на островную пристань, прилаживать ручную картечницу. Горазд с Гамаюном уже на крыше, сбрасывают веревки, машут, помогают беззвучно взобраться к ним. Достаю из-за пазухи вонючку дымовуху. Готов. Все, теперь ждать остальных.

Сербы между казармой и берегом ставят гати – заостренные колышки. Бегущий неприятель спотыкается на первом и летит на второй. В основном не смертельно, но бежать в темноте охоту отбивают. Заостренные кончики зачернены углем, и в темноте рассмотреть их невозможно.

Ждать.

Время кровью отстукивает в голове.

Ждать.

Как же медленно тянется время. Ожидание – непременный спутник пластуна. Кто ждать не умеет, тому в пластунах делать нечего.

Долгожданный заветный знак от Швыря, и его лодка скользит в тень острова. Еще пара мгновений. Пора.

– Поджигай, атаман. Сейчас пойдет потеха.

Запалил, бросил в трубу, свернутым турецким мундиром заткнул, чтоб наружу дым не выходил. Когда внутри началось движение и крики, вытащил на мгновение затычку и завыл в трубу по-волчьи, захохотал сатанински. Шайтан нам в помощь – нехай еще и швыдка Настя нападет.

Хлопцы залегли за каменным огражденьем. Загремел засов, и три десятка неодетых усатых мужиков, кашляя, давясь соплями, не понимая ничего, вывалились кучей на свежий воздух, прямо под выстрел Сашкиной картечницы. Жахнуло так, что в ушах заложило. Картечницу в руках не удержишь, обязательно упереть во что-то требуется.

Сразу крик со стоном по двору. Редкая стрельба в разные стороны. Засвистели пули. Забили рикошетом о камень. Теперь по плану Сашко должен отстреливать тех, кто попробует добежать до лодки или кинется спасаться вплавь.

Страшно в полусонном состоянии, практически без оружия, попасть под безжалостный огонь. Тех, кто отстреливался, подавляли в первую очередь. Когда Горазд с Григорием присели перезарядиться, для меня не осталось достойных целей. Смотрел, как раненые турки кулями шевелятся. Мычат. Увидел, как скользнули две тени за каменный колодец, разрядился по ним. И дух перевел. Ночной ветер сдувал пороховой дым к морю. Площадка перед воротами хорошо просматривалась. Среди тел шевелений не было. Однако проверить нужно было, выстрелы в спину никого не обрадуют. Тут же молнией прилетела мысль о сербах, а когда от этих ждать, и от кого именно.

Пока менял стреляные патроны на новые, Гриц с сербами, замотав носы, уже крутились внутри форта, орудуя ножами ловко и быстро.

– Атаман! – окликнули снизу, призывно свистнув. Свесился с края крыши. Внизу стояли Швырь с сербами.

– Я уже здесь, – сказал старик, тяжело переводя дух и поправляя торбу.

– Остров чист – никто не ушел.

– Хорошо. Готов сундук вскрывать? Без тебя вряд ли управимся.

– Нет, – Швырь тряханул головой, – не сейчас. Беру Горазда с собой, заминирую форт напоследок. Пусть взлетит к чертям.

– Мы зачем, старый ты черт, сюда приперлись? Ради этой каменной развалюхи? Быстро к сундуку!

– Сашко, бери сербов, весла, перегоните большую лодку к малой, под защиту стен.

Сам вытащил из трубы мундирчик, и вонючий, не дай господи, дым сразу повалил, крылом накрывая реку. Теперь пора внутрь, искать сундук. Спустившись, осторожно ступая между голых окровавленных тел, вошел в форт. Глаза сразу заслезились, в горле запершило. Ох и знатную вонючку Батько смастерил.

24. Сундук

Хлопцы готовили пушки, уже подкатили к бойницам и сняли деревянные щиты с амбразур, обращенных к береговой казарме. Я был прав, все-таки османы – серьезные противники: сгоревшие камышовые заменили более прочными деревянными и влажными, видно, на ночь водой поливали.

