– Сергей Александрович, а как насчет хранилища банка? Подойдет?

– Вполне. Спасибо.

– А теперь не томите душу, расскажите о ваших приключениях!

После короткого рассказа последовал вопрос: нельзя ли хоть одним глазком поглядеть на легендарные сокровища?

Отказать было как-то невежливо человеку, только что решившего мою проблему, и я дал согласие. Выйдя на улицу, я подошел к казакам, охранявшим сани с ценным грузом, и сказал:

– Сейчас доставим груз в банк, и вы свободны, но расставаться просто так с вами не хочу. Хорошие вы люди, душевные, поэтому хочу вам, казаки и охотники, уважение оказать. Как насчет того, чтобы посидеть одной компанией за столом в трактире или ресторане, который укажете?

– Да! Это дело! Согласны! – сразу послышались веселые голоса со всех сторон.

– Я плачу и никаких возражений по этому поводу не принимаю, но при этом есть просьба: выделите человека от общества, чтобы помог мне со столом.

– Да тут и выбирать нечего! Толкунова! Ваську! – разом загомонили все. – Он у нас главный обжора!

Урядник довольно усмехнулся в усы, видно, и ему по душе пришлось мое предложение, после чего скомандовал:

– Отставить разговоры! Едем!

На следующее утро я отправился в банк и принялся за работу. Сначала сам лично переложил все сокровища в предоставленные мне тяжелые сундуки с навесными замками, а заодно составил общую опись. Не успел закончить работу, как стало прибывать городское начальство с женами для осмотра сокровищ. Жены и дочери отцов города громко ахали и шумно восторгались богатствами хана, при этом их супруги откровенно косились на своих мужей, но те, замечая их взгляды, виновато опускали глаза и разводили руками, означая тем самым, что сделать ничего не могут. Это не обычный старатель, которого можно запугать, а затем содрать три шкуры, а доверенный советник самого царя. Если у большинства в глазах горела только алчность при виде золота и драгоценных камней, то для меня большим и неожиданным исключением стал жандармский подполковник. Быстро пробежав глазами по содержимому остальных сундуков, он остановился у одного, куда были ссыпаны монеты, после чего извлек из кармана лупу и стал изучать монеты, с таким старанием и вниманием, что я заподозрил в нем коллекционера. Он настолько увлекся этим занятием, что даже не заметил, как остальные приглашенные собрались уходить. Отвлек его от этого занятия полицмейстер, который, подойдя, громко сказал, подтвердив мое предположение:

– Все! Пропал наш коллекционер! Вон как влюбленно разлюбезные свои монетки рассматривает!

Тот словно очнулся, оглянулся и, когда увидел, что все уже уходят, сказал:

– Извините, господа! Никак не хотел вас задерживать! Идемте!

Я стал прощаться со всеми, а когда дошла очередь до подполковника, неожиданно спросил:

– Леонид Андреевич, а вы случаем Иконникова не знаете?

– Профессора Иконникова? Антона Павловича? Кто же его из коллекционеров не знает? Его коллекция на весь мир прогремела, а представленный в его коллекции период Древнего мира выше всяких похвал! Такого подбора…

– Извините, что перебью вас, но не могли бы вы помочь отобрать для него наиболее интересные монеты. Мы с профессором хорошо знакомы, поэтому мне хотелось бы его порадовать.

– Сочту за честь!

Расстались мы весьма довольные друг другом. Он мне помог отобрать два десятка наиболее ценных, по его мнению, в историческом плане, монет, но и сам не остался внакладе, когда я предложил ему отобрать несколько монет для своей коллекции.

Вечер я провел вместе с казаками и братьями Дементьевыми в трактире под названием «Казачий курень», так как на спиртное уже был снят запрет, поэтому среди уставленного едой стола стояли бутылки с вином и казенной водкой. Мне не хотелось выглядеть боярином, раздающим награду слугам, поэтому, перед тем как сесть за стол, я подошел к уряднику.

