— Мы предпочитаем называть это Помощью Богов, которую они даруют достойнейшим из их смертных слуг. — Жрец поморщился и прижал руку к груди. — Мы убеждаем самих себя, что не переступаем грань, однако же таим это от непосвященных.

Вран переступил лапами и пододвинулся ближе к руке жреца, чтобы получше разглядеть колдовскую звезду.

— А как она попала к ведуну?

Минуту жрец молчал, борясь с собой, но потом желание облегчить душу взяло верх. Он знал, что враны любят слушать гораздо больше, чем говорить, и не было еще случая, чтобы кто-то из них раззвонил по белу свету доверенный ему человеком секрет.

— Он взял его у Отмира.

Вран неопределенно каркнул и покрутил головой.

— Я хотел сам, — глухо проговорил Инциус. — Но не смог. Почувствовал, что не смогу. А он… он и вправду готов был за нее умереть, просто так, без всякой надежды. Он был готов потому что я так его воспитал. Но я скрыл от него последнюю правду! Я сказал ему, что звезда защитит, придаст сил… А на самом деле я напитал ее чувствами того, кто знал о Даре все, что можно знать. И не понаслышке, а из первых рук. Когда пришло время, когда она была уже рядом, Звезда ожила и выплеснула… — Инциус стиснул челюсти и умолк. Лицо его окаменело.

Вран неподвижно замер, глядя в сторону. В волнении жрец говорил не слишком складно, но птица, похоже, отлично его понимала.

— Мальчик смог. Боги свидетели, он был мне как сын, — Инциус прикрыл глаза рукой, губы его предательски задрожали, плечи поникли. — Больше чем сын… Но долг превыше всего. — жрец выпрямился и, твердо сжав губы, убрал руку от лица. Взгляд его стал холодным и высокомерным.

— Они оба несли в себе силу Зла, но история их матери и деда, да и весь наш опыт в таких делах говорили о том, что у женщины было больше шансов совладать с этой силой. Однако… женщинам труднее понять долг, чувства имеют над ними слишком большую власть. Наверное, в этом их сила, но в этом же и слабость. Взвесив все за и против, Совет сделал ставку на Илану. Однако… Я надеялся, что в этот раз Боги изберут мужчину. Я воспитывал Отмира, учил его противиться Злу, я хотел ему помочь. Но все вышло не так, как мне мстилось. И когда Боги послали мне этот замысел, я подумал: почему бы и нет? У меня был под рукой человек, который мог раскрыть тайну Дара, который на собственной шкуре испытал, что это такое. Я попросил ведуна рассказать, помог ему глубже уйти в воспоминания. Я напитал Звезду его духом и отдал ее Отмиру… — по лицу жреца снова пробежала тень отчаяния, но он быстро совладал с собой.

— Он мог бы стать лучшим моим учеником. Зерно Сокровенного Знания нашло в его душе благодатную почву…

— Ты знал, что оборотень — княжна?

— Нет, — тряхнул головой жрец. — Я вверил свою душу Богам, и они подсказали мне путь. Оборотнем мог быть кто-то из детей князя. Учитывая их происхождение, это было более чем вероятно. Да и вообще… Если бы это был Отмир, ведун убил бы его и мы сохранили бы княжну. Если же оборотнем оказалась бы девочка, оставалась надежда, что Отмир сумеет принести Дар. И все же я не хотел его смерти…

— Ты сильно рисковал, — заметил вран. — А что если бы он не смог? Илана убивает брата, ведун убивает ее…Повернись все иначе, и ты мог бы потерять их обоих!

— Что поделаешь, — жрец развел руками. — Тот, кто верит, всегда рискует. Веру нельзя проверять точным расчетом — иначе она теряет всю свою силу!

— А если бы оборотнем оказался кто-то другой? Не Илана и не Отмир? — поинтересовался Крарр. — Что тогда?

— Тогда? — жрец глянул на врана со снисходительной улыбкой. — Тогда ведун без раздумий и колебаний прикончил бы этого несчастного, забрал свою плату и ушел. А нам снова осталось бы ждать неизвестно чего.

Вран, склонив голову набок, с любопытством посмотрел на жреца. Тот печально покивал головой.

— А что будет с княжной? Она и правда вам уже не нужна?

— У тебя хороший слух, вран, — без улыбки заметил жрец. — Слишком хороший. Или враны и в самом деле читают мысли людей?

— Ветер разносит слова далеко, — неопределенно каркнул вран. — То, что желаешь сохранить в тайне, не стоит произносить вслух.

— Крарр, — Инциус пристально посмотрел на птицу. — А ты часом не лазутчик Повелителей Ужаса?

Вран взъерошил перья и издал звук, похожий на смешок.

— Ведун спрашивал меня о том же. Мы помогали вам раньше, до тех пор, пока наши пути не разошлись. Теперь мы вернулись, потому что наши земли затопляет Сумрак, и, может быть, мы снова станем вам союзниками. Был ли у людей хоть один повод заподозрить вранов в вероломстве?

— Нет, Крарр, ни одного, — признал жрец. — Наоборот, ваша помощь всегда была очень ценна для нас. Но сейчас ставки слишком высоки. И даже чрезмерное любопытство друга вызывает подозрение.

— Мы готовы помочь людям против нашего общего врага, но мы не хотим совать голову в темный мешок, потому что… Ставки слишком высоки!

Жрец кивнул, вран склонил голову набок.

— Так что будет с княжной?

— Она исполнит то, что предназначено. Как и было предсказано. Она закончит то, что не смогла закончить ее мать…

— Сидя в жреческой общине? — не без сарказма уточнил вран.

— Она не будет сидеть в общине, друг мой. Я слишком хорошо ее знаю.

— Тогда как вы собираетесь указать ей путь?

— Никак, — отрезал жрец. Вран удивленно приоткрыл клюв. — Все просто, Крарр. Осел, который крутит бурильный ворот, рано или поздно выроет глубокую шахту, в которой, если бурить в правильном месте, можно обнаружить несметные сокровища. Но! — жрец поднял палец. — За долгое время осел так привыкает ходить по одному и тому же кругу, что этот круг представляется ему единственно возможным путем в жизни. Жрецы достигли много, но в нашем круге нет того, что помогло бы людям одолеть Повелителей Ужаса. Мы не можем указать ей верный путь просто потому, что не знаем его. Ей придется искать самой. В одиночку или с проводником. А вернее всего, сменив не одного проводника, до тех пор, пока не научится видеть свой путь сама…

— Тогда то, что ты сказал ведуну…

— Повторяю: я сказал то, что должен был сказать, — перебил Крарра жрец. — Человек упрям и противоречив, и иногда для того, чтобы укрепить его в истинном намерении, надежнее использовать запрет, а не понукание.

Птица нахохлилась и замолчала. Далеко внизу скрипнули большие ворота. Перегнувшись через парапет, жрец увидел, как двор замка покидает одинокий всадник на гнедой лошади. Люди останавливались и смотрели ему вслед. Стражник у ворот взял лошадь под уздцы и о чем-то спросил всадника. Тот ответил.

Стражник отпустил поводья и отшатнулся. Всадник медленно переехал мост и пустил лошадь шагом по прямой, как полет стрелы, дороге. Ратник, с которым он разговаривал, что-то сказал своему напарнику и опрометью бросился в башню стражи. У ворот, вокруг второго стражника, начал собираться народ…