– Это Ричер, – сказал я. – Ты говорила, что я могу тебе позвонить в случае нужды.

– Что я могу для тебя сделать?

– Полиция Нью-Йорка все еще не интересуется мной?

– Нисколько.

– Тогда сообщи своему антитеррористическому подразделению, что через сорок минут я буду на Юнион-сквер и ко мне подойдет не менее двух, но не более шести человек из команды Лили Хос. Передай своим парням, что им достанется все наследство. Но пусть они меня не трогают.

– Описание?

– Ты ведь заглядывала в сумку? Перед тем, как принесла ее мне?

– Конечно.

– Тогда ты видела фотографии.

– Где именно на площади?

– Я буду на юго-западном углу.

– Так ты ее нашел?

– В первом же месте, куда зашел. Она в отеле. Ей удалось подкупить ночного портье. И сильно его запугать. Он все отрицал и позвонил им в номер, как только я вышел из вестибюля.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что она объявилась через минуту после этого. Я верю в совпадения, как любой другой человек, но всему есть предел.

– Зачем ты встречаешься с ее командой?

– Я заключил с ней сделку. И предупредил, чтобы она пришла одна. Однако она меня обманет и пришлет своих людей. Будет неплохо, если твои ребята их возьмут. Я не хочу всех перестрелять.

– Тебя мучает совесть?

– Нет, но у меня всего тридцать патронов. А этого мало. Мне нужно их беречь.

Через девять кварталов я вышел на Юнион-сквер. Один раз обошел ее по периметру, потом проверил обе диагонали. И не заметил ничего тревожного. Только дремлющие тени на скамейках. Один из бесплатных нью-йоркских отелей. Я уселся рядом со статуей Ганди и стал ждать появления крыс.

Через двадцать минут из моих сорока начал собираться антитеррористический отряд нью-йоркской полиции. Грамотные ходы. Они приехали на старых седанах и конфискованных минивэнах с множеством вмятин и царапин. Я отметил, как закончившее работу такси паркуется возле кафе на Шестнадцатой улице. Двое парней вылезли с заднего сиденья и перешли на противоположную сторону улицы. Всего мне удалось насчитать шестнадцать человек, и я бы не удивился, если бы оказалось, что я не заметил еще четверых или пятерых. Если бы я не знал, что происходит, то пришел бы к выводу, что закончилась вечерняя тренировка в зале боевых единоборств. Все парни были молодыми, спортивными, крепко сбитыми и двигались, как тренированные атлеты. И все держали в руках спортивные сумки. Они были одеты в куртки «Янкиз», или темные ветровки, похожие на мою, или тонкие флисовые курточки, словно сейчас уже ноябрь. Нужно же как-то скрыть кевларовые жилеты. И жетоны, которые висят на цепочках на шее.

Никто из них не смотрел в мою сторону, но я не сомневался, что они меня заметили. Поодиночке, парами и тройками они начали исчезать в темноте. Просто растворились в декорациях. Одни устроились на скамейках, другие прилегли в ближайших дверных проемах, третьи и вовсе скрылись из вида.

Грамотные ходы.

Когда прошло тридцать минут из назначенных сорока, у меня было вполне оптимистическое настроение.

Но пять минут спустя все изменилось.

Еще два автомобиля остановилось прямо на Западной Юнион-сквер. Черные «краун виктории», новенькие и блестящие. Из машин вышли восемь человек. Я почувствовал, как зашевелились парни из нью-йоркской полиции, и представил, что они переглядываются в темноте и спрашивают: «Какого дьявола эти парни здесь появились?»

У полиции Нью-Йорка ко мне претензий нет. Чего никак не скажешь о ФБР и Министерстве национальной безопасности.

Я посмотрел на Ганди. Он ничего мне не сказал.

Вытащив из кармана сотовый телефон, я нажал на зеленую кнопку, чтобы найти номер Терезы Ли. Именно ей я звонил последней.

Она ответила сразу.

– Федералы здесь. Как такое могло случиться?

– Дерьмо, – пробормотала она. – Либо они прослушивают переговоры диспетчера, либо один из наших парней ищет работу получше.

– А кто будет руководить операцией сегодня?

– Они. Так бывает всегда. А ты немедленно уноси оттуда ноги.

Я сложил телефон и спрятал в карман. Восемь парней из блестящих черных автомобилей отступили в тень, и на площади снова стало тихо. В неоновой вывеске слева от меня имелась одна испорченная буква. Она с шипением вспыхивала и гасла через случайные интервалы. Я слышал, как в прелой листве возятся у меня за спиной крысы.

Я ждал.

Две минуты. Три.

Наконец, когда прошло тридцать девять минут из моих сорока, я почувствовал, как справа от меня зашевелились люди. Шаги, воздух дрогнул, в темноте появились дыры. Я продолжал смотреть. В тени и в тусклых отблесках возникли фигуры.

Семь человек.

Хорошая новость. Чем больше сейчас, тем меньше будет потом.

И еще это было лестно. Лиля рискнула большей частью своих сил, потому что посчитала, что меня будет непросто взять.

Все семеро были невысокими, жилистыми и осторожными, одеты, как и я, в темные свободные куртки, позволяющие скрыть оружие. Однако я знал, что они не станут в меня стрелять. Лиля хотела знать, где флешка, – и это защищало лучше, чем кевларовый жилет. Они заметили меня и остановились в тридцати ярдах.

Я продолжал сидеть неподвижно.

В теории это была самая простая часть. Они подходят ко мне, парни из полиции их окружают, я же спокойно отправляюсь по своим делам.

Но только не теперь, когда на сцене появились федералы. В лучшем случае, они захотят взять всех. В худшем – именно меня. Я знал, где находится флешка. Люди Лили – нет.

Я сидел неподвижно.

В тридцати ярдах от меня семерка разделилась. Двое остались на месте, немного правее моей скамейки, двое начали смещаться в противоположную сторону, заходя с другого фланга. Трое попытались подобраться сзади.

Я встал. Двое справа начали приближаться. Двое слева еще не успели завершить обходной маневр. Троих, оказавшихся у меня за спиной, я потерял из виду. Пожалуй, парни из полиции уже встали. Вероятно, федералы также начали движение.

Нестабильная ситуация.

Я побежал. Прямо вперед, к входу в метро, находившемуся в двадцати футах от меня, и вниз по лестнице. За спиной у себя я услышал топот бегущих ног. Громкое эхо. Меня преследовала настоящая толпа, около сорока человек, словно охваченных магией Гаммельнского крысолова.

Я свернул в туннель, отделанный кафелем, и выскочил на подземную площадь. На сей раз скрипача здесь не было. Только душный застоявшийся воздух, мусор и старик, толкающий перед собой лысую швабру в ярд шириной. Я пронесся мимо него, затормозил в своих новых ботинках и свернул к платформе, откуда на север отправлялся поезд R. Перепрыгнув через турникет, побежал по платформе в самый ее конец.