-Тебе не привыкать, ты больше года ждал, пока он придет и освободит тебя, - отрезала Табити. -Или ты собрался начать танец драконов без него?

Предложение и впрямь было из числа абсолютно хамских, поэтому Огненный даже смутился.

-Надеюсь, Пес, лучший друг земляного дракона, не испортит танец, -задумчиво сказала Табити.

-Конечно же нет! -Грэйл Глаурунг выглядел оскорбленным. -Он не станет… и не посмеет... и не сможет!

-Мне бы твою уверенность. -Табити стиснула пальцы на ручках трона. Она уже знала это чувство -страха перед собственными порождениями. Слишком сильными. Слишком совершенными. В которые было вложено слишком много души. И которые снова могли оказаться сильнее ее, как уже бывало раньше.

-Да где же Айтварас Жалтис? - прошипела она.

-Поискать? -от Сайруса Хуракана дохнуло тревожным сухим ветром, от которого она заледенела еще больше.

-Не нужно. Вот они... явились, -выдохнула Табити, чувствуя злость и облегчение разом.

Братья Великие обернулись -все огни в зале дрогнули вместе с Великим Огненным, потянувшись к медленно открывающейся стене, и пылающий ореол возник вокруг черного прохода.

Они возникли на пороге. Ее сын, истинный Водный, истинный царевич-полоз, изящный и тонкий, что прекрасно скрывало от несведущих драконью силу, а за изменчивыми, прозрачными, как вода, глазами мысли прятались настолько надежно, что... даже ее это иногда пугало. Он переступил порожек секретного хода, и невозмутимое выражение лица не позволяло понять, чувствует ли он устремленные на него сильными. Слишком совершенными. В которые было вложено слишком много души. И которые снова могли оказаться сильнее ее, как уже бывало раньше. всех сторон взгляды восхищенные, ненавидящие, испуганные, завистливые... Совсем как гладь драконьих озер в человеческом мире ни морщинки на поверхности -но кто притаился на дне? Великий Водный протянул руку... из темноты перехода появились тонкие пальчики, скользнувшие в его ладонь, носок туфельки ступил на порог... и под похожее на шорох прибоя перешептывание зала наднепрянская ведьма шагнула на пеструю яшму бального зала.

Девчонка выглядела... отвратительно. Даже хуже, чем в день ее представления Трону! Золотые отблески плясали вокруг ее плеч и буйной гривы черных волос (действительно, платье от босоркань, вот ведь наглость человеческая!). Кажущаяся маленькой рядом с Айтварасом Жалтиоом, грациозная, не иначе как сейчас каждый шаг отсчитывает, чтоб не шагать как в джинсах в школу... вот ведь… в-ведьма! Еще и бабку свою переплюнет, а ведь Лизка та еще мерррзавка, так она хоть змеиных царевичей не охмуряла. Табити чувствовала, как под прикрытием длинной юбки нервно подергивается хвост.

-У Водного гребень съехал. С человечкой -на танце драконов! -прошипел Сайрус Хуракан.

-Пойди объяви это всему залу! -кивая на заполонившие пещеру змейско-человеческие пары, зашипела на него Табити.

-Теперь все поверят в слухи о его предательстве ради прекрасных зеленых глаз этой... собачьей дочери, -хмыкнул Вереселень Рориг.

-Которые ты же и распускаешь. Я не против интриг между моими сыновьями, лишь бы не во вред Ирию. Так что спрошу потом именно с тебя.

-С себя бы сперва спрашивала, -тихонько проворчал Великий Огненный, но Табити лишь усмехнулась. Огонь, что с него взять, легко загорается, долю шипит.

