пели песни. А кое-кто уходил от костра парочками гулять туда, где меньше света и шума. Но наш Андрей и там ни в кого не влюбился. Перезнакомился со многими, но, видимо, никто из девочек ему сильно не запал в душу. Зато он там подружился с Галиной, очень интересной женщиной, как он рассказывал, но значительно старше его по возрасту. Она жила в центре Москвы, и Андрей стал с ней созваниваться и заходить по дружбе в гости.

И вот как-то раз у этой Галины в гостях Андрей познакомился с ее дочерью. Она была на год его младше и сразу парню понравилась. Отец девушки не жил с семьей уже давно. У самой Галины был мужчина, который за ней ухаживал и приходил в гости, но жили мать с дочерью одни в двух комнатах в коммунальной квартире, где проживали еще четыре семьи. Не сразу, а только лишь поздней осенью Андрей первый раз упомянул в разговоре со мной эту девочку, звали её Лена. Он всё еще продолжал ходить в гости как друг к ее маме, а сам уже заглядывался на Алёну – так девочку звали дома. По-моему, ближе к весне он первый раз пригласил ее на прогулку или уже на свидание, я не могу сказать точно. Ведь он дома об этом мало что рассказывал. Наш мальчик был довольно скрытным в том, что касалось его личных отношений. Порой если мне хотелось что-то узнать, то приходилось из него это вытаскивать как будто клещами. Так что я не очень в курсе того, какими были их отношения в первые полгода. Знаю только, что в марте-апреле Галя уезжала в командировку на целый месяц. Андрей со мной поделился, что им поэтому, когда они встречаются, не надо больше долго мерзнуть на улице и отогреваться в подъездах. Можно зайти домой, попить чаю и остаться смотреть телевизор.

Наступило лето, Игорь и Лена уехали в круиз на пароходе по Волге, а я осталась дома на хозяйстве, ведь у нас жили Таня с Вовой, и Андрей в отсутствие родителей нуждался в питании и присмотре. Да как за ним углядишь? Он утром вскочил, схватил что попало из еды в рот и карман и убежал, не сказав куда. Хорошо, если к обеду вернется и как следует поест. А то ведь и не приходил иногда, сразу к своей Алёнке бежал и от нее домой возвращался только поздно вечером. Ему уже девятнадцать, экзамены сдал, на работе получил отпуск, так что ж не гулять?

Но вот вернулись родители из своей поездки и сразу захотели навести порядок дома, закончить его вольницу. Оказалось, что у Андрея есть несданный экзамен, или «хвост», как сейчас говорят, и скоро пересдача. Да и мне попало, хоть я ничего про эту пересдачу не знала. Ну и пошло-поехало! Лена ругалась, Андрей огрызался, Игорь вторил жене своим басом. Все были красные и злые. Особенно когда Лена строго сказала Андрею, четко проговаривая каждое слово:

– Двоечникам нечего ездить к девушкам каждый день. Надо сидеть и учиться! Отныне будешь ездить к Алёне три раза в неделю, а остальные вечера сидеть и зубрить, пока не сдашь экзамен. Усвоил? Ну а сдашь, – проговорила она уже более спокойно и развела руки в стороны, – вольному воля, гуляй хоть каждый день.

– Нет, не будет по-твоему, – почти прокричал Андрей, и в его голосе мне послышались интонации прадеда, Петра Игнатьевича, – потому что мы с Алёнкой женимся скоро. Мы так решили.

Все вдруг замолчали, переводя дух и обдумывая слова Андрея. А он добавил уже менее решительно:

– И у нас будет ребенок…

– Ну и дурак же ты, сын! – сказал в сердцах Игорь и, выйдя из комнаты, хлопнул дверью.

– Боже мой, что же теперь будет?.. – запричитала я и стала быстро-быстро креститься.

Лена села на диван и, откинувшись на спинку, закрыла глаза. Андрей вышел из комнаты вслед за отцом, и я слышала, как за ним захлопнулась входная дверь. В квартире повисла напряженная тишина.

Женитьба и ожидание ребенка всегда вносят в семью радость и волнение. Но в нашем случае это было не так. Родители считали, что это испортит будущее их сыну, что он не готов стать ни мужем, ни отцом, что девочка просто его использует. Андрей упрямо бился за свою любовь и будущую семью, и переубедить его никак не удавалось. Наша Лена созванивалась с Галиной Николаевной, мамой девушки, пытаясь повлиять на ситуацию, но та тоже не особенно много знала. Всё произошло, когда она была в командировке. К тому же она считала, что дети вправе сами определять свое будущее. Видя, что ситуация явно вышла из-под их родительского контроля, Игорь, ни с кем не посоветовавшись, созвонился с Алёной и встретился с ней для разговора. Я уж не знаю, что он там ей говорил, наверно, не очень приятные вещи. Игорь, когда в раздражении, может и нагрубить, и прикрикнуть. Ну как тут опять не вспомнить его деда, Петра Игнатьевича? Андрюша был сильно возмущен его поступком и в знак протеста переехал жить к своей девушке.

Видимо, никто у нас не ожидал такого поворота событий. Родители не думали, что их сын способен на такой решительный шаг, и теперь уже пытались как-то помириться с ним и будущей невесткой. Алёна с мамой жили, как я уже говорила, в двух комнатах в самом центре Москвы, на Малой Каретной улице. Игорь и Лена были у них пару раз, пытаясь поговорить и наладить отношения. В комнате, где жили молодые, не было почти никакой мебели, только диван, стол, холодильник да один стул. «Плечики» с вещами висели на гвоздях, вбитых тут же в одну из стен. Но Андрей и Алёна не замечали бедности своего жилья и говорили, что им ничего не надо, что у них всё есть. Они, видимо, за своими чувствами друг к другу и борьбой за совместное будущее и вправду ничего не видели вокруг. Им хватало того, что у них было. Они просто наслаждались своей юношеской любовью.

Как-то раз наши деятельные родители в очередной попытке наладить отношения договорились с Реевыми, такая фамилия была у Алёны с мамой, что в ближайшую субботу приедут к ним опять. Нужно было привезти оставшиеся у них Андреевы вещи, гитару, учебники. Он ведь уехал из дома в порыве оскорбленных чувств с одной только сумкой, покидав в нее самое необходимое на первое время. Я тоже с ними поехала. Ну и, желая примирения, наши купили где-то с