Хавелока трясло, его палец ходил ходуном.

— Я в курсе, что он нарушил процедуру, — прервала его судья. — Но кажется, он знал, что делал.

Гнева на ее лице не было в помине, когда она последовательно посмотрела на Андрея с Сашкой, затем на эмпарота.

Съежившийся, с опавшим лицом, эмпарот уже сидел на скамье и с закрытыми глазами жадно пил что-то из бутылочки, которую достал из кармана.

Вслед за рукой Хавелок развернулся к Сашке.

— Ты! — прохрипел он. Лицо его исказилось. — Ты поступил гнусно, подло…

Ровно, с безжалостной интонацией, Вайларк проговорил:

— Вне зависимости от того, чем кончится это слушание, господин Хавелок уже никогда не займет место в Совете. Вы попрали основные принципы имперской безопасности, — сказал он ему.

Присутствующие в зале, включая присяжных, одобрительно загудели. Их взгляды, направленные на Хавелока, не выражали ничего хорошего. Тот опустил руку и заносчиво вздернул голову. В этот момент усталым голосом эмпарот сказал, поставив бутылочку на колено и откинувшись на спинку скамьи:

— Он унес книгу с собой, завернув ее в материю, тот высокий человек с тонким ртом. Покинул замок через Врата, которые открыл ему господин Хавелок. За Вратами его ждал еще один мужчина.

Эмпарот сделал последний глоток и бережно убрал бутылочку в карман. Только после этого он открыл глаза. Он осуждающе посмотрел на Сашку и чуть заметно покачал головой.

Сашка смущенно улыбнулся в ответ, хотя больше всего ему хотелось прыгать от радости за эмпарота, который успел поймать то, на что он даже не смел надеяться. А услышав в тишине сиплый голос, Сашка окончательно уверился, что угодил в десятку.

— Это ложь… Ложная память… — Лицо Хавелока сделалось похожим на гипсовую маску. — Признаю, что открывал проход в Запретные Земли, чтобы напугать. И в башню, чтобы избавиться от тех тварей. Но музыкант не унес книгу, ее украли, украли еще раньше!

Судья без всякого выражения смотрела на него. Присяжные сверлили его взглядами. Джокер иронически улыбался. Морщинистое лицо Вайларка было сурово, зато Маша сияла как начищенный медяк.

Андрей поспешно сказал:

— Ваша честь, а желаете узнать, как именно умер тот человек?

Хавелок затравленно оглянулся на него, постоял и неровными шагами вернулся на место. Он растерял всю свою уверенность.

Эмпарот обречено поднялся со скамьи. Видя, что Андрей нетерпеливо смотрит на металлические пластины, судья усмехнулась:

— Хорошо!

Через секунду Андрей стоял у барьера. Эмпарот закрыл глаза.

— Высокий мужчина, тот же самый, на лице ужас. Солнечно. За окном крупная птица. Любопытство, интерес. Мужчина бросается к шкафу, жгучее любопытство. Птица разбивает окно, влетает в комнату. Мужчина кричит. Ворон… это ворон, летает над ним кругами. Нет эмоций. В руке рогатка, в кармане заряды. Обсчет траектории, выстрел. Попал. Нет эмоций. Еще раз попал. Из ворона льется кровь, констатация факта… Резкий, панический страх. В комнате огромная собака. Надежда на второго юношу. Страх за девушку, что стоит сзади. Желание убежать с ней как можно быстрей. Сильный страх, подавляющая эмоция…

Сашка отвел взгляд от стремительно бормочущего эмпарота и поднял глаза: Маша слушала с отрешенным видом, впитывая каждое слово.

— Пасмурно, та же комната, пустая, — продолжал эмпарот.

Сашка догадался, что Андрей перескочил на второе посещение квартиры Артиста.

— Рядом другой юноша, оба ищут что-то в шкафу. Нетерпение, жгучее любопытство. Второй юноша протягивает металлический ошейник… Собачий ошейник из Хранилища. Торжество.

Андрей оторвался от барьера и помотал головой, приходя в себя. Эмпарот плюхнулся на скамью и сразу полез в карман за бутылочкой. Отхлебнув из нее, он свободной рукой стал растирать себе лоб.

Судья насмешливо сказала Андрею:

— Итак, я вижу, что вы удовлетворили в конце свое жгучее любопытство. Но мы не услышали, как именно умер тот человек.

— Да? — Андрей растерялся. — А я почему-то думал…

Эмпарот подал голос:

— Возможно, вы нафантазировали это позже, а такое не отражается. Фантазии видны только у сердаров.

Андрей потерянно посмотрел на Сашку, и тот неуверенно произнес:

— А давайте меня попробуем? Обещаю не фантазировать… — Сашка покраснел. — Я всё помню!

Судья согласно кивнула, и Сашка занял место у барьера. Это оказалось необычайно легко, словно неощутимое присутствие эмпарота делало процесс воспоминания простым проигрыванием записанного фильма. Только фильма настолько реального, что казалось, всё происходит прямо сейчас. Даже звуки были реальные, а эмпарота, наоборот, не было слышно.

Сашка снова стоял в квартире Артиста рядом с Машей и Андреем и с ужасом смотрел, как Артист разваливается на куски, а над его головой летает кругами ворон. Затем пол под ногами качнулся от мощного удара, и в комнату ворвалась собака. Сашка чувствовал, что эмпарот фиксирует его удивление и восхищение этой псиной, и краем сознания поймал собственный, эмпарота, затаенный страх перед животным.

Потом сама собой в голове Сашки возникла сцена в этой же комнате спустя полтора года, когда они нашли с Андреем собачий ошейник, и после нее другая, в школьном кабинете с Машиной палочкой, что нашла она у Артиста.

Затем начался разговор с Джокером, и вдруг на Сашку будто накинули черное покрывало, он ослеп и оглох. Это случилось столь неожиданно, что он отпрянул от барьера и опустил руки.

— Сделка с демоном, — услышал он последние слова эмпарота, который выглядел как выжатый лимон.

Сразу за этим раздался донельзя довольный голос Хавелока:

— Если это и есть ваши доказательства, то вы сильно ошиблись, они ничего не стоят. Вообще ничего! Никто и никогда не примет во внимание показания, если имела место сделка с демоном, как-то с ними связанная.

В ответ на отчаянный взгляд Сашки судья сказала:

— Это так, таков Закон.

Присяжные дружно закивали, и Сашка быстро повернулся к Джокеру.

— Но почему? — потрясенно воскликнул он.

Джокер не ответил, равнодушно глядя в сторону. Вайларк также смотрел мимо. Его загорелое морщинистое лицо приобрело сходство со сфинксом. Андрей зло глянул на Джокера.

Хавелок желчно рассмеялся:

— Пусть я лишился кресла в Совете, но ты сейчас лишишься гражданства вместе с твоей матерью и навсегда исчезнешь с моих глаз. Меня можно судить максимум за халатность и превышение должностных полномочий, а ты ничем не оправдаешь разрушение Сотериса. Я согласен на такой обмен!

Сашку захлестнула горячая волна гнева. Он больше ничего не видел, кроме этого довольного лица.

— Рано смеешься! — сжав кулаки, не очень разборчиво проговорил он. Губы у него ходили ходуном. — Ты забыл о своей дочери… Ага! — заорал Сашка, увидев, как ошеломленно попятился от него Хавелок. — А ведь мы с ней беседовали! В замке беседовали и она рассказала нам кое-что!