Он играл в покер по всему городу уже почти шестнадцать часов, начав во «Фламинго» сразу же после первого звонка от призрака Сьюзен. С тех пор она позвонила ему уже несколько раз через телефоны-автоматы, около которых он оказывался; голос ее был хриплым, и она говорила ровно столько времени, сколько требовалось для того, чтобы сообщить, что она простила и любит его. Он знал, что она ждет его в кровати неизвестно какого мотеля, куда он рано или поздно завернет, но он, словно не уверенный в себе молодожен, хотел выпить еще рюмку-другую перед тем, как… уединиться.

Дважды среди тысяч отрывочных пустых разговоров, первый раз на Сэндс, и второй в такси, когда водитель спросил его, чем он занимается в жизни, сообщил, что слышал, дескать, что в плавучем доме на озере Мид на следующей неделе будет серия игр в покер, которая должна начаться в среду ночью и продолжаться до Великой пятницы включительно.

Он старался не думать об этом сейчас.

Он потянулся за стаканом с выпивкой, но, заколебавшись, скосил глаза направо – но, конечно, не увидел там стоящей женщины. Весь день он то и дело краем искусственного глаза ловил ее мимолетные появления. Почему-то его совершенно не тревожило то, что он был способен видеть ее через кусок раскрашенной пластмассы; ему каким-то образом было известно, что его отец может вернуть то, чего когда-то сам же лишил его.

Ричард Лерой и Вон Трамбилл стояли в пятидесяти футах от него и наблюдали за игрой поверх двух видеоавтоматов для игры в покер. В «Подкове» было многолюдно даже поздней ночью в среду, и чтобы сохранить свои места, они то и дело опускали четвертаки в прорезь автомата и наугад нажимали кнопки.

– Бини потребуются еще деньги на вход в игру, – сказал Трамбилл, бесстрастно наблюдая за игрой.

– Хм-м-? – буркнул Ричард, проследив за взглядом толстяка. – О да. – Его лицо утратило всякое выражение, а сидевший за покерным столом седовласый человечек, перед которым лежал противоастматический ингалятор, вытащил из кармана бумажник, отсчитал двадцать стодолларовых купюр и бросил на зеленое сукно перед крупье, который взамен придвинул к нему несколько стопок зеленых фишек.

В следующий миг лицо Лероя вновь оживилось.

– Ну, вот, – сказал он. – Эй, видишь, как наша рыбка вскрылась «под прицелом» с двумя валетами? Он наверняка созрел и вот-вот сорвется с дерева.

– Бетси… прошу прощения, я имел в виду: Ричард, он показал двух валетов, – ответил Трамбилл. – А сбросить мог две пары или даже тройку. Я не уверен, что он настолько созрел, как тебе кажется.

Если бы старик пребывал в теле Бетси Рикалвер, он мог бы не на шутку разозлиться, но сейчас, в облике Ричарда, он лишь рассмеялся.

– При том-то, как он сегодня хлещет спиртное? Его уже несет, как, не к ночи будь помянут, сгусток крови по артерии.

Трамбилл лишь пожал плечами, но волнение его не улеглось, и метафора старика ему не понравилась. В мотель, где остановился Крейн, приехало несколько мужчин на машинах с невадскими номерами; они расспрашивали о Скотте «Страшиле» Смите, и Трамбилл опасался, что кто-то из валетов мог сесть на хвост Крейну и намерен убить одно из почти присвоенных тел Джорджа Леона, его драгоценную рыбку, да и убийство, которое он лично совершил утром, тоже почему-то беспокоило его – может быть, потому что взрывом тела разорвало на мелкие кусочки и разбросало сушиться по крышам и ветвям деревьев; а желудок Трамбилла непривычно отягощали останки Лашейна. Вернувшись в тот день домой, он, совершенно голый, если не считать роскошных татуировок, вытащил убитого пса во двор и съел сырой чуть ли не половину туши. Ричард потом поливал его из шланга.

Молодой человек в спортивной рубашке наклонился к Трамбиллу и прошептал:

– Одна из тех машин, что были в мотеле, только что припарковалась на стоянке у винного магазина, что за углом на Первой. Трое парней, подбрасывая монетки, направляются сюда.

Трамбилл кивнул.

– Пусть ваши люди за ними приглянут, – так же тихо распорядился он. Молодой человек кивнул и поспешно удалился.

Ричард взглянул на него, вопросительно вскинув брови.

– Не только мы одни чувствуем, как он играет, – пояснил Трамбилл. – Сюда направляются трое парней, работающих, судя по всему, на одного из валетов. Ты уже можешь управлять рыбкой?

– Нет, только с кануна Пасхи.

– Почему бы не попробовать? Вдруг нам придется удирать? Тогда полезно будет, если он пойдет навстречу твоим желаниям.

Ричард постоял в нерешительности, потом кивнул и пристально уставился на Крейна.

Крейн как раз подносил стакан ко рту, и тут его рука неожиданно дернулась, край стакана ткнулся в нос и бурбон плеснул в глаза, которые сразу защипало. Его рот раскрылся, и оттуда вырвалось громкое протяжное уханье.

Потом он быстро заморгал, чувствуя, как краснеет от пьяного смущения, и осторожно поставил опустевший стакан на бумажную салфетку, лежавшую на зеленом сукне.

– Ух, вдруг проснулся, – сообщил он крупье казино, глядевшему на него с некоторым удивлением.

– Может быть, баиньки пора? – предположил тот.

Крейн представил себе кровать в мотеле, мутное окно, сквозь шторы на котором пробивается белый свет уличного фонаря, представил себе фигуру на постели, вытянувшую навстречу ему белые руки.

– Нет, подожду пока. У меня еще немного денег осталось!

– К’нешно, п’сть ’грает, – сказал хорошо одетый бизнесмен, вероятно, англичанин, выигравший банк в том кону, в котором вскрываться начал Крейн. Корни его седеющих волос взмокли от пота; игру он пока что вел очень строго, консервативно. Крейн подумал, что он, похоже, неуютно чувствует себя в игре с высокими ставками и рад тому, что один из игроков допился до полной бестолковости. Сейчас он нервозно улыбался Крейну. – ’то в’дь св’б’дная страна, в’рно?

Крейн осторожно кивнул.

– Конечно.

– И, на мой взгляд, великая страна, – воодушевленно продолжал тот, – х’тя у вас тут ж’ть ск’лько п’шек.

Крупье пожал плечами и начал сдавать карты через стол игрокам. Знак почетного дилера теперь оказался перед Крейном, так что первую карту получил англичанин, сидевший справа от него.

– Жуть сколько чего? – спросил Крейн.

– П’шек, – повторил сосед. – П’шки, куда ни глянь.

Крупье действовал проворно, и перед каждым из игроков уже лежали втемную по пять карт.

Крейн растерянно кивнул.

– Пожалуй, что так.

– Без толку, – сказал Ричард Лерой, облокотившись на игровой автомат. Он рассеянно сунул очередной четвертак в прорезь, нажал кнопку «сдавать», и его пиджак осветился цветами карт, появившихся на экране.

– Да, если, конечно, ты не хочешь, чтобы с ним случилась истерика, – согласился Трамбилл.

Крейн промокнул подбородок рукавом рубашки и, увидев официантку, помахал ей пустым стаканом.