам. Дай Бог им всем счастливых и долгих лет!

Лиза

Заключение автора

Конечно, невозможно закончить книгу, не написав от себя, а не от лица своего главного героя хотя бы несколько слов, ведь она о моих родителях, бабушках и дедушках, о моей няне, о большой части моей собственной жизни, наконец. Я закончил эту книгу через много лет после описанных событий, когда и сам жил в другой стране, и почти никого из моих героев уже не было в живых. Во всяком случае, никого из тех, кто старше меня по возрасту хотя бы на один год.

Я нашел заброшенную могилу моего прадеда Петра Игнатьевича на Новодевичьем кладбище в Санкт-Петербурге через девяносто лет после его смерти. В этом, как и в других поисках, связанных с Ленинградом, мне посодействовали Мурат и Наталья Валиевы, мои друзья из города на Неве. Они много лет занимаются исследованием судеб людей, учившихся в школе Карла Мая на Васильевском острове. Там учился и мой дед Леонид. Огромное им спасибо за всю помощь!

Могила моего прадеда была в очень запущенном состоянии, памятник врос в землю и покосился набок, буквы надписи поблекли и стерлись от непогоды прошедших десятилетий, вокруг рос бурьян. Как будто бесхозную его могилу засасывало постепенно зеленое болото ушедшего времени… Казалось, что здесь, на кладбище, оно медленно, но неумолимо поглощает память о тех, к кому не приходят годами и десятилетиями. Но в нашем случае такого не случилось: мы успели, навели порядок, поправили памятник и подкрасили буквы. Теперь место упокоения ученого и педагога, как выбито на граните его могилы, выглядит достойно.

Отсюда до Пискарёвского кладбища, где через несколько лет нашла свой приют последняя его любовь, Мария Константиновна, ехать на метро всего полчаса. Но там нет отдельной могилы, только общий мемориал. В годы Великой Отечественной, во время блокады Ленинграда, многие умирали от голода и холода, и в ту зиму не было ни возможности, ни сил всех похоронить отдельно. Так и