Рено, пишет Тренк в «Ежемесячнике» (Альтона), разорила графаБрюля и передала много денег парижскому ювелиру двора Бемеру, сыну ювелирадрезденского двора, который использовал расточительность Дюбарри и выступал взнаменитом процессе об ожерелье, где его жена показывала против Калиостро.

Рено рассказала о матери Казановы, что бедная Дзанетта перед(Семилетней) войной сбежала из Дрездена в Прагу, где у нее почти ничего не шлохорошо, так как она не получала пенсию (бедную, четыреста талеров!). Казановавозразил, что посылал матери деньги. Он делал это? Она умерла в Дрездене 29ноября 1776 года.

Казанове было обещано большое удовольствие с Рено. Но онаобманула его, как лишь немногие до сих пор обманывали, да, она разорила его,как никто до сих пор не разорял.

Он поехал с нею в Аугсбург, где на шесть месяцев снял дом.Конгресс еще не начался и она склонила его поехать в Мюнхен, где будто быхотела продать свои драгоценности.

В Мюнхене английскому посланнику лорду Стормонту он далписьмо Гамаса, а французскому посланнику — рекомендацию герцога Шуазеля, закоторое надо было благодарить д'Урфе. Он был представлен курфюрсту Баварии. Ониграл большого господина, к сожалению только играл.

За четыре «роковые» недели в Мюнхене, где собрались многиепресловутые шулера Европы (среди них подлый Афлиджио), Казанова без смысла иразума проиграл все свои деньги, заложил ценные украшения более чем на сороктысяч франков, которые никогда более не выкупил, исчерпал кредит у банкиров иростовщиков, потерял свою добрую славу и даже здоровье.

Во всем была виновата Рено, которая властвовала над ним, какни одна женщина до нее. Он болел из-за нее, но оставался с ней. Да, онапомешала ему пойти к врачу и лечиться, когда сказала, что при дворе знают, чтоони живут как муж и жена, и ее репутация пострадает, если станет известно, чтоон лечится. И Казанова принес ей в жертву свое здоровье, свой разум, своюгордость, он делал то, что никогда еще не делал. Он нашел себе госпожу,отомстившую Казанове как сто женщин.

Когда она опустошила его, то его отключила, но не толькорасточительством и роскошью, но — и это было мрачнее и позорнее — она ограбилаего с помощью Дезармуаза и завладела его деньгами, драгоценностями, кредитами.Потом она и Дезармуаз играли роль посредников между ним и банкирами сростовщиками. Они ссужали ему деньги и они же забирали их обратно за игорнымстолом Дезармуаза, который он и расставил-то в доме Казановы, где Дезармуазбесцеремонно обманывал и держал банк как партнер Рено, вырывая добычу изКазановы и его гостей, он приглашал людей из дурного общества, жил за счетКазановы, относя все скандалы на счет доброй репутации Казановы. А за всем этимстояла Рено, которая любила игру и была ненасытной вакханкой за столом и впостели, чего Казанова был не в силах выполнить ни умственно, ни физически. Впостели он прогонял ее, когда был изнурен. Но в доме он все оставлял ей, хотявсе видел, все знал, обо всем догадывался, о том и об этом, вы понимаете.

Мюнхен стал для него адом. Кроме того, он целый месяц ничегоне слышал о госпоже д'Урфе, так что уже считал, что она умерла, или хуже, чтоснова пришла в сознание. Равным образом беспокойным делало его неприбытие Костыи отсутствие вестей о нем. Болезнь, становившаяся все злее, помешала Казановена пути в Париж. В то время он чувствовал себя таким вялым и слабым, свою волюстоль подорванной, а свои моральные и духовные силы столь истощенными, чтосчитал старость уже близкой и обессиливающей его. Так сильны были предрассудкистолетию, что этот брызжущий жизнью атлет в тридцать семь лет уже говорил остарости. Но конечно, атлеты быстрее замечают упадок своих наивысшихдостижений.

Никогда ранее ни одна женщина не делала из великого Казановынесчастного паяца как эта хитрая, бывалая и удачливая кокотка Катерина Рено.

