пугливо расступалась, и он плыл среди них, бездумно шагая в другой угол зала, туда, где поменьше людей или кто эти неведомые твари, что здесь собрались. Вампир даже не стал утруждаться над тем, чтоб распознать их расы.

Перед глазами пестрело, яркие, кричащие одежды, резкие духи, шум, слова…

В эти секунды он и правда чувствовал себя настоящим монстром, хотя и понимал, что не творил ни одного из зверств, которые на него негласно повесили.

— А ещё он переселенец, просто отвратительно, что такого пустили в высшее общество… у него руки по локоть в крови, неудивительно, что и глаза такие… слышал, что чем ярче красный цвет у радужки, тем больше вампир убил, а его почти светятся от алого… ходит слух, что когда он первый раз заявился в поместье герцога Ибенира, то сожрал двух слуг, которые показались ему не слишком приветливыми… убил прошлого графа, чтобы завладеть титулом…

Сумасшедшие. Все вокруг просто сумасшедшие.

Степан взял бокал со столика и залпом выпил. Отвратительно.

Отдаст подарок и сразу уйдёт. Его не пугало быть изгоем, скорее тяготила причина, по которой он им стал, ведь вампир не желал, чтоб Априошцы погибли. Как бы сильно их ни ненавидел, но смерти им не желал. Только вот все кричат об обратном, и никто даже не заикнулся, что сначала эти “беззащитные и несчастные” чуть не убили графа Вальдернеского.

Степан смерил ледяным взглядом двух любопытный молодых людей и те в страхе отшатнулись, не смея больше приблизиться. Попаданец горько усмехнулся — даже подойти к нему могли только так, ради шутки, чтобы ещё раз показать, какой же он монстр.

И эта дурацкая коробка, он чувствовал себя идиотом, стоя вот так с подарком в руках, пока за другими ходили слуги. Впрочем, даже знай он наперёд, что так будет, всё равно не взял бы с собой ни Веце, ни Маниэр.

Он-то почти привык к таким взглядам, к пренебрежению и клевете за спиной, но им двоим снести подобное отношение будет куда сложнее.

Время тянулось издевательски медленно, вампир не решился выпить ещё бокал — если напьётся, кто знает, что натворит?

Он и трезвым сейчас не слишком адекватен.

Титул давил, как никогда, и Степан снова пришёл к выводу, что решение не бороться за свой статус и стать простолюдином самое верное.

Он уже с предвкушением ждал того времени, тех безмятежных дней, когда будет принадлежать только себе. Останется один, без ответственности за клан и графство, без необходимости заботиться о Веце и Маниэр, без этих уничижительных взглядов со всех сторон.

Многолюдье душило, почти физически. И попаданец мечтал об одиночестве, не о том, когда вокруг толпа и ты один, изгой, третий лишний, бракованный продукт на конвейере общества.

Одиночество, чтобы только он и больше никого.

Слишком много нужно еще обдумать. Пусть он и провёл три дня наедине с собой, но этого недостаточно, чтобы принять и понять себя, чтобы простить.

Да, не в деньгах или мнимой свободе он нуждался всё это время — ему была необходима передышка.

Музыка стихла, сменяясь гимном страны, и в бальный зал торжественно вошла королевская семья.

Вампир, увы, рассмотреть их не имел ни малейшей возможности: толпа заслоняла обзор, да и из-под носа в любой момент могли увести тарталетку с красной рыбой, это бы попаданец вряд ли смог себе простить — позволить каким-то зажравшимся снобам отнять у него последнюю радость на этом праздничном балу.

Как говорила София: если тебе грустно и вокруг противные люди, иди и поешь, и жизнь сразу станет лучше. Изменить Степан в этот момент ничего не мог, но вот обнести банкетный стол — вполне. Канапе, кстати, неплохие, но он ожидал чего-то большего от королевского бала.

Хо, он достаточно недолюбливал высший свет, чтобы дразнить вон того молодого оборотня, который тоже положил глаз на тарелку. Граф бесстыже подтянул блюдо к себе и целиком запихнул в рот тарталетку.

Вампир так отвлёкся на еду, что когда все синхронно поклонились, едва успел повторить за остальными, тихо давясь кашлем. Тарталетка пошла не в то горло.

Дэмиан Ривай, король, начал приветственную речь, но вампир не слушал и всё это время незаметно ел, пристроившись возле стола, чем явил свои ужасные манеры всему высшему свету.

Тарталетки кончились довольно быстро.

Король объявил бал открытым и церемониэстр провозгласил, что аристократам дозволено поздравить своего государя и преподнести свой приветственный дар.

Сначала шли герцоги, после подданные герцогства Ибенир, как вассалы, служащие самому приближённому к королю роду. И затем остальные аристократы, в зависимости от их титула и влиятельности.

Попаданец чувствовал себя тем ещё идиотом, тихонько стоя в сторонке с подарком в руках. И упаковка казалась слишком скромной, и подарок тоже. О, как же хочется просто развернуться и уйти!

Всё же не стоило выбирать чёрную бархатную коробку, ещё и алый бант. И куда, интересно, делась вся смелость, которая неделю назад так подло подстрекала звездить и выделываться, как в последний раз?

Граф скрежетнул зубами.

Глава 43, про тех, кому не фортануло

Первым лично приветствовал короля герцог Ибенир Керналион. Дракон подарил украшения и голову Грантака.

Мда, миленько. Очаровательно просто.

Степан чуть не сдох, чтоб того монстра завалить, а ящерица сделала чучело и дарит, мол, повешайте на стеночку и любуйтесь Ваше Высочество.

Конечно, оскорблённому попаданцу неоткуда знать, что та голова монстра была заготовлена и отложена для этого дня ещё полгода назад. Остальные герцоги дарили в основном украшения или оружие. Один притащил какого-то жутко редкого монстра живьём и все в зале благоговейно заохали и заахали — тварюшка была больше красивой, чем опасной.

Вампир невольно прищурился, пытаясь разглядеть, что же в этом маленьком пушистом уродце, сидящем в клетке, прелестного. Ну зверьё как зверьё — кривые лапки, когти, страшненькая сморщенная мордочка, жёлтые торчащие зубы и ярко-синие глаза.

Ах, вот оно что! Он вспомнил, где видел такое — в энциклопедии монстров упоминалась эта особь, её назвали Атрун и главной особенностью была особенная