Заметив, что пленница ушла в себя, Саша не стал докучать ей. А вообще-то он не считал, что женщины требовали к себе какого-то особого отношения, поскольку ни одна из них никогда не относилась к нему по-доброму. Собственно, у него никогда и не было настоящей семьи. Его мать, старшая горничная матери Алексея Владимировича, родила, будучи незамужней. Но Саша, хотя никто ему этого не говорил, точно знал, что его отцом был сам покойный князь Владимир Черкесский. Родился Саша через семь месяцев после рождения самой младшей сестры нынешнего князя. Он считал, что ему очень повезло, и на то имелись серьезные причины. Ведь его вполне могли отправить в какое-нибудь отдаленное поместье князей Черкесских, где бы он вырос бы обычным неграмотным крепостным. Однако в судьбу его вмешалась княгиня Александра. Она признала его очаровательным младенцем и решила оказать своей любимой служанке особую честь за безупречную службу. В результате будущий Саша был помещен в княжескую детскую, и грудью ее вскормила княжеская кормилица. Когда ему исполнилось пять лет, а Алексею Владимировичу восемь, он начал вместе со своим будущим хозяином регулярно посещать классную комнату в качестве мальчика для битья. Если Алексей Владимирович был невнимателен на занятиях, то пороли маленького Сашу. Не могли же учителя наказывать будущего князя!

Первые полгода совместного обучения день без наказания становился для Саши праздником. Занимались они тогда с гувернанткой – француженкой-эмигранткой знатного происхождения, бежавшей со своей родины из-за революции. Вывезенные из Франции драгоценности были быстро распроданы, и женщине пришлось самостоятельно зарабатывать на жизнь. Саша же в ее глазах олицетворял тех самых простолюдинов, которые в ее стране устроили ужасный бунт против установленного от начала веков порядка вещей, и она вымещала накопившийся гнев на беззащитном мальчике (этому способствовало еще и то, что князь был на редкость ленивым учеником).

Вскоре, однако, выяснилось, что младший мальчик обладал феноменальной памятью и схватывал все налету. Алексей Владимирович был весьма смущен, внезапно обнаружив, что слуга обходит его в познаниях. Этого княжич стерпеть, конечно, не мог и принялся усердно учить уроки, лишив тем самым мадемуазель поводов для регулярных наказаний Саши. Когда княжичу исполнилось двенадцать, гувернантку-француженку сменил наставник из Англии мистер Бредбери, который, в силу своего британского чувства справедливости, относился к мальчикам одинаково. Алексей Владимирович не противился этому, поскольку нашел в своем слуге интересного партнера по играм и наперсника, которому можно доверять любые секреты. Это было тем более важно, что Алексей примерно в то время стал полноправным князем Черкесским – его отец погиб во время гонок по замерзшей Неве. Вместе с князем Черкесским погибла и его тогдашняя любовница.

Снисходительному отношению юного князя к либеральным взглядам мистера Бредбери способствовал еще и тот факт, что Алексей Владимирович, несмотря на свое высокое положение, испытывал в силу возраста естественную потребность в старшем друге-наставнике. Мистер Бредбери взял на себя эту роль с большой охотой, начав обучать его не только академическим наукам. Когда князю исполнилось четырнадцать, он начал делиться с ним своим сексуальным опытом, сделавшись еще и его любовником. Через год в эти утехи был вовлечен и Саша. Связь англичанина и князя не мешала им искать удовольствий и в обществе женщин. Но Саша в этих развлечениях не участвовал, к женщинам он не испытывал ни интереса, ни доверия. С его первых шагов по жизни женщины были для него чуждыми, а порой – опасными существами. Родная мать ни разу не взяла его на руки, не говоря уж о том, чтобы приласкать или поцеловать. А первая учительница думала только о том, как бы побольнее его наказать.