В конце концов Казанова, собрав остатки своей старойрешительности, оторвался от этой женщины, отравившей его кровь и его душу. Дажевдова курфюрста Саксонии упрекала его, что он разрушает себя и свою репутацию.Казанова освободился, оставил Рено с Дезармуазом в Мюнхене и уехал с Ледюком вАугсбург, где его ждали квартира и врач.

В Аугсбурге он наконец узнал о постыдном предательствеКосты. Предательства учащались как и банкротства Казановы. Коста убежал ибесследно исчез вместе с алмазами, часами, табакерками, бельем и вышитойодеждой, с сундуком и сотней луи дорожных денег. (Четверть века спустя Казановавстретил Косту в Венеции в роли камердинера графа Хардегга и хотел довести егодо виселицы, но был тронут слезами Косты. Тогда он узнал, что Коста поехал вРим, увлекаемый игроком в бириби, из-за него все проиграл, женился на дочериМомоло, сделал ее беременной и через год бросил.)

К счастью госпожа д'Урфе через несколько дней послеисчезновения Косты раздобыла пятьдесят тысяч франков, которые переслалавекселем Казанове в Аугсбург. Он уже впадал в нужду.

В это время он открыл также, что его любимый, веселый,всегда услужливый до самопожертвования слуга Ледюк обворовывает его. Он простилбы его, если б не простоватый образ действия Ледюка не вынудил его вывести делона всеобщее обозрение, иначе сам Казанова выглядел бы вором. Толькопроницательность позволила ему уличить Ледюка. Тем не менее он держал его доначала следующего года, пока не вернулся в Париж.

Едва выздоровев, Казанова забыл все несчастья. Он забылмрачные предчувствия старости и бедности. Он заново начал прежнююрасточительную, разгульную жизнь. Как и ранее, он воспользовался своейвлюбленностью в двух девушек, чтобы обоих равно привести к падению, в то времякак каждую по отдельности он наверное не заполучил бы; на этот раз это были егомолодая, красивая кухарка Анна Мидель и дочь его домашней хозяйки Гертруда,которая тотчас забеременела.

Однако вечера он проводил в приличном обществе графа Максафон Ламберга и его милой второй жены. Ламберг был главным гофмаршаломкнязя-епископа Аугсбурга; его мать была сестрой друга Казановы маркиза де Прие.Родившийся в 1729 году в Брюнне, Ламберг учился, путешествовал по Европе иСеверной Африке, жил в Париже, Аугсбурге, в поместье и в Брюнне, и умер в 1792году по вине своего врача, который, как сообщает Казанова, «болезнь, не имевшуюникакого отношения к Венере, лечил ртутью».

Ламберг и Казанова познакомились в Париже в 1757 году,оставались друзьями до самой смерти и переписывались тридцать два года. Послесмерти Ламберга у Казановы остались четыреста шестьдесят его писем; в Дуксенайдено только сто семьдесят два, которые в 1935 году были изданы ГуставомГугитцем, за исключением некоторых, показавшихся ему слишком скабрезными(издательство Берния, Вена-Лейпциг-Ольтен). Это занимательные, остроумныеписьма, полные пестрой материи столетия, дворцовыми сплетнями, учеными пересудами,античной и современной литературой. Оба друга хвалят один другого в своихсочинениях: Казанова в «Confutazione», 1769, а Ламберг в книге «Воспоминаниякосмополита», 1771.

Среди своих южнонемецких товарищей по сословию Ламберг былпочти единственным последователем современной французской философии. Егокорреспондентами были Вольтер, д'Аламбер, Ламеттри, Юм, Альгаротти, Альбрехтфон Халлер, Калиостро и Сен-Жермен. Он был членом многих академий, изобреталмашины и скоропись, любил физику, натуральную историю, химию и математику,всегда собирал вокруг себя мастеров и художников, которых богато вознаграждал,и занимался благотворительностью вплоть до расточительства. Он опубликовалмножество диковинных и остроумных сочинений, среди них несколько на немецкомязыке.