Селена широко улыбнулась ей, продемонстрировав свои безупречные зубы.

— Тогда я ненавидела его за это. Но сейчас я ему очень благодарна.

Руфа сказала:

— Ты и твои зубы это, пожалуй, единственное стоящее капиталовложение из всех, которые он когда-либо сделал.

— Ну, давай продолжай, — нетерпеливо проговорила Роза. — Рассказывай, что было дальше. Именно тогда ты и решила бросить все это?

— Нет, — сказала Селена. — Это было вчера вечером. А сегодня утром меня словно озарило. Я стояла по колено в воде в озере Серпентин в розовато-лиловом бальном платье с пышной юбкой.

— Боже мой, почему?

— Это же были съемки, мама, — рассмеялась Руфа. — Для чего еще она стояла бы в бальном платье в озере Серпентин?

— Это были съемки для Харперс энд Куин, — сказала Селена. — В агентстве страшно разозлятся на меня, я им еще ничего не сказала. Но я вдруг подумала, что, черт возьми, я здесь делаю? Рядом нет ни одного человека, которого я уважаю и тем более люблю. Все относятся ко мне так, словно я сделана из пластика. Я поняла, что и следующая работа будет не лучше. Поэтому я подумала: пропади все пропадом! Я вылезла из воды, стянула с себя это платье, влезла в свои джинсы и отправилась назад к Уэнди. Макс сегодня работает дома. Прежде чем уехать, я купила ему бутылку в Клэренс в знак благодарности. — Она была оживленной и уверенной в себе. — Он, кстати, передает вам всем привет.

Руфа поняла причину ее оживления.

— Ты выбрала для этого самый подходящий момент. Когда начался новый семестр в школе Святой Гильдегарды? Мама, тебе следует сегодня же позвонить миссис Каттинг.

— Я уже позвонила, — спокойно проговорила Селена. — Она была первой, кому я позвонила после того, как смыла грязь и тину со своих ног. Она сказала, что будет очень рада принять меня обратно.

— Эта женщина просто мазохистка, — сказала Роза. — Она столько мучилась с тобой, и я просто не могу поверить, что она хочет еще помучиться.

— Ты просто позвонила миссис Каттинг и сообщила, что собираешься вернуться?! — Руфа была поражена. — Боже, я бы никогда не осмелилась!

— Ты просто зануда и трусиха, — добродушно проговорила Селена. — Ты не знаешь, какие правила можно нарушить, поэтому ты соблюдаешь их все до единого.

— Я соблюдаю? Ну да, миссис Каттинг всегда лучше относилась к отличникам, а я никогда не была гордостью школы.

Роза заметила, что мысли Руфы заняты чем-то другим, ее радость показалась ей немного неестественной. Ведь она больше всего на свете мечтала о том, чтобы Селена вернулась в школу, почему же тогда она не пришла от этой новости в полный восторг? Что с ней случилось? Она кажется еще более красивой, чем всегда, если это, конечно, возможно. Но в ней определенно что-то изменилось. С упавшим сердцем Роза вспомнила, как Руфа выглядела и вела себя, когда она была влюблена в этого ужасного Джонатана. Руфа и любовь — это горючая смесь. Она вся растворялась в сексуальной страсти и вся словно светилась изнутри. Она никогда не выглядела такой с Эдвардом.

Роза спросила:

— Кстати, как там Тристан?

Руфа засмеялась. Она вновь ожила, вся словно загорелась.

— Прекрасно. И наконец-то очень много занимается, потому что у него есть только одна альтернатива — собирать помидоры. Он говорит, что был бы счастлив, если бы никогда в жизни больше не увидел ни одного помидора.

— Жаль, что он живет не здесь, — на ходу, сориентировавшись, проговорила Роза. — По возрасту он очень подходит Селене.

Руфа сердито поморщилась. Селена моложе ее на десять лет. Она прекрасно поняла, о чем думает ее мать, и была полна решимости не поддаваться ее нападкам.

— На самом деле он постарше, ему уже почти двадцать один.

— Ну, между двадцатью и семнадцатью не такая уж зияющая пропасть. — Руфа прекрасно поняла, о чем хотела сказать, но не стала говорить Роза: о том, что между двадцатью и почти двадцатью восемью годами разрыв значительно больше.

— Он достаточно взрослый для своего возраста, — холодно проговорила Руфа, зная, что на самом деле все как раз наоборот. — Я иногда думаю, что он более зрелый, чем я. — Она поднялась. — Мне пора идти.

— Подожди, — что-то заставило Розу вскочить на ноги вслед за ней. Она обняла свою дочь. — Пожалуйста, приходи к нам почаще, хорошо? Не забывай нас. — Она не могла отделаться от чувства, что потеряла дочь. Руфа наклонилась, молча поцеловала мать и почти бегом бросилась к машине.

Позже, когда Селена читала Линнет вслух (она была наиболее терпеливой из всех и с удовольствием соглашалась почитать Линнет), Роза налила себе лечебную дозу джина с тоником и предалась размышлениям о прошлом. Она со страхом думала о том, что ей, вероятно, следует винить себя за то, что она позволила Руфе пожертвовать собой и выйти замуж за Эдварда. Все ее инстинкты противились этому. Неужели она пренебрегла ими только потому, что они отчаянно нуждались в деньгах? Если бы она отдавала себе полный отчет, к чему это может привести, пришлось бы ей стать свидетелем всего происходящего?

«О Боже, — подумала она, — пожалуйста, начни существовать, чтобы я смогла поверить в Тебя и молить Тебя об одном: пожалуйста, сделай так, чтобы я ошибалась насчет Ру, но если я не ошибаюсь, пожалуйста, позаботься о ней».

— Итак, попечительский совет проголосовал за предоставление ей стипендии, — объявила миссис Каттинг. — Возможно, помогла фотография на обложке «Вог». Мне даже не пришлось их долго уговаривать.

— Спасибо, — горячо поблагодарила ее Роза. — Огромное вам спасибо.

Директриса школы Святой Гильдегарды зашла в Мелизмейт сразу же после заседания попечительского совета школы, чтобы сообщить Розе приятную новость о том, что, несмотря на ужасное поведение Селены в прошлом году, было решено оставить ей стипендию.

Роза почувствовала огромное облегчение. Ей даже представить было трудно, как она смогла бы просить денег у Эдварда в сложившейся ситуации.

Она была очень удивлена и даже встревожена, увидев на пороге миссис Каттинг. Директриса школы, в которой училась Селена, вовсе не была грозной женщиной, но Роза не могла избавиться от воспоминаний о своих бурных школьных годах. Поэтому ей всегда было трудно общаться с учителями и директором школы, в которой учились ее дочери. Раньше она предоставляла возможность очаровывать их Настоящему Мужчине. Сейчас она боролась с желанием извиниться за состояние своего дома, словно миссис Каттинг потребовала у нее объяснений перед всем классом.

Однако извинения в любом случае уже не требовались. С лучезарной улыбкой и видом настоящего ценителя искусства Селена провела директрису и свою мать в гостиную. Розе было неуютно в этой комнате. В течение последних десяти лет комната была совершенно голой, без ковров, занавесок и мебели, постоянно заполненной холодным белым светом. Они никогда ею не пользовались, и Роза чувствовала себя как гость в чужом доме. Настоящий Мужчина не узнал бы ее.