Они низко поклонились госпоже Ван и поблагодарили ее за милость.

– Только прежде спросите у девочек, согласны ли они, – предупредила госпожа Ван. – Если это их искреннее желание, забирайте их с собой и заодно передайте от меня поклон своим настоятельницам!

Монахини вышли и через некоторое время возвратились с тремя девочками. Госпожа Ван спросила их, не передумали ли они идти в монастырь, но девочки твердо стояли на своем. Они поклонились монашкам, а затем стали прощаться с госпожой Ван. Понимая, что решение девочек окончательно и их не переубедить, госпожа Ван почувствовала к ним жалость и приказала принести для них и для монашек подарки.

Таким образом, Фан-гуань последовала за Чжи-тун в «монастырь Шуйюэ», а Жуй-гуань и Оу-гуань отправились с Юань-синь в «монастырь Ди-цзан-вана».

Кого интересуют дальнейшие события, пусть прочтет следующую главу.

Глава семьдесят восьмая, в которой речь пойдет о том, как старый ученый задал тему для стихов о полководце Вэй-хуа и как безрассудный юноша написал поминальную молитву, посвященную Покровительнице лотосов

После того как монашки ушли и увели с собой Фан-гуань, Жуй-гуань и Оу-гуань, госпожа Ван отправилась к матушке Цзя. Воспользовавшись тем, что матушка Цзя в прекрасном настроении, госпожа Ван доложила ей:

– В комнатах Бао-юя была служанка по имени Цин-вэнь, она уже стала совсем взрослой. Последний год она часто болеет, и потом я замечала, что она более избалованна, чем другие служанки, и чересчур ленива. Недавно она снова заболела и слегла в постель, а когда вызвали врача, тот заявил, что у нее чахотка, поэтому я решила отправить ее домой. Если она поправится, брать ее обратно, по-моему, не нужно, пусть родные выдадут ее замуж! Девочек-актрис я тоже решила отпустить. На что это похоже, если они, научившись кривляться на сцене, мелют всякую чепуху, а барышни их слушают? Лучше от них избавиться. Денег им давать не нужно, они сами себе заработают. И потом мне кажется, что слишком уж много у нас развелось девочек-служанок. Если ж кто-нибудь заявит, что не хватает служанок, можно будет взять новых.

– Совершенно верно, – кивнула матушка Цзя, выражая свое согласие. – Но все же Цин-вэнь была хорошей служанкой. Никто не умел говорить столь остроумно и так искусно вышивать. Я думала, что она будет самой подходящей служанкой для Бао-юя. Кто бы знал, что она так изменится!

– Вы всегда безошибочно подбираете служанок, почтенная госпожа! – с улыбкой произнесла госпожа Ван. – Но мне думается, что у Цин-вэнь несчастная судьба, и только поэтому она заболела такой ужасной болезнью. Ведь пословица гласит: «Пока девушка вырастет, с нею произойдет восемнадцать превращений». Кроме того, люди способные всегда впадают в какую-либо крайность. Разве вы сами этого не замечали? Три года назад я обратила внимание на эту девушку и начала присматриваться к ней. Не спорю, она во всех отношениях лучше других служанок, но только характер у нее не слишком серьезный. Если говорить о соблюдении правил приличия, то Си-жэнь вне сравнений. Говорят, что жена должна быть мудрой, а наложница – красивой, но все равно, и от наложницы требуется, чтобы у нее был покладистый характер и безупречное поведение. Хотя Си-жэнь внешностью уступает Цин-вэнь, ее можно было бы причислить к лучшим наложницам. Ведет она себя с достоинством, но очень скромно; за все время, которое она служит у Бао-юя, я не замечала, чтобы она с ним баловалась. Напротив, если Бао-юй хочет сделать какую-нибудь глупость, она всякий раз удерживает его. Я следила за ее поведением целых два года и не ошиблась в ней. Поэтому я потихоньку приказала ежемесячно выдавать ей по два ляна серебра из моих личных денег. Я сделала это для того, чтобы она еще больше старалась, но пока не заводила с нею разговор о своих намерениях. Ведь Бао-юй еще мал, и если его отец узнает, что я собираюсь дать ему наложницу, он скажет, что это может плохо отразиться на учении сына. Кроме того, если сам Бао-юй будет считать ее своей наложницей, он перестанет ее слушаться. Вот почему я только сейчас доложила вам об этом.

– Вон оно что! – воскликнула матушка Цзя. – Так, пожалуй, будет лучше! Си-жэнь с самого детства была неразговорчивой, и я даже называла ее безъязыкой тыквой. Если ты ее так хорошо знаешь, думаю, что все будет в порядке!

Затем госпожа Ван рассказала матушке Цзя, как Цзя Чжэн хвалил Бао-юя и как взял его с собой в гости. Матушка Цзя еще больше этому обрадовалась.

Вскоре разнаряженная и разодетая Ин-чунь пришла прощаться с матушкой Цзя. Потом появилась Фын-цзе, которая справилась о здоровье матушки Цзя и приготовилась прислуживать ей за завтраком. Матушка Цзя немного поболтала, а затем удалилась отдыхать. Тогда госпожа Ван спросила Фын-цзе, готовы ли для нее пилюли.

– Пока нет, – ответила Фын-цзе, – сегодня еще буду пить только настой! Не беспокойтесь обо мне, госпожа, я уже совсем здорова!

Госпожа Ван чувствовала, что к Фын-цзе вернулась энергия, и поэтому поверила ей, а затем рассказала, как она прогнала Цин-вэнь.

– Почему Бао-чай ушла домой тайком? – как бы невзначай спросила она. – Ты знаешь, что творится в доме? Я вчера все проверила. Оказывается, Цзя Ланю взяли новую няньку, а она легкомысленна и совсем не любит его. Я предупредила Ли Вань, чтобы она убрала эту женщину. А потом я спрашиваю у Ли Вань: «Неужели тебе не было известно, что Бао-чай ушла?» Тогда Ли Вань мне и сообщила, что Бао-чай ушла потому, что заболела ее мать, и вернется через два-три дня, как только та поправится. Ничего серьезного у тетушки Сюэ нет: просто болит поясница и она немного кашляет. Это у нее повторяется из года в год. Но все же мне кажется, что уход Бао-чай с чем-то связан. Может быть, ее здесь обидели. Ведь она девочка серьезная, и если ее родные узнают, что ее обидели, нам будет неудобно.

– Кто же ни с того ни с сего станет ее обижать? – с улыбкой спросила Фын-цзе.

– Может быть, Бао-юй! – высказала предположение госпожа Ван. – Язык у него длинный, ничего святого он не признает, – стоит ему увлечься, как он начинает молоть всякий вздор.

– Вы, госпожа, чересчур беспокоитесь, – заметила Фын-цзе. – Бао-юй говорит глупости лишь в тех случаях, когда речь заходит о чем-нибудь серьезном, а с сестрами и служанками он очень мягок и уступчив, и если даже скажет резкое слово, никто на него не сердится. Я думаю, что сестра Сюэ Бао-чай ушла только из-за всей этой истории с обыском служанок, так как