Глядя только друг на друга, будто и не было вокруг ни змеев, ни любопытствующих человеков, ни ведьминых приятелей, парочка медленно шла к трону. У ног девчонки вертелся кот, пестрый и наглый настолько, что не оставалось сомнений человеческой ведьме плевать на обычаи и правила Ирия. Блондинка (тоже в паутинном платье!) чуть заметным жестом коснулась плеча подруги. Черноволосая ведьма что-то быстро и горячо прошептала, Великий Водный ответил коротко и односложно и нахмурился, но услышать, о чем они говорят, Табити не смогла: сливаясь в легкую, чуть рваную мелодию, в бальном зале тоненько и звонко зацокала капель.

Пора, -бросила Табити.

В звон тысяч ледяных барабанчиков вкрадчиво влилось чистое и нежное пение ручейка -трам-тара-рам! Шшшш-шир -морской прибой накатил, зашуршал, капель забила чаще, меняя ритм, ручейка стало два, три, десяток, их песенки слились в радостный хор. Контрапунктом грянул удар волны -словно громадный барабан ухнул.

К перезвону вод добавилась флейта ветра. Сперва легко, едва слышно, потом все сильнее, шире, глубже -и вот уже тысячи духовых взревели, а в стенах бальной пещеры строго и величественно запел орган. Орган? Ураган?

Трубный вопль встряхнул прозрачные люстры. Разлетеласъ одна и расцвела под потолком фейерверком тысячи тысяч мельчайших льдинок, осыпав волосы женщин крохотными бриллиантовыми капельками. Одна за другой люстры вспыхивали причудливыми ледяными взрывами, но танцующие на них огоньки не гасли. Пылающими виноградными гроздьями они продолжали парить в воздухе, отражаясь в бесчисленном множестве капелек. Флейты ветра вытянули долгую, пронзительную ноту, и огоньки закружились, превращаясь в пылающие спирали, то сияя золотом, то наливаясь багровым и вновь вспыхивая ярко-желтыми лепестками. Ленты огня позмеиному извивались у бугристого потолка пещеры, ласкали древний камень, жались к нему как маленькие теплые котята... Грэйл Глаурунг медленно поднял голову -и камень дрогнул.

Своды зашевелились как живые. Казалось, сквозь них на миг проступили плотные, кряжистые фигуры, они расценили намертво соединенные руки, и неровный разлом принялся расширяться. Свод собирался в складки, как каменная ткань, пещеры раскрывались одна за другой, как игрушка головоломка. Грохот ледяных барабанов и протяжный торжествующий вопль ветряных флейт поднялся до пронзительного, неимоверного звенящего крещендо... и в бальный зал рухнули звезды.

Бархатнб-черная беспредельность с любопытством заглянула в раскрывшиеся недра Пещер. Звезды мерцали в драгоценных камнях и широко распахнутых глазах на запрокинутых к ночному небу лицах.

Сирин и Алконост закружились среди огоньков и ледяных брызг. Впервые птица печали не грустила, а птица радости не улыбалась их человеческие лица были отроги, а взмахи крыльев закручивали серебристо-огненные водовороты. Птицы разлетелись, заложили вираж... и ринулись друг на друга, с силой ударившись грудь в грудь. Из уст обеих воплем нестерпимой боли, криком отчаянного счастья хлынула мелодия без слов.

Рядом с Иркой без звука рухнул Богдан. Рыцарь в алом плаще медленно поднялся над телом спящего мальчишки, как всегда глаза воина сновидений были закрыты. Словно став единым целым, Сирин и Алконост ринулись вверх, к черноте неба. Брызги воды, искры огня посыпались на вал вместе с новой завораживающей трелью. Здухач полыхнул бездымным огнем... и глаза воина сновицений ОТКРЫЛИСЬ. Это был ясный, пронизывающий и вместе с тем совершенно потусторонний взор, словно все прекрасные сны и все ночные кошмары разом уставились из его глаз на мир бодрствующих. Между бровей воина начало разгораться багровое пятно и похожий на зловещий рубин открылся третий глаз трофей, вырванный у Повелителя засухи. Луч багрово-черного цвета ворвался в стремительно кружащую по залу метель снежинок и огоньков, облив закатным ореолом застывшую посреди зала фигуру.