— Значит, мой запах вполне его устраивал? Что-тосреднее между морским бризом и городской свалкой.

— Да. Именно так я и решил, когда увидел тебя в первыйраз. Я иногда думаю, что это даже хорошо, — Дементий нагнулся комне. — Это даже хорошо, что ты здесь не задержалась, иначе нам бы пришлосьтуго. Как ты его за три дня сумела приручить, ума не приложу.

— Это потому, что я плохая девочка, — сказалая. — А мужчинам всегда нравятся плохие девочки…

— Может быть, ты и права.

— Что-то твой Ритусик задерживается?? Ты-то при старухеостаешься?

— Да нет, — Дементий тяжело вздохнул. —Сейчас дом продастся — и полный расчет. Старухе я не нужен. Да и она тоже нужнатеперь только антикварам. И любителям старины.

Не очень-то лестно ты отзываешься об Агнессе, Дементий.

— Куда направишься?

— Не пропаду.

Конечно, не пропадешь. Ты можешь быть кем угодно: личнымсекретарем при личных секретаршах больших боссов, подсадной уткой на аукционах,сутенером, альфонсом, шофером при частной психиатрической клинике, мальчиком напобегушках в какой-нибудь компьютерной фирме. Даже коверным в цирке. И ты одинможешь сыграть свиту.

— Ну, хоть кто-то при старухе остался? Хотя бы этот вашказах…. Выказывал большую преданность семье, — я уверенно вышла наинтересующую меня тему.

— Большая преданность стоит больших денег, —философски заметил Дементий. — Чем больше зарплата, тем большепреданность.

— Так он не остался с Агнессой?

— Жаик? Нет, конечно. Ушел. Через неделю после того,как похоронили.

Вот тебе и кодекс самурая в казахском варианте.

— Он же настоящий зверь. Без опасности чахнет. Схозяином ему было где разгуляться, где охотничий инстинкт проявить. А состарухой что? Общество “Мемориал”. Могильный камень. Тишь, гладь и божьяблагодать. А у него от божьей благодати кровь застаивается.

Слава богу, Дементий, хоть кто-то вызывает в тебе сдержанноеуважение.

— А где он сейчас?

— Зачем тебе?

— Да так… Один влиятельный человек ищет телохранителя. Ая вспомнила об этом казахе. Выглядит очень экзотично и к тому же знает дело.Телефончик-то дашь?

— Чей?

— Да этого Жаика, — я придала голосу максимальнуюнезаинтересованность: да — да, нет — нет.

— Откуда же у меня его телефон? Полный облом. Яоткинулась в кресле и опустила голову, чтобы скрыть досаду.

— Жаль. А я уже пообещала человеку.

— Ну, не знаю… Попробуй выйти на частное охранноеагентство “Орел”, он как-то связан с ними. Хотя я и не знаю точно.

Ого, еще один забытый персонаж! Владимир Михайлович Юхно. Они Жаик составили прелестную пару, которая так преданно рыла землю на местесмерти Титова. Но мне совсем не показалось, что они имеют друг к другу какое-тоотношение…

— Спасибо, Дементий. За кофе и за все остальное.

— Ты только за этим и заезжала? — прищурилсябдительный Дементий. Он ничего никогда не забывал и, судя по всему, обожалмелкие провокации.

— Да нет, — вовремя вспомнила я. — Вообще-томне была нужна Агнесса. Ее картина у меня, нужно решить кое-какиеорганизационные вопросы.

— Ну, Агнессе можно позвонить. Это не проблема. Онасама пару раз в неделю звонит, интересуется, как идут дела с продажей бунгало.

— И как идут дела?

— Черт! — подскочил вдруг Дементий. — Послетрех должны подъехать, а я тут с тобой лясы точу… Слушай, может, останешься, а?

— В каком смысле?

— Ну, как в каком… Сейчас спроважу покупателей… А потомможно неплохо повеселиться. Втроем. Ритусик девочка на ять. Конечно, не такаяплохая, как мы с тобой, но должен же кто-то быть архангелом Гавриилом иобмахивать нас белоснежными крылами… Как тебе такая мысль?

— Великолепно. Только в другой раз. У меня ещенесколько деловых встреч в городе.

Дементий несколько увял, но все-таки нашел в себе силыпроводить меня. Ритусик так и не появилась: она явно меня игнорировала.

Уже возле “Фольксвагена”, распахивая передо мной дверцу(сказалась многолетняя вышколенность обслуги), Дементий позволил себе намек наотношения.

— Может, оставишь телефончик? Встретимся где-нибудь,поболтаем. Ты забавная.

"Забавная”. Именно так характеризовал меня Титов. Вкусыхозяина и хозяйского пса совпадали.

— Не водись со шлюхами, — я потрепала Дементия пощеке. — Найди себе приличную женщину, пока не поздно.

— Хочешь, чтобы я от тоски помер?..

Я торжественно выехала из ворот особняка, на прощание давкороткий сигнал. Я получила все, или почти все. Это было нетрудно, теперь нужнорешить, что делать со всей полученной информацией. Жаик и сам по себе былсерьезной фигурой, а в связке с Владимиром Михайловичем Юхно он превращался внепреодолимое препятствие на пути к истине. Чуть ли не в Зверя числом 666. Отодного Зверя я уже сбежала, угнав единственный катер. Теперь бежать былонекуда.

* * *

Лавруха-младший ненавидел шарфы и шапки. Раньше, когда Жекаеще была жива, каждую осень он встречал громким ревом: водрузить головной уборна его круглую упрямую голову было невозможно. Теперь же он сопротивлялсямолча. Стоило только мне натянуть на него шапку, как он стягивал ее и швырялмне под ноги.

Примерная Катька стояла рядом и терпеливо ждала, чем жезакончится наша молчаливая баталия. Я поклялась себе не говорить ему ни слова,но после третьей акции неповиновения, с трудом подавив в себе желание оттягатьстроптивца за ухо, разразилась речью.

— Может, ты хочешь остаться в саду на ночь, Лаврентий?Так и скажи, не мучай ни меня, ни сестру.

Лавруха исподлобья взглянул на сестру и дернул себя за ухо.

— Он говорит, что не будет надевать шапку, — сготовностью перевела Катька.

— Ты же взрослый мальчик. Хочешь заболеть менингитом иумереть? — прикрикнула я.

Лавруха посмотрел на меня полными слез глазами. И сновадернул себя — теперь уже за другое ухо.

— Ну? — спросила я у Катьки. — Что еще онпридумал?

— Он говорит, что хочет умереть. Что пусть он умрет.Тогда мама испугается и вернется, — теперь уже и Катька готова былазаплакать.

И у меня снова больно сжалось сердце. Я притянулаЛавруху-младшего к себе и крепко обняла за плечи.

— Как хочешь. Можешь шапку не надевать. Мы сейчаспобежим к машине, и все будет хорошо. Согласен?

Лавруха кивнул, и готовые пролиться из его глаз мелкие слезыотступили в глубину.