Лицо Эмили потемнело.

— Ты уверена в этом?

— Да. Томас очень расстроен.

— Но это может быть совсем другая организация, — резонно заметила Эмили. — Есть же настоящие благотворительные организации, а из того, что рассказывал Джек, эта, как я понимаю, полностью занята добрыми делами. Они засекретили себя, чтобы не хвалиться тем, что делают, и еще потому, что правосудие иногда вершится втайне, чтобы его враги не могли этому помешать. Лорд Энстис — член этого общества, это он предложил Джеку присоединиться.

— Твое общество, возможно, не то, с которым сейчас имеет дело Томас, — согласилась Шарлотта. — Но разве слова «возможно, не то» могут себя успокоить?

— Нет…

Прежде чем Эмили успела еще что-то сказать, дама в шляпе, украшенной магнолиями, громогласно помешала им, приветствуя Эмили так шумно и многословно, будто они были давнишними подругами. С ослепительной улыбкой она познакомилась и с Шарлоттой и тут же завладела разговором, вспоминая обо всех своих встречах с Эмили на светских раутах.

Шарлотта, извинившись, обменялась взглядом с сестрой и, вежливо кивнув даме, поспешила покинуть их. Минуя роскошные клумбы азалий и бельведер, она примкнула к остальным гостям.

Вторая встреча была полной неожиданностью. Увидев вдали тетушку Веспасию и предвкушая радость общения с ней, Шарлотта направилась к ней прямо через лужайку, подобрав повыше юбки, чтобы не испачкать их о траву. В двух шагах от Веспасии она вдруг увидела, что, кажется, может помешать важной встрече. Леди Камминг-Гульд, как всегда, держалась очень прямо, как-то по-особенному распрямив свои хрупкие плечи под нежно-розовым шелком и кружевами. На ней были ее знаменитые жемчуга в три нити до пояса, огромная, как колесо телеги, шляпа, которую она дерзко сдвинула набок, и светящиеся теплым светом крупные жемчужины в ушах. Высоко вскинутый подбородок тетушки свидетельствовал о боевой готовности.

Та, что приближалась к ней, была столь же высокого роста, с роскошной фигурой, белоснежной кожей и золотисто-каштановыми волосами. Она была действительно хороша собой, с классическими чертами лица, и ее роскошное платье подчеркивало все достоинства фигуры, которыми, не скупясь, наградила ее мать-природа. Судя по лицу дамы, она прекрасно понимала, сколько шума наделало ее появление. В ней была уверенность, но никакого высокомерия, и она явно наслаждалась тем впечатлением, которое неизменно производила.

Немолодой джентльмен, стоявший рядом с Веспасией, с чисто выбритым румяным лицом и высоким лбом, взял на себя честь познакомить двух дам. Шарлотта была уже совсем близко и все слышала.

— Леди Камминг-Гульд, разрешите представить вам миссис Лилли Лангтри…

Глаза Веспасии расширились, серебряные брови высоко поднялись, и ноздри тонкого с горбинкой носа почти незаметно дрогнули.

— Пожалуй, просить разрешения уже несколько поздновато. — В голосе тетушки звучал едва заметный сарказм и чуточку удивления.

Джентльмен покраснел.

— Я… видите ли… — заикаясь попытался он что-то сказать, не ожидая такой реакции. Он был уверен в себе. Большинство в свете завидовали его знакомству с Лилли из Джерси. Он сам не раз хвастался этим.

Веспасия повернулась к миссис Лангтри и подчеркнуто милостиво кивнула. В свое время она была первой красавицей Англии и не собиралась кому-либо уступать.

— Как поживаете, миссис Лангтри? — холодно произнесла она. Перед тетушкой Веспасией стояла всего лишь выскочка. Она может сколько угодно быть любовницей принца Уэльского и бог знает кого еще, она красива и даже, возможно, умна, но она не может быть представлена леди Камминг-Гульд так, будто за несколько лет смогла добиться того, на что Веспасии понадобилась целая жизнь. Для этого нужен природный ум, терпение, достоинство и благоразумие. — Надеюсь, вам нравится нынешний сезон в Лондоне? — добавила она.

Вопрос застал миссис Лангтри врасплох.

— Как поживаете, леди Камминг-Гульд? Благодарю вас, сезон действительно удачный, но он не первый для меня, как вам известно. Далеко не первый.

Брови Веспасии взлетели еще выше.

— Неужели? — без всякого интереса сказала она. По ее безразличному виду можно было подумать, что она до этого вообще ничего не слышала о какой-то Лилли Лангтри. Тетушка окинула ее взглядом с ног до головы, подольше задержавшись на шее и талии, где возраст особенно беспощадно выдает себя. — Вы полагаете, мне это известно? Конечно же, нет. Ведь до сегодняшнего дня наши пути не пересекались… — Она не сказала, что они не пересекутся и в будущем, но это было и без того понятно.

Лилли Лангтри, самую известную красавицу Лондона, появившуюся неизвестно откуда, и раньше третировали подобным образом, но она все терпеливо сносила. Поэтому какая-то старая леди — неважно, кто она — не может помешать ее триумфу.

Лилли терпеливо улыбалась.

— Нет, конечно нет, — согласилась она. — Вы часто обедаете во дворце Мальборо? — Она имела в виду резиденцию принца Уэльского и его всем известные встречи с друзьями.

Веспасия не собиралась сдаваться и с ледяной улыбкой парировала удар.

— Это не мое поколение, — скромно заявила она, как бы уступая место поколению миссис Лангтри, хотя у принца собирались люди по крайней мере на десяток лет старше, чем его любовница.

Миссис Лангтри вспыхнула, но не отступила — она приняла правила войны.

— Слишком много танцев, пожалуй. — И, не стесняясь, уставилась на трость Веспасии.

Глаза той вспыхнули.

— Я люблю вальс — восхитительный танец, — а также кадриль. Современные танцы мне не по душе — например, канкан… — Конец фразы многозначительно повис в воздухе.

Миссис Лангтри сжала губы. Скандальная репутация канкана шокировала лондонское общество. Его исполняли лишь проститутки и другие женщины сомнительных профессий в предосудительных местах в Париже, да и там он уже под запретом.

— Вы, разумеется, ужинаете у Ее Величества, не так ли? — спросила Лангтри, улыбаясь.

Обе отлично знали, что после смерти принца Альберта двадцать восемь лет тому назад королева никого не принимала и тем более не устраивала званых ужинов. Траур ее был столь глубок, что в обществе по этому поводу ходило немало неодобрительных слухов, вплоть до обвинения Ее Величества в том, что она забыла о своих монарших обязанностях.

Веспасия удивленно подняла брови.

— О нет, дорогая. Ее Величество уже давно никого не принимает. — А затем добавила мягко, с сожалением: — Странно, что вы этого не знаете. Хотя, возможно… — Она опять оставила фразу, полную намеков, недосказанной, словно решила пощадить бедняжку Лилли.

Та втянула в себя слишком много воздуха, чтобы ответить, не поперхнувшись, и поэтому благоразумно промолчала. С холодной улыбкой она теперь рассчитывала лишь на свою красоту и молодость — верные карты в любой игре. Миссис Лангтри была действительно очень красива.