Отмир медленно, будто во сне поднял руку, провел ей по груди и судорожно сжал что-то, висевшее у него на шее под одеждой. Ведун не поверил своим глазам: взгляд молодого князя засветился странным и таким знакомым светом.

Этого просто не могло быть…

Не могло!

И все же это было.

По губам Отмира скользнула едва заметная усмешка. И сразу вслед за этим лицо его неуловимо, но явственно изменилось, стало чужим, незнакомым…

Нечеловеческим.

Отмир как-то странно повел рукой, дернул плечом, потом, опустив голову, медленно шагнул навстречу ведуну.

— Отмир! — ведун будто со стороны услышал свой сдавленный крик.

Слишком поздно!

Княжич крутанулся на месте, но ничего больше сделать не успел. Легко перемахнув через стену кустарника высотой в полтора человеческих роста, оборотень всем своим немалым весом впечатал молодого князя в землю. Одно мгновенье, один щелчок кривых клыков — и все было кончено.

Задрав к темному небу уродливую башку, оборотень завыл так, что дрогнули листья на деревьях. Ведун глухо, яростно зарычал и отступил на шаг. Оборотень пригнул к земле окровавленную морду и, исподлобья глядя на ведуна горящими глазами, угрожающе заворчал.

Ведун ощутил знакомую дрожь в теле, его разум тонул в волне пьянящего возбуждения, ощущение близкой свободы будоражило кровь. Колени сами собой чуть подогнулись, напружиниваясь, рука потянулась к рукояти меча.

Ведун сделал над собой усилие и остановил ее на полдороге. А потом и вовсе опустил. Ему было трудно справляться с собой, но пока он держался.

Оборотень прыгнул. Ведун скользнул в сторону, пропуская тушу нежити мимо себя. Оборотень быстро развернулся на месте, но во второй раз прыгать не стал. Пригнувшись к земле, он на полусогнутых лапах медленно пошел на ведуна. Тот попятился, отступая по дуге в сторону. Расстояние между ним и нежитью постепенно сокращалось.

Когда между ними осталось не больше пяти локтей свободного пространства, оборотень прыгнул снова. На мгновенье ведуну показалось, что он не успевает уйти от второго прыжка…

Он успел, но не сдержался: рука сама выхватила меч и направила его в цель. Блеснуло ярким зеленоватым светом тонкое лезвие…

Лишь в последний момент ведун успел кистью подкрутить клинок и удар пришелся плашмя. Коснувшись шкуры нежити, колдовской металл вспыхнул еще ярче. Оборотень взвыл от боли и кубарем покатился по траве, потом вскочил и, не разбирая дороги, ринулся в чащу.

Ведун постоял, покачиваясь и слушая затихающий за деревьями шум и треск, потом подошел к телу молодого князя. Опустившись на колено, он протянул руку и закрыл невидящие глаза мертвеца. Потом, поколебавшись, он ощупал залитую кровью грудь мертвеца и, нашарив под одеждой нечто, двумя руками осторожно разорвал остатки рубахи (ведь даже кольчугу не надел…) Отмира. На шее молодого князя на простом шнурке висел маленький кожаный мешочек.

Ведун вытряхнул содержимое мешочка себе на ладонь и, разглядев, что это такое, глухо застонал. Когда через минуту ведун повернул голову в ту сторону, где высился за деревьями княжеский замок, выражение его лица не предвещало ничего хорошего для кого-то из его обитателей. Еще через минуту лицо ведуна прояснилось и он, горько усмехнувшись, снова перевел взгляд на мертвого княжича.

— Пусть это будет не напрасно… — несколько раз, как заклинание, повторил ведун. Потом он снял с тела Отмира изодранный, окровавленный плащ и, перекинув его через плечо, углубился в лес вслед за оборотнем.

Шагая по проломленной нежитью просеке, ведун что-то беззвучно бормотал себе под нос. Пройдя полсотни саженей, он услышал впереди тихое всхлипывание.

Осторожно ступая по палой прошлогодней листве, ведун обогнул ствол могучего дуба и остановился.

В нескольких шагах от него, прижавшись к стволу поваленного бурей дерева, скрючилась в три погибели жалкая человеческая фигурка. Ведун медленно приблизился, присел на корточки. Его встретил безумный взгляд и тихое жалобное поскуливание.

Полные слез, бессмысленные глаза, перепачканное в крови лицо, исцарапанная кожа… Мудрено было признать в этом дрожащем существе ту гордую княжну, которую ведун встречал в замковых коридорах.

Устремленный на ведуна взгляд Иланы постепенно становился все белее осмысленным, безумие уступало место непониманию…

Удивлению…

Ужасу.

Ведун медленно и осторожно, чтобы не испугать девушку, приблизил к ней острие своего меча. Илана задрожала сильнее, но осталась на месте, тщетно пытаясь прикрыть руками наготу.

Ведун приложил кончик меча к ее руке. Клинок вспыхнул на мгновенье и тут же погас. Илана вскрикнула от боли и отдернула руку. Ее взгляд окончательно прояснился, и теперь в нем не было ничего, кроме отчаяния, которое вытеснило даже страх.

Ведун убрал меч в ножны, набросил на девушку плащ брата и, заглянув ей в глаза, произнес, медленно и четко выговаривая слова:

— Все хорошо. Ты приняла Дар. Теперь ты чиста.

Где-то далеко тоскливо завыл волколак. Ведун порывисто поднялся и замер, развернувшись в ту сторону, откуда донесся вой. Постояв так минуту, он, не поворачивая головы, громко позвал:

— Крарр! Я знаю, ты где-то здесь. Мне нужна твоя помощь!

Какое-то время в лесу было тихо, лишь ослабевший ветер едва слышно шелестел листочками где-то в вершинах деревьев. Потом тишину разорвало хлопанье крыльев, и на ствол рядом с Иланой спланировал вран.

— Ты все видел? — спросил у него ведун.

— Все, — подтвердил вран.

Илана повернула голову и отрешенно, без всякого удивления, посмотрела на странную говорящую птицу.

— Лети в замок, буди жреца. Расскажешь ему все как есть. Если сам не додумается, скажи ему: пусть потихоньку проведет княжну в замок и спрячет до утра. А там что-нибудь придумаем.

— Ты уходишь? — удивился вран. — Оставляешь ее одну?

— С ней ничего не случится, — невозмутимо заявил ведун. — Местное зверье еще долго будет обходить эти места стороной. Ни одна тварь ее теперь не тронет. А у меня в этом лесу есть еще одно небольшое дельце…

Ведун вздохнул и с хрустом сжал кулаки. Ожидаемая схватка не состоялась, и теперь переполнявшая его энергия требовала выхода…

Жрец стоял на площадке, на вершине главной башни княжеского замка и, опершись руками о парапет, смотрел на восток, в ту сторону, где вот-вот должно было взойти солнце. Прохладный ветерок развевал его бороду и непокрытые волосы. На быстро сереющем небе умирали последние звезды.

За спиной жреца раздался усталый вздох. Инциус не вздрогнул от неожиданности, хотя и не слышал шагов. Прежде чем обернуться, он поднял руку, чтобы убрать брошенную ветром в лицо прядь волос, и незаметно вытер слезинку, которую не успел высушить тот же ветер.