Но Ренье все безмолвствовал. Несколько мгновений он смотрел на своего юного друга, а после схватился за раненый бок и криво осел на землю.

И только после этого мальчик наконец увидел, из-за чего, собственно, и произошло сражение. Точнее, из-за кого. Из полумрака между корнями блеснули раскосые зеленые глаза его сестры, и знакомый голос проговорил звонко и со странной радостью:

– Наконец-то! Я знала, что ты придешь, Гайфье.

– Знала? – пробормотал он.

– Конечно, ведь ты следил за мной.

Глаза погасли, и на свет явились крепкие смуглые руки. Схватившись за корни, Эскива ловко выбралась из своего укрытия.

– Ты видел моего солдата? – спросила она.

Гайфье кивнул.

– Я только не понял, жив ли он, – добавил мальчик виновато.

– Я посмотрю, а ты глянь, как там твой приятель.

Королева кивнула брату на Ренье и побежала к лежавшему на земле охраннику. Солдат был мертв, и Эскива заметила это еще издали. Она замедлила шаги, потом и вовсе остановилась. Горло у нее перехватило. Все оказалось правдой. Игры не было. Кто-то очень хотел убить ее.

Она постояла еще немного, а потом повернулась и медленно пошла назад, к брату и Ренье. «Мое любимое место, – думала она о Графском источнике. – Все испорчено. Я больше никогда не смогу здесь рисовать». Чувство потери росло в ее душе и становилось все огромней.

Гайфье зачерпнул воды, плеснул раненому в лицо.

– Очнитесь.

– Королева, – скрипнул Ренье.

– Вы спасли ее.

– Где она?

– Здесь.

– Раненые мужчины – противное зрелище, – прошептал Ренье. – Пахнут зверинцем. Ей незачем видеть.

– Слушайте, но ведь вы истекаете кровью, – сказал мальчик, с ужасом глядя на своего друга.

– Это только кажется. Надо перетянуть потуже. Завтра пройдет.

– Завтра?

– Ну, послезавтра.

Гайфье принялся стаскивать с раненого рубаху, резать ее кинжалом на полосы. Эскива все это время молча стояла неподалеку. Она действительно не испытывала никакого желания принимать участия в этом целительстве. В отличие от многих барышень Эскива терпеть не могла бессилия. Всеми возможными способами она изгоняла из своей жизни больных, раненых, немощных. Не то чтобы она их не жалела. Напротив, она жалела их слишком остро, и это забирало у нее чересчур много сил.

Ренье, казалось, догадывался об этом – и не осуждал ее. Он чуть приподнялся на локте и, пока брат королевы плескал ледяной водой из ключа прямо на глубокий порез, громко сказал:

– Ваше величество! Поищите за пазухой у мерзавцев. Должны быть улики – письма, деньги, расписка… Какое-то указание на того, кто их нанял.

Гайфье изумленно уставился на приятеля. Поручать королеве обыскивать трупы каких-то наемных бандитов? Не слишком ли многое на себя берет этот человек?

Но Эскива невозмутимо проговорила:

– Разумеется. Мне и самой в голову приходило, что надо бы поискать. Спасибо за напоминание. Я как-то огорчена, знаете ли… И тот парень умер. Мой охранник. Очень жаль.

– Да, – откликнулся Ренье эхом, – действительно жаль…

* * *

Пиндар ожидал известий у проселка, в полете стрелы от большого тракта, ведущего в столицу. Здесь был поворот к любимой роще Эскивы. Сюда должны были прийти трое крепких мужчин, похожих на любого незнакомца, случайно встреченного в пути. Здесь они получат от Пиндара оставшуюся часть денег и после этого уедут. Исчезнут, растворятся на дорогах Королевства.

Пиндар насторожился. Ему показалось, что он слышит топот копыт. Точно, приближались всадники. Ехали медленно, не спеша. Пиндар улыбнулся. В самом деле, куда им теперь спешить? Дело сделано. Хорошо, что королева взяла с собой сегодня только одного солдата. И вдвойне хорошо – что не взяла фрейлину, как обычно. Убивать двух девчонок сразу – занятие хлопотное, грязное. Уговорить наемников пустить кровь Эльсион Лакар куда проще – по крайней мере, они лишают жизни не человека.

Привязанная к дереву лошадь Пиндара подняла голову и приветственно заржала. Ей отозвались сразу несколько. Пиндар сделал шаг вперед… и замер.

Ему навстречу вышел Ренье. Очень бледный, с серыми губами и черными кругами вокруг глаз. За ним следом ехала всадница – в первый миг Пиндар даже не понял, кто она такая, настолько не рассчитывал увидеть ее перед собой.

Но это была она – королева. Темные, с медным отливом волосы распущены, смуглое лицо бесстрастно, зеленые глаза горят злым огнем.

Пиндар непроизвольно отшатнулся. Ренье сказал ему:

– Защищайся.

Пиндар потянул из ножен шпагу. Он знал, что вряд ли сравнится с Ренье в искусстве фехтования. И за минувшие годы Ренье наверняка усовершенствовался в мастерстве убивать, в то время как Пиндар посвятил свою жизнь совершенно другому.

Оправдываться, лгать было бессмысленно. Судя по всему, они убили всех троих и теперь пришли за Пиндаром. Наверное, нашли письмо. Проклятые дураки, эти наемники забыли уничтожить письмо! А может быть, сохранили нарочно, чтобы потребовать больше денег. Сейчас это уже не имело значения.

Королева жива и знает, кто покушался на ее жизнь.

У Пиндара осталась только одна надежда: он видел, что Ренье ранен и едва держится на ногах. Может быть, удастся убить его. Убить и бежать. Пиндар быстро оглянулся на своего коня. Отошел так, чтобы очутиться поближе к скакуну – и к спасению.

– Ты готов? – спросил Ренье, поднимая шпагу.

Пиндар вместо ответа оскалился и встал в позицию.

– Ты умрешь, – сказал Пиндар и снова оглянулся на своего коня.

Ренье не стал больше тратить времени на разговоры. Он осторожно рассек шпагой воздух, проверяя, хорошо ли действует рука.

Пиндар закричал:

– Великий герцог добьется своего! Его права на трон выше, чем право Эскивы! Он знает о проклятии сумерек!

Бывший поэт так и не понял, что произошло. Ренье убил его с первого удара.

Талиессин никогда не слышал от матери историю своего рождения. Эту повесть она хранила про себя, как драгоценное воспоминание, которым не желала делиться ни с кем, даже с собственным сыном. Талиессин предполагал, что неравный брак его родителей вызвал – по крайней мере, среди аристократии – некоторое недовольство.

Однако на самом деле решение правящей королевы взять в мужья Гайфье, простого гвардейца, породило толки весьма романтического свойства. Рассказывали о том, как отважный юноша спас королеву от гибели. О том, как судьба забросила их в необитаемые и неприступные пещеры, где их подстерегало множество опасностей и где они боролись за свою жизнь несколько дней, прежде чем их нашли и доставили в столицу. Кое-что в этих рассказах было правдой, а приятная внешность Гайфье и его скромные манеры довершили остальное.