топора промчалось над её головой и отрубило половину левого отростка. Потеряв силу удара, топор отскочил от правого, оставив глубокую царапину. В ту же секунду сестра ударилась в деревянный щит, отбросив коротышку.

Он пролетел с десяток метров, упав на спину недалеко от меня, выронил топор и от страха прикрылся щитом. Который я вогнал в его тело, с разбегу прыгнув и приземлившись левой лапой. Кровь фонтаном брызнула изо рта вместе с хрустом костей. Укус, чавкающий звук и с глухим звуком голова дворфа удариться об стену.

– Третий? – крикнул я сестре, бежавшей к выходу.

– Мёртв.

– Улица!

– Да! – Калиса молнией пробежала рядом.

Я поковылял к дворфу, скатившемуся по стене. И для проверки потрогал его повреждённой лапой. Как змея тот резко схватился за неё и воткнул кинжал. Тьма заволокла сознание. Что-то инородное пробило сустав, разорвало связки и разрезало плоть.

Я заорал от боли и отдёрнул лапу. Слабеющие руки дворфа потянулись вслед. Из правой руки выпал кинжал, из левой – мой палец. Я тут же придавил эту бородатую тварь к полу. Он улыбался, давил победную улыбку.

– Ну, сука, улыбайся! Ну! – кричал я вслед отгрызенное голове. – Что, сука, не лыбиться, да? Сучий утырок, я убью тебя, слышишь? Я убью…

Я кричал, стараясь хоть немного заглушить пульсирующую боль в лапе, подпрыгивал и бил хвостом об пол. Помогло. Не сразу, но боль уменьшилась. Я привык к ней, смог адекватно мыслить. Посмотрел в сторону первого дворфа – его тело лежало в трёх метрах от его головы. И поковылял к выходу, подогнув правую лапку к животу.

– Никого, – прозвучал голос сестры. Она парила над плато и выискивала любого, кто мог укрыться за иногда встречающимися валунами.

– Уверена?

– Да. У меня ещё немного маны есть, посмотрю там и вернусь, – сестра головой показала на противоположную от арки сторону.

К сестре я присоединиться не мог: запасы маны были полностью опустошены. А ждать, когда они восполнятся – слишком долго. К тому же, у меня было куда более срочное дело: из правой лапы всё ещё торчал меч, ушедший в плоть практически вместе с рукоятью.

Следующие три минуты по коридору эхом разносились крики. Было чертовски больно сначала выталкивать застрявшую рукоять, уперевшись остриём в стену, а потом, схватившись зубами, вытаскивать полностью лезвие. Я ещё сильнее разрезал себе лапу и во всех красках высказал всё, что думал об этих дворфах, их семьях и домашних питомцах, пообещав последних пустить на шаурму.

Но что делать дальше? С пальцем и так понятно – его больше нет, но тела дворфов и их оружие всё ещё здесь. Их нельзя оставлять, тем более заносить в зал. Надо что-то придумать и скрыть все улики.

– Я никого не нашла, – сестра приземлилась недалеко от входа, когда я вынес первое тело.

– Отлично. Будем надеяться, что их было только трое. Как долго мы провели зале до того, как пришли дворфы?

– Не знаю. Пару дней точно. Что с лапой? Ты вытащил меч?

– Да, вытащил, – я выпрямил лапу. – У тебя мана осталась? Сможешь кровь остановить?

– Сиал! Твой палец! – завопила сестра от вида крови, тёкшей струйкой по белому суставу.

– Не со мной, но всё ещё мой. Что у тебя с маной?

– Почти нет. Надо подождать. Больно?

– Я потерплю. Отросток болит? – я посмотрел на лоб сестры. Один из роговых отростков был срезан наполовину и теперь пеньком торчал в пять сантиметров длины. Вертикально надломленным пеньком: небольшой участок с внутренней стороны был словно отщеплён.

– Нет… Сиал… братик… – голос сестры дрожал, она подошла и потёрлась носом мне об грудь. – Как это случилось?

– Меня перехитрили. Но уже всё случилось. Давай не будем терять время, – я постучал подбородком по голове Калисы, отвлекая её от плохих мыслей.

Вынести тела, головы и оружие дворфов оказалось простой задачей. Что не скажешь об лужах крови на полу коридора. У нас было два варианта: хвостами размазать по полу или слизать языками.

Хоть и противно, но пришлось идти по второму пути: сложно было сказать, где моя кровь, а где дворфов. Есть риск, что сюда придёт группа опытных разумных, заметит разводы, соберёт образец тряпочкой и поймёт, что здесь был дракон. А значит – он где-то поблизости.

Палец свой я, недолго думая, проглотил. Хотел положить под язык и домой принести, но что-то пошло не так. Сестра решила, что я изначально так планировал и обрубок своего отростка проглотила следом. Но вот жрать трупы дворфов не хотелось. И дело было не в том, что они разумные существа.

Меня пугал вопрос их личной гигиены. Они же явно путешествовали не один день, и даже не неделю и это всё время были в одних и тех же одеждах. Вряд ли в этих горах есть места, где можно принять расслабляющую ванну с морской солью, свечами и гелем для душа. Так что жрать потенциальный источник бактериологического заражения – не лучшая идея.

Было решено забрать их с собой и сбросить где-нибудь по пути в горах. Тащить домой смысла нет, а что ещё делать с ними – непонятно. Была ещё одна идея: долететь до порченого леса и сбросить их там. Но нам нельзя подниматься выше ста метров, а там древни с их длинными ветвями. Да и лететь слишком долго.

Подлечив лапы и остановив кровь, мы дождались полного восполнения маны. Калиса взяла в пасть два тела и три головы. Я взял себе оружие и оставшееся тело. Всё это было сброшено в горах, буквально через пару часов после отлёта.

На следующий день, ближе к полудню, мы зашли в нашу пещеру.

– Вас не было десять дней, дети мои. Я волновалась, – раздался мамин голос, когда Калиса захлопала крыльями.

– Мама, спаси Сиала! – сестра кричала с такой интонаций, что бедное материнское сердце могло разорвать на мелкие ошмётки.

– Всё хорошо! – я грозно посмотрел на сестру. – Я цел, всё хорошо. Просто случилась неприятность в тех горах.

– Я сейчас подойду, и вы всё расскажете.

Мама практически сразу пришла к нам. Даже прибежала: её грудь сильно вздымалась от глубоких вдохов. Но стоило Ликуре увидеть наши раны, как она замерла и целую секунду боролась сама с собой, подавляя оцепенение.

Медленно подойдя, она присела на колени и приложила руки рядом