– Не вижу, что он делает, – произносит она, ни к кому не обращаясь. – На экране ничего нет.

Начинаю тревожиться. А вдруг он просто сидит за компьютером, ничего не делая от растерянности. А вдруг он все-таки не смог разобраться в компьютерной версии? Но потом я вижу, что он водит мышкой по коврику, а пальцем что-то сосредоточенно выстукивает на клавиатуре. Что-то он все-таки делает. В каком-то смысле мне этого достаточно. То, что он здесь, посреди этого хаоса, уже само по себе чудо. Он здесь, как самый обычный ребенок.

И в то же время он отнюдь не обычный ребенок. Потому-то я так горжусь им и так восхищаюсь. Он пришел сюда своим собственным путем, поборов свои сомнения. Его восприятие нашего мира хрупко и эфемерно. Он нередко наводит на Сэма ужас. Однако же он каким-то образом нашел в себе силы приехать сюда. Мне вспоминается мальчик, играющий в парке в одиночестве, ни на секунду не теряющий бдительности на случай появления какой-нибудь угрозы, и я сам, жалеющий, что он не может быть таким же, как стайки обычных ребятишек, уверенных в себе, носящихся вокруг сломя голову. Теперь мне все это не нужно. Сэм – это Сэм, он способен выстроить свой собственный мир. Да, он не будет таким, как мой, в нем будет больше систематизации – и куда больше самолетов и расписаний. Но беспокоиться из-за этого не надо, надо просто отдавать себе в этом отчет.

– Тебе нехорошо? – беспокоится Джоди.

– Все в порядке, я просто думаю. Странно, какими путями до нас порой доходят некоторые вещи. Все те вечера, когда мы с Сэмом играли в «Майнкрафт» через Интернет, – мы были каждый по отдельности, но при этом как бы и вместе тоже, я имею в виду, по-настоящему вместе, как не были никогда прежде.

– Я знаю, – говорит Джоди, по-прежнему глядя мимо меня на стол Сэма. – Я ведь тоже при этом присутствовала, ты не забыл?

– Остался час! – кричит в микрофон кто-то из организаторов.

Он уходит со сцены, и тут Джоди приподнимается и принимается махать кому-то руками. Я прослеживаю направление ее взгляда и вижу Прюденс с Оливией и Гарри. Они протискиваются сквозь толпу измаявшихся родителей.

– Привет! – кричит Оливия. – Сэм сказал, что вы будете здесь!

Джоди с Прюденс обнимаются, ловко избегая излишних прикосновений друг к другу. Когда же я поднимаюсь поприветствовать ее, мы обмениваемся неловкими поцелуями в воздухе в нескольких миллиметрах от щек друг друга, как правила хорошего тона предписывают представителям среднего класса. Я пытаюсь ограничиться одним, но она заходит на второй, так что мы наполовину сталкиваемся лбами, наполовину чмокаемся – еще один кошмарный социальный прокол для полного комплекта. Можно подумать, сегодняшний день и без того был недостаточно странным и полным тревог.

– Мы ходили сюда в прошлом году, детям такие вещи нравятся, – кричит Прюденс, делая вид, что ничего не было. – Они хотели приехать и поболеть за Сэма.

– Где он? – кричит Оливия.

Я указываю на него.

– Что он строит? – интересуется Гарри.

– Не знаю, мне отсюда не видно. Тема в этом году «Самое важное здание в Лондоне».

– Он мог выбрать Тауэр! – восклицает Оливия, возбужденно хлопая в ладоши.

Но кто знает? Кто знает, что делается у него в голове? Я представляю себе его мозг как нечто полностью разбитое на сегменты, в которых, поделенные на категории, отдельно друг от друга хранятся его мысли и чувства. Как раньше было в сортировочных центрах на почте. Ничто не должно нарушать равновесие и порядок, но все, что с ним происходит, нагружает систему новой информацией, новым содержимым, и он не может обработать ее достаточно быстро. Каким образом он вообще здесь оказался?

Мама по-прежнему читает свой журнал; Джоди теперь оживленно болтает с Прюденс. Эмма с Дэном возвращаются, неся пластиковые стаканы с выдохшимся пивом. Время неумолимо истекает. Участники бесстрастно смотрят в свои мониторы, точно диспетчеры в аэропорту. Фоном гремит танцевальная музыка и бухают выстрелы, словно зашкаливающее сердцебиение.

– Десять минут!

Мне удается заглянуть в несколько мониторов. Вижу что-то напоминающее Букингемский дворец, пару неизвестных мне небоскребов и попытку изобразить Корнишон, который получился до неприличия похожим на фаллос. Вдруг осознаю, насколько сложная задача стоит перед участниками. Воссоздать узнаваемую достопримечательность, архитектурный шедевр за четыре часа из гигантских бетонных блоков? Да чем они вообще думали? Сможет ли Сэм вообще вспомнить, что мы видели во время той поездки в Лондон и в его фотоальбоме? Не перепутает ли он Лондон с Бристолем? Не увидим ли мы на экране, когда расступится толпа, неуклюжую детскую модель парусника «Великобритания»? Внезапно меня охватывает смесь вины и трепета – ну, привет, давно не виделись. Во что я его втянул?

– Так, мыши в сторону, – распоряжается кто-то со сцены. – Соревнование окончено! Пожалуйста, выйдите из-за компьютеров, чтобы дать доступ судьям.

Сэм поднимается и бредет к нам. Потом замечает Оливию и машет ей рукой. Джоди вскакивает первой и прижимает его к себе.

– Молодчина, Сэм! Я так тобой горжусь!

– Что ты делал? – кричат Оливия и ее брат практически хором.

– Это секрет, – говорит он.

И, протянув руку, вкладывает ее в мою.

Судьи переходят от одного монитора к другому, переговариваясь и делая пометки, и меня опять настигает ощущение странности всего происходящего. Они относятся к этому действу со всей серьезностью, как будто это по меньшей мере «Оскар». Позади сцены загорается огромный проекторный экран с логотипом «Поколение экс» и словами «Лучший майнкрафт-строитель года». Инженеры возятся с лапшой кабелей, идущих от экрана к нагромождению серверов и компьютеров сбоку от него. Участники оживленно обсуждают свои творения с друзьями и родственниками. Я стою столбом и кручу головой, хлопая глазами в полной растерянности. Дэн сует мне в руку стакан с пивом и хлопает по спине. Джоди обеими руками берет меня за локоть.

– У тебя все получилось, – говорит она. – Ты добился, чтобы он участвовал.

– Думаешь, он что-нибудь построил?

– Не знаю. Какая разница? Ты посмотри на него.

Мы одновременно устремляем взгляд на Сэма, который уже стоит рядом с Оливией и Гарри и смотрит турнир по «Майнкрафту» в антураже «Голодных игр», смеясь и указывая на что-то. Он явно красуется перед Оливией, театрально размахивая руками в сторону мониторов и наслаждаясь ее вниманием. Все прекрасно. Все прекрасно, каким бы ни был результат.

Потом на сцену поднимается человек в костюме Стива, в синих штанах и ярко-голубой футболке, с двумя другими организаторами, которые нацепили на себя коробки в виде Криперов. Толпа взрывается приветственными криками и начинает придвигаться поближе к сцене в ожидании объявления результатов. Вот он, момент истины.

– В этом году у нас очень высокое качество конкурсных работ. Вы продемонстрировали потрясающие умения, так что давайте поаплодируем всем участникам.