Мёрфи развернулась в противоположную сторону и отшвырнула обе гранаты подальше от «Жучка-плавунца». Одну пришлось бросать раненой рукой, снизу вверх. Преодолев семь или восемь ярдов, гранаты соприкоснулись с водной гладью, а парой секунд позже взорвались с оглушительным шумом, характерным для перемещения больших объемов жидкости и их трансформации в двадцатифутовый гейзер.

Я не обратил внимания на взрыв. Под такой толщей воды осколочные гранаты не представляют никакой опасности. Вместо этого я принялся выслеживать неуловимую валькирию – и нашел ее.

Фрейдис бесшумно подплыла к берегу и укрылась в тени взъерошенных древних ив. На выходе из воды она подхватила камень и отправилась было в путешествие по скалам, выбирая кратчайший маршрут к моему затылку, но я повернулся в ее сторону и крикнул во все горло:

– Эй, рыжая! Ваш клиент в норме, и вам совершенно незачем со мною драться, а если придется потратить остатки денег на вергельд для вашего шефа, я буду крайне недоволен!

Фрейдис растерянно остановилась, и не вздумайте обвинять ее в нерешительности: со своего места я никак не мог увидеть ее или услышать звук шагов. Но пока я находился на Духоприюте, этот остров – все равно что мое второе тело. Я мог бы бросить камень, и он, отрикошетив от пары-тройки деревьев, угодил бы валькирии прямо в голову.

Иногда один поступок доносит мысль вернее тысячи слов. Я поднял руку, усилием воли призвал на помощь землю острова, и Фрейдис по пояс погрузилась в почву. На все про все не ушло и удара сердца. Я услышал, как валькирия глухо вскрикнула.

– Вот видите? – крикнул я. – Это… в общем, это очень плохая мысль. Совершенно бесполезная. Я имею в виду, для вас. Может, просто поговорим?

– Лара! – позвала Фрейдис, дыша тяжелее обычного.

Я посмотрел на Лару и раздраженно взмахнул рукой:

– Ну, отвечай же!

– Я жива, – откликнулась Лара, взглянула на меня и с расстановкой добавила: – А ты – предатель.

– Но-но! – Я погрозил ей пальцем. – Это не я бросился на тебя с ножом.

– Что ты с ним сделал? – сухо и размеренно спросила Лара.

Я уже слышал такой тон. Однажды мне потребовалось вселить страх… даже трепет передо мной… в вампиршу по имени Бьянка. До той поры мы оставались довольно-таки дружелюбными оппонентами. Но все изменилось – и усложнилось, – когда я дал Бьянке понять, что она беспомощна.

Теперь же история повторялась.

Вот только Лара настолько сильна, хитра и опасна, что Бьянка ей в подметки не сгодилась бы.

Я снова оказался в одной из тех ситуаций, когда желательно следить за языком.

Поэтому я подошел к Ларе и присел на корточки.

– Что я сделал? Именно то, что обещал. Томас в безопасности. Здесь его не найти никаким поисковым заклинанием. Демон не причинит ему вреда. И свартальвы до него не доберутся. У нас все получилось.

– Я хочу его увидеть, – злобно прошипела Лара. – Хочу с ним поговорить.

– Нельзя. – Я потер глаза, нахмурился, потянулся сознанием к интеллектусу острова и почувствовал то, что чувствовал мой брат. А чувствовал он… почти ничего. Если не считать легкой боли, обессиленный Томас попросту впал в ступор. Его разум сдался под натиском физических раздражителей, и мой брат погрузился в благословенное забвение. – Он… без чувств.

– Без чувств? – Не желая смотреть на меня, Лара устремила взгляд в пустоту.

– Заперт в одной из камер, – объяснил я. – Ему ничто не грозит. Но и выйти он не сможет. Прямо сейчас он истощен. Отдыхает.

– Заперт в камере? Об этом ты ничего не говорил.

– Я сказал, что ему придется побыть здесь.

– Точно, – с горечью усмехнулась Лара. – И сдержал слово. Подумать только! Мне-то казалось, что ты поступил на службу к Мэб по недоразумению. Что у тебя нет соответствующих задатков.

Ой.

При этих словах я поморщился.

– Думаю, ты объяснил все, что хотел, Дрезден, – натянуто произнесла Лара. – Соотношение сил не в мою пользу. Неужели обязательно держать меня в таком… положении?

– С ножиком баловаться не будешь? – спросил я.

– Я готова к рациональным переговорам, – заявила она.

Я бросил на нее взгляд, напитанный профессиональным недоверием.

Делать непроницаемое лицо Лара умела куда лучше, чем я.

– Ладно. – Я попятился и взмахнул рукой.

Земля расступилась, приподнялась, и мгновением позже Лара вновь стояла на ногах, не приложив к этому ни малейших усилий. Едва освободилась правая рука, вампирша показала мне тактический нож, который до этого прятала… А черт знает, где Лара его прятала. Подняла вторую руку – с ножнами, – зачехлила нож и бросила его на землю между нами.

– Спасибо, – натянуто сказала она. – Я была бы признательна, если с этого момента мы станем вести дела по-честному и поговорим откровенно прямо сейчас.

– Разумеется, – кивнул я.

– Чего ты хочешь?

– В каком смысле?

– Не придуривайся, Дрезден, – попросила Лара. – Жизнь моего брата в твоих руках. Назови цену.

– Погоди. – Я приподнял брови. – По-твоему, я… Ого!

Она склонила голову к плечу.

– Послушай, Лара, – продолжил я. – Мне потихоньку становится понятно, что к чему, но… ты переоцениваешь мои достоинства. Вернее, то, что считаешь достоинствами. Я в такие игры не играю.

– Оглядываясь на поверженных тобой врагов, позволю себе не согласиться, чародей.

– Я действую жестко, – признал я, – но честно. По крайней мере, не отправляю брата в каталажку ради выгоды.

– Не такой уж ты идеалист, Дрезден, – с легкой улыбкой заметила Лара. – Рано или поздно ты устроишь геноцид, если тебе взбредет в голову, что это необходимо и правильно.

– Ты чертовски права. Устрою, – согласился я, поскольку трудно оспаривать весомые эмпирические доказательства. – Но если бы я был таким конченым мерзавцем, каким ты меня считаешь, ты не покинула бы остров в своем уме. Может, вообще не покинула бы.

– Что ты хочешь сказать? – прищурилась она.

– Адские погремушки, Лара! – Я всплеснул руками. – Желай я причинить тебе вред, сделал бы это прямо сейчас. Ты находишься на крайне невыгодной территории. Здесь у меня сплошные преимущества. Я способен выкинуть любой фокус, и ты не сумеешь мне помешать.

– Это я прекрасно понимаю, – процедила она.

Я впервые слышал слова, произнесенные с таким жестким апломбом.

– Да нет же! – воскликнул я. – Я не… О-хо-хо! Я говорю это не для того, чтобы давить на тебя. Лишь объясняю, на что способен, но не собираюсь реализовывать преимущество. Ведь это… недостойно! А я по возможности стараюсь сохранять достоинство.

– Что-что? – нахмурилась Лара.

– Пойми, я знаю, что ты по-настоящему безжалостный игрок, – сказал я. – Это в твоей природе. Но ты, помимо прочего, понимаешь, что такое семья.

– Поясни. – Она нахмурилась пуще прежнего.

– Понимаешь, что Томас – и мой