— Ничего, ничего, садитесь, — сказал знакомый обер-лейтенант, доставая из карманов брюк две бутылки шнапса. — Мы к вам так, проездом, в гости заглянули.

«Ни хрена себе, — мелькнуло в голове у Васьки. — Так куда они ездили, если к нам проездом заглянули?»

— Здравия желаю, господин Курт! — рявкнул он и с собачьей преданностью уставился на гестаповца.

— Вижу, вы какое-то торжество справляете? — спросил обер-лейтенант, подходя к столу и ставя бутылки. — Надеюсь, не празднуете здесь временные победы русского оружия над немецким?

— Ни в коем случае, — просипел Петро, отступая чуть в сторону. — Мы просто пьем по случаю… по случаю моего дня рождения!

— Поздравляю, от души поздравляю, — расплылся в улыбке немец. — Такой день непременно следует отметить, непременно…

Он пожал руку находчивому полицаю. То же самое сделал и унтер-офицер, вошедший вместе с ним в избу.

— П-пожалуйста, господа, с-садитесь, — оправившись от потрясения, засуетился Васька. — Ч-чем б-богаты, так сказать…

Немцы расположились за столом после того, как Петро убрал с него объедки. Обер-лейтенант налил всем шнапса. Носов схватил дрожащей рукой стакан и воскликнул:

— В-ваше здоровье, г-господа!

Обер-лейтенант укоризненно покачал головой:

— Найн, найн, — сказал он. — Не за наше здоровье этот тост, а за здоровье именинника!

Они выпили.

— Хорошая вещь, — поморщился Васька и вытер рот тыльной стороной ладони. — Только супротив водки или самогона…

— Вам не нравится немецкая водка? — вскинул брови гестаповец.

— Нравится, — солгал Носов. — Только вот она как вино по сравнению с русской!

— Тогда выпьем еще, — опираясь локтем о край стола, обер-лейтенант приказал унтер-офицеру: — Наполните всем стаканы, Шульц.

Они снова выпили и закусили квашеной капустой.

— Вижу, настроение у вас паршивое, господа, — сказал Ганс Курт, закуривая. — Пьете много, а закусываете… — он ткнул пальцем в миску с капустой: — Как русские говорят — чем бог послал?

— Так ведь не до жиру, — угодливо гоготнул Петро. — Сельчане нынче не шибко богато живут. Все для армии рейха у них реквизировано.

— Пусть не богато, но и не бедствуют, — уточнил обер-лейтенант. — И партизаны в ваш поселок почему-то не заглядывают. Может, вы успели записаться в их отряд?

Обоих немцев рассмешили вытянувшиеся лица полицаев. В голове Васьки росла какая-то смутная уверенность, что гестаповцы здесь вовсе не случайно.

Унтер-офицер снова наполнил стаканы шнапсом, все чокнулись. Ваське становилось все хуже и хуже.

— Я слышал, вы тяжело больны? — обратился к нему обер-лейтенант Курт. — А теперь вижу ваше плачевное состояние собственными глазами.

— Со мной все в порядке, — пробубнил Васька.

— Я хочу, чтобы вы правильно меня поняли. — Уже достаточно захмелевший обер-лейтенант налил себе и поставил бутылку перед Носовым. — Русским нас не победить никогда… А их успехи на фронте — явление временное и непостоянное!

За разговорами выпили еще. А когда Назаров взял бутылку, намереваясь наполнить стаканы снова, обер-лейтенант вдруг сменил тон и указал ему на дверь.

— Шульц, — обратился он также к унтер-офицеру, — сходите в машину и принесите тушенку, рыбные консервы и еще бутылочку шнапса. Можете не спешить и покурить минут тридцать, я разрешаю.

Как только полицай и унтер-офицер вышли из избы, Ганс Курт закурил и, вдруг сделавшись трезвым, мечтательно посмотрел на дым, поднимавшийся к потолку от его сигареты.

— Я хочу поговорить с тобой, Ефрем, — сказал он, не глядя на Носова. — И хочу, чтобы ты был со мной предельно откровенен.

Васька весь сжался и поник: он знал методы гестаповцев.

— Что вы от меня хотите, господин обер-лейтенант? — выдавил он, внутренне настраиваясь на самое страшное.

— Хочу знать, для чего к тебе приезжал Георгий Устюгов, — спросил Курт, бросая окурок на пол и наступая на него каблуком.

— Можно подумать, что вы не знаете, — усмехнулся Носов. — Поди, из вашего особняка этот господин…

— Что ж, буду откровенен, — холодно улыбнулся обер-лейтенант. — Этот человек приехал из Берлина. Вся беда в том, что он прибыл в Брянск по важному делу, о котором очень хотелось бы знать как лично мне, так и моему шефу.

— А почему вы решили, что о цели его приезда знаю я? — нахмурился Васька. — Видел я его впервые и… он почему-то не доложил мне, чего собственно от меня хочет.

— Так уж и «не доложил»? — усомнился Курт. — А нам вот известно, что прибыл он в Брянск именно к тебе, господин Родионов! Очень интересно, что может связывать большого чиновника из Берлина с таким человеком, как ты?

Глядя на гестаповца, Васька начинал ощущать, как над ним сгущаются тучи. Этот обер-лейтенант или проверяет его на вшивость по приказу Жорика, или действительно не знает о цели приезда чертова господина Устюгова. Теперь вопрос встал ребром: или он пересказывает свой разговор с Устюговым, или молчит, что бы ни случилось! Гестаповцы не смогут именно сейчас причинить ему ничего плохого, так как Жорик — явно птица высокого полета и не позволит…

— Ну?! — голос обер-лейтенанта грянул как гром среди ясного неба. — Тебя что-то смущает, господин Родионов?

— Меня смущает все, — ответил Васька. — Этот Устюгов, как и вы сейчас, заявился вроде как гостем. Я понял одно: он чего-то хочет от меня, а конкретно так и не сказал. Мутил воду какими-то намеками.

— А я не понимаю тебя, мразь, — процедил сквозь зубы гестаповец. — Я не понимаю, почему ты пытаешься меня обмануть? Сделав дело, Устюгов уедет, а ты ведь останешься. Очень рекомендую подумать над моими словами.

— С чего вы взяли, что я вас обманываю, господин обер-лейтенант? — Носов покраснел и сдавил ладонями виски. — Не верите мне, вон у Назарова поинтересуйтесь. Хотя нет, при нашем разговоре Устюгов выпер его из избы.

Гестаповец вдруг расцвел доброжелательной улыбкой и заявил:

— Теперь я вижу, что на тебя можно положиться, господин Родионов! Как ты правильно понял, это была всего лишь проверка. Сам должен понимать, что личность господина Устюгова очень важная и влиятельная, и я должен был убедиться, что в поселке Большой Ручей ему ничего не угрожает!

— Да я понял, что Вы шуткуете, — очередной раз солгал Васька, принимая новые правила игры. — Дураку понятно, что важный господин из Берлина не может не ставить гестапо в известность о своих планах и намерениях.

— Раз ты все понял, значит, забыли этот разговор, — сощурил хитро глаза гестаповец. — Если скажешь о нашей встрече Устюгову хоть слово… — он выразительно ткнул пальцем в кобуру.

— Да нет, что вы! — воскликнул Носов, приложив к груди правую руку. — Если этот, гм-м-м… Устюгов посвятит меня в свои планы, то я найду способ тайно связаться с вами.