– Нам нужно уехать, Роуз, – произнесла я вместо ответа. – Теперь Виктор знает, где ты…

– Ты же знаешь, что это не так, – шипела она, ее глаза сверкали.

– Пожалуйста, Роуз. Ты слишком остро реагируешь…

Это было худшее, что я могла сказать. После этого она начала обвинять меня во лжи, в том, что я манипулирую ею.

– Я не должна была доверять тебе, – заявила она. – Джоэл был прав.

Мне было так больно от ее слов.

– Но мы любим друг друга.

– Это была ошибка, – прошипела Роуз. – Я должна была поставить интересы Лолли на первое место. Ты должна уйти. Ты и Шон…

– Между мной и Шоном ничего нет. О чем ты говоришь?

– Все кончено. Я хочу, чтобы ты ушла. Сейчас же!

– Я… Что? – Я не могла поверить в то, что она говорила. – Ты хочешь порвать со мной?

– Я не доверяю тебе, – грустно сказала Роуз, однако дрожащей рукой положила нож на столешницу. – Прости меня, Дафна. Я люблю тебя, но не доверяю тебе. Я считаю, что ты лгунья. И, – она вытерла слезы с глаз, – я больше так не могу.

Этого не могло случиться. Я думала, что обрела счастье, которого всегда жаждала. Семью, которую я всегда хотела. Потерять Роуз – это было одно, но потерять Лолли? Я любила эту девочку, как свою родную дочь.

– Я не позволю тебе оставить меня, – сказала я, подойдя к Роуз и заключив ее в объятия. – Мы любим друг друга.

– Думаю, мне нужно начать все сначала. С чистого листа.

– Ты не можешь так поступить! – выкрикнула я. Роуз отстранилась от меня и закрыла глаза. Ее волнистые волосы рассыпались по плечам. Она была ниже меня на два дюйма и в тот момент выглядела маленькой и хрупкой. Я была в отчаянии. Мне нужно было, чтобы она поняла, что совершает самую большую ошибку в своей жизни.

– Мы слишком много знаем друг о друге… – заговорила я.

– О, не начинай, – парировала она. – Это уже не поможет. Ты не сможешь доказать, что я убила Нила.

Затем она стала обвинять меня во всем. В манипуляциях и лжи насчет Шона. Она догадалась, моя умная, милая Роуз. Я недооценила ее.

Я поняла, что она никогда не простит меня. Что я потеряла ее.

Это был несчастный случай.

Точно таким же несчастным случаем была смерть Сьюзен Уоллес.

Роуз протиснулась мимо меня. Она собиралась уйти.

И я знала лишь одно: я не могу ее отпустить. Я не могу позволить ей забрать Лолли.

Мир у меня перед глазами заволокло красной пеленой. Это произошло в один миг, в одно движение. Я схватила чайник – тяжелый, чугунный, который мы ставили на конфорку, – и с размаху обрушила его на красивую голову Роуз. Она завалилась назад, словно в обмороке; ее глаза удивленно распахнулись, когда она рухнула мне на руки. Слишком поздно я поняла, что натворила. И я обнимала ее, пока она умирала. Я ее обнимала, я плакала и говорила, что люблю ее. Снова и снова. Потому что это было правдой. И, кроме Лолли – а потом, годы спустя, Саффи, – я больше никого не любила.

* * *

Когда я заканчиваю говорить, Лолли в ужасе смотрит на меня; ее рот приоткрыт, а по щекам катятся слезы. И я понимаю, что высказала все это вслух. Я сказала этой прекрасной женщине, этой потрясающей личности, которую я люблю как родную дочь, что убила ее настоящую мать.

Саффи – моя добрая, заботливая внучка – держит меня за руку. И, несмотря на все, что я ей только что поведала, она не отпускает ее. Я вижу в ней Роуз. Тот же ум, невинность и вера. И я надеюсь, что не убила эти качества в этой милой девочке.

– Простите, – говорю я, и мой разум в этот момент болезненно, ужасно ясен.

Потому что, честно, мой разум всегда был более ясным, чем я показывала. Не поймите меня неправильно, у меня действительно деменция: мой мозг затуманен и забывчив, и я порой не узнаю людей, которых хорошо знаю, людей, которых люблю. Но, когда у меня случаются эти моменты полной ясности, я помню о прошлом, о том, что я сделала, гораздо больше, чем кто-либо из них мог бы поверить.

И теперь они знают. Они должны были узнать правду – мою правду – до того, как я еще сильнее уйду в себя, потому что однажды я больше ничего не смогу вспомнить и рассказать. И я хотела, чтобы они знали: я не убийца с холодным сердцем, я не психопатка, и судья ошибался на мой счет много лет назад. Я была хорошей матерью и бабушкой.

И еще я хотела, чтобы они знали: несмотря ни на что, я любила Роуз.

Очень, очень любила.

60

Эпилог

Год спустя

Лорна наблюдает за своей семьей, собравшейся в саду дома номер 9 по Скелтон-Плейс. Двустворчатые двери в новую кухню распахнуты, и Снежок сидит внутри, в тени, наслаждаясь прохладой новой сланцевой плитки и положив голову на лапы. Иногда, особенно в такие жаркие летние дни, как сегодня, трудно поверить в то, что происходило здесь почти сорок лет назад.

Иногда, по ночам, когда Лорна закрывает глаза, у нее возникают видения того, как Дафна стоит на коленях в саду, разбирая плиты террасы, чтобы похоронить Роуз рядом с Нилом. Иногда эти видения настолько отчетливы, что она задается вопросом: не подавленное ли это воспоминание и не была ли она свидетельницей этого? Над этим Лорна работает вместе с Фелисити, своим психотерапевтом. Неудивительно, что Дафна так и не продала коттедж и что он стоял пустым некоторое время, прежде чем она сдала его в аренду. Она не могла рисковать, что кто-то найдет тела.

Но сейчас Лорна об этом не думает. Ведь сегодня в саду царит радость. Солнце высоко стоит в безоблачном небе, а там, на лужайке, возятся с девятимесячной дочкой Фрейей Саффи и Том. Том расстелил на траве красочный игровой коврик, и Фрейя сидит словно принцесса – а все они и считают ее маленькой принцессой – в своем коротком желтом платьице, окруженная мягкими игрушками и прорезывателями для зубов. Саффи лежит рядом с ней, подперев голову локтем. Лорна знает, что Саффи сама поражена тем, как сильно она любит свою маленькую дочку. И это придет ей новую уверенность, расцвет которой Лорна созерцает с гордостью. Рядом с ними