Женщин он недолюбливал и сейчас, но та, что сидела рядом с ним в карете, чем-то отличалась от других и, возможно, была не такой уж скверной. Саша не сомневался, что она, придя в сознание, немедленно устроит истерику и, скорее всего, начнет кусаться и царапаться, и поэтому он собирался поддерживать ее наркотический сон на протяжении всей дороги и, возможно, еще несколько дней после приезда на ферму. Однако в этот последний день путешествия Саша почему-то внял ее просьбе, и ничего плохого не случилось. Миранда уже несколько часов была в сознании, и при этом они спокойно беседовали. Более того, ей хватило ума не устраивать сцен и не болтать без умолку.

В какой-то момент Саша даже испытывал к ней нечто похожее на сочувствие. Когда эта женщина рассказывала о себе, было очевидно, что она говорит правду. Не то что та сука Джиллиан! Вот уж кому он ни секунды не верил!

А карета тем временем катилась по вымощенной камнями разбитой дороге, спускавшейся с вершины плато к расположенной на морском побережье Одессе. На месте этого довольно крупного города в древние времена находилось греческое поселение, которое просуществовало до четвертого века нашей эры. В четырнадцатом веке на берегу Одесского залива возник порт, контролируемый татарами, а рядом с портом захватившие эти места турки-османы в восемнадцатом столетии возвели каменную крепость, которую менее чем через четверть века взяли русские. И российская императрица Екатерина распорядилась построить здесь город. Случилось это всего лишь двадцать лет назад, однако город за это время сильно вырос.

Прошло еще минут десять, и вот уже карета покатила по широкой улице, разделенной посредине цветущим бульваром. Впрочем, Миранда этого уже не увидела: внезапно почувствовав усталость, она решила, что ей требуется отдохнуть, и уснула крепким, хотя и не совсем спокойным сном. А рядом с ней тихо похрапывал Саша, убедившийся в благоразумности своей подопечной. Проснулись они одновременно – когда карета резко остановилась у ворот обширного поместья князя Черкесского.

– Эй, Саша, просыпайся! – раздался снаружи громкий крик на русском языке.

– А, Миша… Приветствую! Открывай скорее! Я привез ценный экземпляр на нашу ферму.

– Для кого?

– Для Луки. Алексей Владимирович наконец-то нашел ему достойную партнершу.

Привратник заглянул в карету и осмотрел Миранду.

– Ого… – произнес он и прищелкнул языком. – Аппетитная штучка! Везет же этому ублюдку Луке. Не сомневаюсь, что он ее оприходует наилучшим образом. Правда, маленькой француженке ее появление вряд ли придется по душе. Она уже давно ходит в фаворитках Луки, небось, привыкла к этому.

– Тем хуже для нее! – отозвался Саша. – Открывай же быстрее! Мы преодолели огромное расстояние и ужасно устали. И вообще, чем быстрее я устрою Мирашку на ее новом местожительстве, тем быстрее мы сможем заняться делом.

Ворота тотчас открылись, и они въехали на территорию поместья.

– Что он сказал? – спросила Миранда без особого интереса, поскольку и без перевода поняла, о чем шла речь.

– Он восхищается тобой и завидует Луке, – ответил Саша.

Немного помолчав, Миранда пробормотала:

– Но как же я буду разговаривать с этим вашим Лукой? Я ведь совершенно не знаю русского.

– Захочешь – выучишь, – с издевательской усмешкой ответил Саша. Но тут же, вспомнив слова князя о том, что «она должна быть насколько это возможно, счастлива на ферме», решил смягчить ответ. – Видишь ли, наш Лука – большой любитель учить языки, Мирашка. Одному Богу известно, на языках скольких народов, проживающих в России, он умеет говорить. А от двух своих жен, попавших сюда из долины Рейна, он выучил несколько немецких диалектов. Благодаря же француженке Миньон прекрасно говорит по-французски. Впрочем, я не думаю, что у вас будет много времени на разговоры, – добавил Саша с улыбкой.