— Нет, — Фигаро отрицательно покачал головой. — Не знаю кто она, но точно не призрак. И не дух.

— Думаю, когда-нибудь наши колдуны это поймут, — встрял Гастон. — Новые типы Других каталогизируются каждый год, так что…

— Она не Другая. И я не думаю что все на свете можно объяснить — физикой или метафизикой.

— Ага! — тетя Марта подняла палец, торжествующе глядя на следователя. — Чудеса, значит, случаются?

— Да. — Фигаро чуть заметно улыбнулся. — Похоже, чудеса, все-таки, случаются. Вот, например, этот ваш паштет — настоящее чудо. Без скидок.

— Опять вы мне льстите!

— Не думал даже… А подайте-ка мне, пожалуйста, большую ложку…

…Дверь распахнулась и на пороге возник Хорж от которого столбом валил пар (братья весь вечер кололи дрова на заднем дворе). Хорж сорвал с головы ушанку, схватил с блюда на столе кусок пирога с грибами и, затолкав его в рот, прошамкал:

— Фударь, к фам там пфишли! Фо рафоте, так фумаю!

— По работе?! — Следователь застонал. — Ну, хорошо, скажите, пусть… А вообще — пошло оно все! — он вдруг решительно схватил со стола бутылку водки и обернулся к Хоржу. — Скажи, что сегодня никакой работы, потому как следователь Фигаро уже пьяный! Вот! — С этими словами он опрокинул бутылку и прямо из горлышка выхлебал почти треть. — Видишь? Сейчас еще чуток и буду в дрова!

— Это правильно, это дело хорошее, — одобрительно закивал Хорж. — Токмо это не проситель, а почтмейстер. Сам господин Емеля Трамблер собственной персоной явились, говорят, срочное письмо для следователя Фигаро. Ценное! По личную роспись!

— А… Ну, тогда погоди, сейчас спущусь, если так… Сам почтмейстер, надо же!..

— Ого! Да это же королевская печать! — тетушка Марта изумленно поднесла руку ко рту. — Видать, Фигаро, вы и взаправду с королями якшались!

— А то! — Гастон запил наливку яблочным соком из банки и потер руки. — А ну-ка, открывайте, Фигаро!.. Хотя, черт — это ж, наверно, конфиденциальное…

Фигаро молча взломал сургучную печать, открыл длинный конверт из белоснежной бумаги с водяными знаками-вензелями и достал чуть смятый клочок бумаги на котором твердым каллиграфическим почерком было написано:

«Фигаро! Прошу Вас еще раз простить меня за резкие слова. Думаю, Вы не поверите мне, если я скажу, что никогда бы не отправил Вас на виселицу, поэтому постараюсь как-нибудь отблагодарить Вас более практически. Начать, думаю, можно прямо сейчас: в этом конверте — чек на Ваше имя, обналичить который Вы можете в любом банке Королевства в любое удобное для Вас время. Это, кстати, не только мой презент; тут и от Мари и от Клерамбо и даже немного от Малефруа (он, кстати, успешно закончил свои дела с Моржуа — все счастливы).

Не хворайте.

Фунтик».

Следователь достал из конверта чек и посмотрел на него. Закрыл глаза, постоял так немного, затем снова посмотрел. Протянул чек Гастону.

— Гастон! Вы не подскажете, любезный мой друг, сколько нулей вы тут видите?

— Мать честная… — заместитель городского головы присвистнул. — Фигаро, да на эти деньги вы можете купить половину Нижнего Тудыма!.. Ох ты ж, твою ж дивизию… — он схватился за голову. — За это, я думаю, стоит выпить.

— Стоит? Стоит?! Да мне это необходимо! — возопил Фигаро. — Я таки из этой истории выберусь психически больным!!

— …и богатым как Матик.

— К дьяволу! — следователь схватил стакан и поднял его, расплескав часть водки на стол. — Давайте за здоровье!

— И за дам!

— И за дам, и за здоровье, и за Матика, и вообще за всех. За кого угодно, блин горелый…

— Ну, будем!..

— Ух… Неплохо, неплохо… А это что — жаркое?

— А вы не лопнете?

— А вы дайте мне сковороду и отойдите на пять минут…

— …стану следователем! — Гастон, размахивая вилкой, рисовал в воздухе какой-то замысловатый чертеж. — Вон, Фигаро говорит, что у меня талант!

— Ну, вы, как минимум, не безнадежны…

— Скажете тоже! — тетушка Марта принялась резать лопаточкой широкий пласт холодца. — Вон, возьмите хрен в банке… Да не вы — хрен в банке! На полке стоит — к холодцу! Кто ж холодец ест без хрена? Фигаро, скажите ему…

— Холодец без хрена едят язвенники, станционные смотрители, городовые, и, насколько мне известно, король Фунтик… Я — не ем. А где горчица?.. Спасибо… Так вот: еще холодец без хрена ела моя жена…

— Вы были женаты?!

— На первом курсе. Идиотская история; она потом увлеклась танцами и уехала в Париж. Сейчас работает там машинисткой… Еще без хрена ел доцент кафедры алхимии герр Вайсберг, но зато он обильно поливал это блюдо соусом «Тэб», а он вообще из чистого перца — в рот не положишь.

…Табачный дым сизыми пластами поднимался к потолку, завиваясь смерчиками у огня керосиновых ламп. За окном темнело; сумерки постепенно превращались в ночь. Часы на башне пробили восемь раз, и откуда-то с улицы донесся смех и взрывы шутих — через два дома по улице играли свадьбу.

— …а махнем на рыбалку! Наберем шашлыка, картошки, шалаш поставим…

— Фигаро, вы мне это уже в пятый раз предлагаете! Конечно, махнем! Уток, вашими стараниями, я не набил, так хоть рыбы наловлю!

…В дверь забарабанили — громко, весело, с оттяжкой. Тетушка Марта воскликнула:

— Да что же это такое сегодня?! Если это опять продавец порошка для завивки, я отделаю его сковородкой!.. Входите!

Дверь распахнулась, и на порог кухни ступил мужчина.

Сказать, что поздний гость выглядел браво, было, примерно, то же самое, что описывать дракона просто как очень большую ящерицу. Огромный рост, широченные плечи, красное от холодного ветра лицо с невероятными, фантастическими усищами, похожими на крепежные скобы тяжелого пулемета, горбатый нос, черные как смоль глаза, из которых, казалось, полыхало веселым огнем — посетитель источал лихость словно пекарня — хлебный дух. Ему было лет пятьдесят, но было видно, что в свои годы он даст фору многим молодчикам, причем как на дуэли, так и в качестве дамского угодника. Шуба на плечах, фуражка с орлом, навощенные до блеска сапоги, офицерская форма без знаков отличий и огромный палаш на боку дополняли картину; казалось, незнакомец только что набил морду сразу десятерым гусарам и теперь ищет разливочную, где можно спокойно смахнуть пот и хлопнуть для душевного равновесия чистого спирту.

— Фигаро! — заорал мужчина, вскидывая руки, — вот ты где, шельмец! И уже пьяный! Ай, молодец, ай работничек! Моя школа!.. Всем привет, кстати, и отдельный поклон вам, юная прелестница, — он сорвал с головы фуражку и галантно раскланялся перед тетушкой Мартой, которая мгновенно зарделась как маков цвет.

— Какой мужчина!! Огонь! — проворковала она. —