– Господин сотник, – докладывал Грицко, – пушки заряжены картечью, турки постарались, сейчас наведем на пристань, и можно палить.

– Готовьтесь. Зажигай фитили. Сундук видели?

– Да куда ему деться? Вон там стоит. Одному с места не сдвинуть. Закрыт. Швырь где?

Сундук нашел сразу. Действительно тяжел – попытался с места сдвинуть, не получилось. Прав оказался Грицко. Любовно погладил замок и кованые защитные листки. За этим атамана и застали казаки.

– Да что ты его, как дивчину, оглаживаешь! – отодвинул его в сторону Швырь, сразу взяв инициативу на себя. Завозился с замком, закряхтел. Кажется, от этих звуков не только сотник обеспокоился.

– Шо там, Батько? Старик махнул рукой, мол, давай своими делами занимайся, и вытащил не пойми откуда кривую железяку. Швырь ковырял своей железкой в заветной скважине, одновременно постукивая рукояткой ножа по сундуку и к чему-то прислушиваясь. Наконец усмехнулся, оборачиваясь.

– Я такие замки в детстве сам ковал, – сказал он и приподнял крышку сундука. – Извольте.

В ящике ровным слоем лежали золотые лиры. Монеты благородно блестели. Не доверху, даже не до половины, однако денег было много. Никто из казаков никогда столько не видел. Да и где они могли видеть много денег. Там, где им удавалась «добыть зипуна», сотня лир считалась счастьем. Здесь были тысячи. Неплохо султан платит своим воинам. Забежали сербы.

– Со стороны казармы крики, – осекся Михайло, увидев раскрытый сундук. И встал колом, не в силах больше слова сказать. Микола вздохнул, принимая решение.

– Браты! Гляди! Берем десятую часть, то наше по закону, – шашкой отмерил, сколько брать. – Больше-меньше – считать недосуг. Остальное ваше. Принимается?

Мужики переглянулись, пожали плечами. Конечно, принимается, кто бы сомневался.

– Отсыпай.

Золота после такой дележки, кажется, не убыло. Тут на берегу взорвалась батькина бомба. Один из камней, которые Швырь использовал как шрапнель, влетел в форт и гулко разбился о каменную стенку. На берегу крики, стоны. Пришли, значит, гости. Пока идет, как задумано.

– Лодки теперь у них нет. Гнаться не на чем, – сказал Грицко, выглядывающий в бойницу, и усмехнулся недобро: – А скоро и некому будет.

– Все равно швыдче, хлопцы.

Упаковав золотые, Батька, повозившись, закрыл замок. Сербы под его присмотром прилаживали меха.

– А ну, Гриц, пальни из пушки, чтоб неожиданностей не было. Закрой слух, казаки!

Выстрел оглушил и ослепил, мало того, все помещение заполнилось кислым пороховым дымом.

– Тикаем, братцы. Швырь, Горазд! Не задерживайтесь в форте!

– Не сомневайся, атаман, уходите, – похлопал меня по плечу старик и улыбнулся на прощанье. Подхватив сундук, потащили за форт к лодкам.

Осторожно спихнули конструкцию в воду. Выбрав веревку покороче, привязали к сидению. Нос лодки начал подниматься. Атаман отдал команду:

– Кидай наперед что потяжелее.

Веревки и винтовки, сидора уже лежали там, туда же пристроили мешок с лирами. Разобрали весла.

– И раз, и-и раз.

Лодка стоит на месте. Еще пушечный выстрел, а мы едва стронулись с места.

– И раз, и раз.

Упрели, насилу сдвигаясь с каждым метром. Вскоре показались на берегу две фигуры казаков. Горазд с Батькой быстро догнали нас на маленькой лодке.

– Швыдче, хлопцы, сейчас в форте рванет, я им крюйт-камеру подпалил, – закричал Швырь.

– Давай, браты! Давай!

Браты старались изо