– Николай Тимофеевич, можно вас на минуточку.

– Слушаю вас, Сергей Александрович.

– Вот возьмите, – и я сунул ему в руки пачку банкнот и мешочек с монетами. – Вам и всем остальным – по пятьдесят рублей и золотой монете на память от меня лично. Еще сто рублей на свадьбу Трофиму Казанцу. И последнее. Дарю вам всем, или, как вы говорите, обществу, коня и возок.

– Вы что! Не надо…

– Это подарок! Делайте с ним, что хотите! Так мне ответил старший приказчик купца Саватеева, теперь то же самое я говорю вам. Все! Идемте к столу.

На следующий день, по приходе парохода, я загрузился с сундуками на борт, но мои заботы, по большей части, закончились только тогда, когда я загрузил опломбированные сундуки в специальный охраняемый вагон, а сам сел в купе второго класса. Огляделся и облегченно вздохнул. Тепло. Хорошо. Все, вернулся в цивилизацию! Скоро буду дома! Беспокойство и хлопоты, связанные с хранением и перевозкой, закончились. На душе стало спокойно, и мысли в голове остались только радостные или, как сейчас говорят, «благостные».

«Эх, хорошо! Скоро приеду домой. Увижу Свету…»

Какое-то время, наслаждаясь наступившим умиротворением в душе, смотрел в окно, на суету людей, пока паровоз не отошел от перрона, затем сладко потянулся и вдруг понял, что здорово устал за последние три недели. Пусть не физически, но постоянное нервное напряжение – тоже немалая нагрузка, а именно оно не отпускало меня все это время.

«Подремать? Или дождаться обеда?» – тут взгляд упал на ворох газет, купленных мною на вокзале, и я воскликнул:

– Вот что мне надо! А то ведь совсем оторвался от цивилизации! Ну-с, посмотрим, что с Россией за три недели моего отсутствия произошло!

Первые страницы почти всех газет пестрели сенсационными сообщениями с Кавказского фронта. Оказалось, что войска генерала Юденича, усиленные новыми частями, которые были укомплектованы солдатами и офицерами, прошедшими германский и австрийский фронты, три дня тому назад перешли в наступление по всему фронту. Противостоять широкомасштабному наступлению потрепанные турецкие части просто не смогли, начав отступать. Германские военные советники делали все, чтобы спасти положение, но в той ситуации, в которой оказалась Турция, их советы были просто бесполезны, так как турецким генералам, прежде всего, требовались свежие силы, которые просто негде было взять. Германия, не сумев закончить войну в Европе молниеносным ударом, увязла в фортификационной войне и не была способна чем-либо помочь своему союзнику. Русские солдаты, в противовес турецким аскерам, воевали бодро и зло, зная, что эта война последняя и, закончив ее, большинство из них окончательно вернется домой, к мирной жизни. Николай II ждал этой победы не меньше своих солдат, так она воплощала в себе две вековечные мечты российских правителей: освобождение от власти мусульман города-колыбели православия Византии и захват проливов Босфор и Дарданеллы.

Как оказалось, два дня тому назад турки попытались переломить ситуацию и решились на большое сражение, но были разбиты наголову и позорно бежали, преследуемые русской кавалерией и казаками, что окончательно подорвало боевой дух турецкой армии, и над страной навис призрак нового военного переворота. Хотя султан Мехмет V оставался главой османского государства, фактическая власть в стране принадлежала трем военным и политическим лидерам младотурок – Энвер-паше, Талят-паше и Джемаль-паше. После этого разгрома говорить о каком-то сопротивлении было не только бессмысленно, но и опасно, так как триумвират понимал, что продолжение войны просто оттолкнет от них большинство генералов и политиков, которые их до этого времени поддерживали, что означало: их головы станут новым украшением стены султанского дворца. Чтобы спасти то, что осталось от армии, а также свои драгоценные жизни, триумвират запросил мир. О чем сейчас и писали газеты.