Я с таким вниманием следил за мергелем, что совершенно не расслышал за спиной шагов, только вздрогнул от недружелюбного голоса:

– И что это высматриваешь?

Второй воин, неслышно зайдя со спины, рассматривал меня шагов с пяти. В руках лук, а стрела нацелена мне в середину груди. Когда я обернулся к нему, в его глазах вспыхнула свирепая радость узнавания врага.

– Ты не поверишь… – начал я, понимая, что выстрелит, как только я закончу фразу. Арбалет смотрит в его сторону, мой палец тихохонько надавил спусковую скобу, – но я такой невнимательный дурак…

Арбалет тряхнуло не сильнее, чем на него спрыгнул бы с дерева кузнечик. Болт исчез, мергель на мгновение превратился в алый цветок с разбрызгивающимися во все стороны струйками и крупными каплями. На деревья брызнуло красным, на сучьях и ветках повисли кровавые ошметки. Далеко-далеко послышался треск, одна из вершинок молодой березки затряслась и начала клониться.

– …еще какой дурак, – закончил я.

Сердце колотится, будто бежал пару миль без отдыха. В виски стучит, ну что за беспечный гусь, как можно подпускать так близко, меня даже дураком назвать – дураков оскорбить смертельно…

Издали донесся крик:

– Буланый, у тебя все в порядке?

Я стиснул челюсти и взвел тетиву снова.

– Если бы…

Кусты затрещали, в мою сторону ломился напрямую крупный широкоплечий человек, конунг подобрал для ударной группы лучших. Я прицелился ему в грудь, тетива все так же на самом ближнем к дуге делении, страшно подумать, если натяну на дальнее.

Он выбежал на поляну, мигом увидел кровь. Глаза расширились при виде меня с игрушечным арбалетом в руках.

– Что…

– Извини, – прервал я, – зачистка есть зачистка.

– Но как же…

Стрела ударила в живот, исчезла и разнесла кровавые ошметки по всей поляне, запятнав красным толстые стволы деревьев. Потревоженные насекомые взвились в воздух и застыли, всматриваясь во мгновенно изменившийся мир.

На месте мергеля остались сапоги из добротной кожи, окровавленные кости голени торчат из них испуганно и ошалело, расщепленные неведомым взрывом.

– Извини, – повторил я зачем-то, но все герои так говорят, а пока я не установил новые стандарты героизма и красивых фраз, хотя уже пора, буду пользоваться старыми клише: – Ничего личного, сам понимаешь. Ты просто оказался не в то время и не в том месте.

Он ничего не ответил, что характерно, я сунул арбалет в мешок и торопливо двинулся между деревьями, надеясь, что не потерял направление на церковь.

Почва начала повышаться, за деревьями мелькнул силуэт человека, я встал за ствол потолще и ждал. Когда мергель оказался шагах в пяти, я вышел, держа его на прицеле.

– Стоять!

Он машинально сделал еще шаг, я вскинул арбалет и направил стрелу в грудь. Он остановился, на лице такая дикая ненависть, словно я лично его обидел еще в детстве, те обиды помним особенно хорошо.

– Тебя найдут, – сказал он. – Тебя уже ищут! Ты труп.

– Зачем вас вызвал конунг? – спросил я.

Он ответил резко:

– Никто нас не вызывал!

Я не физиономист, но эти мергели совсем не умеют прятать выражение лиц, я спросил:

– Когда должны захватить дворец?

Он фыркнул:

– Зачем мы стали бы его захватывать? Дурость.

– Понятно, – сказал я. – Значит, уже завтра в полночь?.. Сколько вас?

Его глаза расширились, не понимает, как это я из его ответов получаю то, что все хранят в тайне, зарычал и внезапно ринулся на меня, поднырнув под выстрел из арбалета.

Стрела разнесла вдрызг толстое дерево, я упал от сильного толчка в ноги, а мергель, обхватив мои колени, сперва бросил на землю, а потом нанес два жестоких удара, от которых я едва не потерял сознание. Рот наполнился кровью, я перехватил одну руку, он ударил другой и рассек скулу почти до кости.

Кровь заливала мне лицо, я с трудом поймал его в захват, сдавил изо всех сил, мы перекатились дважды, я снова сдавил так, что потемнело в глазах. Что-то хрустело, сквозь грохот крови в ушах я услышал хриплое дыхание, это мое, на четвереньках отошел к брошенному арбалету и поспешно взвел тетиву.

Мергель остался лежать на спине, ноги подергиваются, а глаза застилает пелена смерти. Я стер с лица быстро засыхающую кровь, скула безумно чешется. Распухшие губы слушаются плохо, я выплюнул коричневые солоноватые комочки, а потом отряхивал их с груди. Тело дрожит от макушки до пят, снова я не на высоте, да что со мной, так и убить могут, соберись, дурак…

– Вперед, – сказал я себе зло. – И смотри в оба, халявщик.

Почва продолжала подниматься, деревья сперва карабкались по склону, затем разочарованно остановились. Молодняк еще некоторое время пытался карабкаться на высокий каменистый холм, но дальше некоторое время двигались только неприхотливые кусты, потом и те сдались. Даже трава не смогла пустить корни между грубыми камнями, и потому церковь на вершине такая гордая и одинокая, словно это она не позволила бурьяну забить к себе дороги.

Даже не на вершине, уточнил я, древние строители саму верхушку горы превратили в церковь, вырубив в толще скального массива храм.

Это гарантирует ему вечность, горы как-то ухитряются жить дольше, чем все, что делают люди. Я рассмотрел широкие и удобные ступени, сразу пятеро или даже семеро мужчин пройдут в ряд, дальше массивные и хорошо украшенные городскими мастерами створки двери, даже ворот, а то и врат. Широкий каменный навес укрывает от непогоды, сейчас там в тени расположились на страже четверо крепких мергелей.

Я вышел из леса и шел к ним по солнцепеку, такой же обнаженный до пояса, загорелый, крупный и с широкими плечами. На лице доброжелательная улыбка, это мой мир, и мне в нем все нравится.

Все четверо уставились на меня с ленивым любопытством. Я вроде бы степняк, но без красного пояса. Я пытался увидеть на их лицах следы ненависти, но все смотрят без всякой злобы.

– Новенькие? – спросил я. – В городе еще не были?

Один спросил с ленивым интересом:

– А что, по нам видно?

Я хохотнул.

– Еще бы! Все трезвые, унылые и не рассказываете друг другу, кто, как и где провел ночь. Главное, с кем и как!.. И не кричите, завидев меня, вон идет Рич, самый веселый человек в Тиборе!

Другой страж сказал со вздохом:

– Ничего, скоро нас сменят. Говорят, скоро в Тиборе станет еще веселее…

– И во всем королевстве, – пробормотал третий со зловещим весельем в голосе. – Эй-эй, стой! Дальше нет ходу.

Я удивился.

– Как это нет? За вашими спинами храм!

Первый из стражей, что заговорил со мной, медленно поднялся на ноги, высокий, но я все равно выше, крепкий, но я крепче даже с виду, и он сразу нахмурился.