После ужина командир отряда Илья Соловьев тронул Охотника за плечо:

— Идемте в штаб, товарищи. Обсудим цель вашего задания и ту помощь, которая понадобится для его выполнения.

В землянке Степан вкратце рассказал о цели предстоящей операции. Командир Илья Соловьев, для бойцов отряда просто Дед Фома, оживился:

— Этого полицая мы давно уже казнить собирались, но… почему-то с Большой земли запрещали его трогать. С приходом немцев он старался вовсю услужить оккупантам. И в карательных акциях фашистов всегда принимал активное участие! А вот последнее время ведет себя тихо и смиренно, словно небесная благодать сошла на гада.

— Его не трогали потому, что этот полицай служил приманкой для «жирного гуся» из Берлина, — сказал Степан, хмуря брови. — Он находился под присмотром.

— Выходит, его время пришло? — насторожился Дед Фома.

— Да, кого им приманивали, уже здесь, в Брянске, — ответил Стрелец.

— И вы конечно же прилетели за головой «жирного гуся»?

— Не только за головой, но и за телом. Нам приказано взять его живым и переправить на Большую землю.

— Конечно, и план уже имеется? — поинтересовался командир партизан задумчиво.

— А вот четкого плана как раз у нас нет, — ответил Степан. — Тот, за кем мы прибыли, непредсказуем, и предугадать его действия практически невозможно. Вся надежда на тебя, командир, и на твоих бойцов. Лучше вас никто не знает поселка Большой Ручей. Нам приказано составить план захвата вместе с тобой, Илья Петрович. Ну а тебе велено всячески нам содействовать в достижении нашей общей цели.

— Раз приказано, значит, сделаем, — вздохнул командир и громко зевнул. — А теперь отбой! Располагайтесь где хотите. Можете ночевать в землянке, если разместитесь, а можете у костра. Сейчас ночи теплые…

* * *

Группу сопровождения сформировали утром у штабной землянки.

Когда бойцы построились, Дед Фома вызвал десять человек, остальных распустил. Перед теми, кто остался, командир зачитал задачу и пожелал успехов в предстоящей операции. Дед красиво говорил о том большом вкладе, который партизаны вносят в борьбу с фашизмом, и о долге всех советских людей перед Родиной. На прощание он обнял каждого бойца. Старшим группы был назначен тот, который возглавлял встречавших. Звали его просто — Федот.

Весь день они передвигались по лесу ускоренным маршем. Ночь провели у костра, а с восходом солнца, наспех перекусив, двинулись дальше. Пройдя несколько километров, бойцы заметили собиравших грибы женщин, и Федот решил изменить курс.

Следующую ночь тоже решили провести в лесу, хотя до поселка было уже рукой подать. Охотник и Стрелец вызвались идти в караул. Пока партизаны спали, они сидели в указанном Федотом месте и, прислушиваясь к звукам ночного леса, всматривались в темноту.

— Знаешь, о чем я сейчас подумал? — спросил Яшка, переворачиваясь с живота на бок.

— Знаю, — тихо ответил Калачев. — Ты вспомнил ту ночь, когда мы сидели с тобой так же, наблюдая из кустов за усадьбой скопцов!

— Т-точно… — прошептал Яшка обескураженно. — Постой, а как ты догадался, что я именно про это думал, а не про смазливую бабенку на сеновале?

— Наверное, потому, что я сам ту ночь вспоминал.

— Давно это было…

— Может быть, для тебя и давно, а для меня будто только вчера.

— Ладно, забудем про плохое. Как действовать по прибытии на место, Степан?

— По обстановке. Ты это хотел услышать?

— Брось подкалывать, мне не до шуток.

— А я и не шучу. Пока мне нечего предложить, может, ты чего подскажешь?

— Увы, и я в тупике, — вздохнул Яшка.

Чуть свет бойцы были уже на ногах: не очень-то понежишься на холодной земле. Они снова пошли лесом, обходя открытые места. К околице поселка Большой Ручей прибыли лишь к вечеру.

Рассредоточив бойцов по позициям, Федот собрал «гостей» вокруг себя:

— Я свое дело сделал, товарищи, что теперь прикажете?

— Нас нужно свести с человеком, который поддерживает связь с вашим отрядом, — сказал Степан.

— Мы приведем его, как стемнеет, — кивнул партизан.

— Тогда не станем терять время и полюбуемся поселком со стороны, — Степан достал из вещмешка бинокль. — Я буду рассматривать улицы и дома, а ты, Федот, называй те, в которых живут полицаи.

— Это я запросто, — усмехнулся партизан.

— А я нарисую схему с ваших слов, — сказал Яшка, беря в руки лист бумаги и карандаш. — Хотя… мне больше понравилось бы рассматривать этих ублюдков через оптический прицел снайперской винтовки.

* * *

Как только над лесом сгустились сумерки, партизаны, не разводя костров, поужинали, и те, кто не был в карауле, стали устраиваться на ночлег.

«Так хочется побыть одному, — вдруг накатило на Степана, — чтобы никто не приставал с вопросами…» Убрав бинокль в вещмешок и проверив автомат, он глубоко вдохнул прохладный свежий воздух и только тут заметил на тропе трех человек. «Наверное, ведут связного», — подумал Калачев и шагнул навстречу.

— Вот, с рук на руки передаю, — партизан посторонился, пропуская вперед невысокого мужичка. — Это староста из Большого Ручья. Матвей Бортко. Прошу любить и жаловать.

Старосту трудно было разглядеть в темноте, но Степану это и не требовалось. Он обратился к нему с ничего не значащим вопросом:

— Как жизнь, товарищ Матвей?

Тот пожал плечами, легонько прокашлялся и ответил:

— Какая тут жизнь? Так, маета одна.

— Что, так все плохо?

Бортко недоверчиво покачал головой. Давно уже он прислуживает у немцев и никак не может дождаться, когда Красная армия вышвырнет их с родной земли. В старосты он пошел не по своей воле, а по требованию подполья и все это время балансирует, как на лезвии бритвы. Его угнетают косые взгляды односельчан и плевки в спину, но приходится терпеть.

Решив не расспрашивать больше Бортко здесь, на тропинке, Калачев пожал ему руку и предложил пройти к месту временной стоянки группы. Он двигался следом за старостой, смотрел ему в спину, а сам почему-то вспомнил о брате, за которым прибыл.

Уже довольно много времени минуло с момента известия о его предательстве. Правильно ли Степан собирается поступить, вернув Василия в лапы Смерш? В том, что тот должен понести заслуженную кару за предательство, сомнений нет, но лучше было бы самому покарать брата. А вот сознательно обречь на муки и страдания, которые непременно ждут его впереди…

На подходе к месту стоянки их остановил часовой. Узнав своих, он скрылся в кустах, а Калачев со старостой, подошедшими Стрельцом, Лешим и Федотом отошли в сторону и расположились для беседы.

— Рад видеть тебя, Матвей, — поприветствовал Бортко командир группы и пожал ему руку.