– …слово уважаемому консулу Рутиру диль Тарану!

Консул проглотил и это. В банкетном зале его ждал мало что не таз прекрасного салата. Стоит ли расстраиваться, что эйджинские варвары не в состоянии выговорить твоё имя? Цветная капуста искупит невежество Черубини. Такой восхитительной цветной капусты на ЛаБинде, переживший экоцид куда раньше Хэйры, ни за какие деньги не купишь.

– Мадам и мосье, я счастлив видеть вас в этом зале…

Форт погрузился в чтение досье. И что мы на сей день знаем о Мийо? Типичная карьера – школа, колледж, высший лицей администрации и статистики, младший инспектор, инспектор, инструктор второго разряда, первого разряда… Женат. Двое детей. Плодовитый средиземноморец… Развод. Алименты. Рапорт о переводе на Планету Монстров. Зав. отд. безопасности G-120 (геодезическая лаборатория Бельведер). Служебный телефон и личный трэк.

– …и персонально уважаемого префекта Гугу Буратини, – последние два слова консул произнёс не вполне внятно, – за блестящую организацию церемонии.

– Вы не пробовали звонить Мийо? проверить, тот ли объект? Должности рудничного и геодезического персонала называются по-разному. Если на Бельведере вдруг обнаружится какой-нибудь маркшейдер, горный инженер…

– Разумеется, проверила! – хмыкнула Руна с ноткой превосходства. – Попутно выяснила, что геодезисты – режимная категория служащих, на них распространяются кое-какие ограничения. Скажем, связь с рабочего места и обратно – через коммутатор безопаски. Что вы на меня так глядите?.. я, что ли, это придумала?

– Нет, я понимаю. По части безопасности Альта с Федерацией идут вровень – у нас те же кретинские запреты.

– Пришлось крупно слукавить, но каков итог! – Руна гордилась собой. – Мийо действительно служит на шахте! Никакая это не летающая лаборатория, а имитация – при вызове Бельведера по служебному номеру коммутатор G-120 переключается на настоящих геодезистов. Любой звонок облетает рудник по кривой. Неплохо придумано – целый объект будто вовсе не существует, а на кабинет Мийо или директора рудника может выйти лишь тот, кто знает код или пароль… Но где его взять, этот пароль? Френкель не стал глубоко зарываться, не желая вызывать подозрений. Судите сами – если объект G-120 скрыт, то не затем, чтобы его мог найти первый, кто захочет.

– …захват и подпилка стволов производится трёхрядным двухуровневым устройством, – луч указки из руки консульского референта провёл по гребням внизу пасти Буш-2. – Повалка стволов от агрегата; далее второй ряд затягивает их внутрь, и здесь идёт автоматический распил. Обрезки стволов забрасываются в печь, где непрерывное сгорание поддерживается путём впрыскивания оксола…

Образ Буш-2 словно отделился от макета и всплыл в воздух, расширяясь и оживая; объёмное изображение показывало агрегат в работе – коленчатые лапы дружно выбрасывались, хватая деревья под корень, упоры валили подсечённые стволы, лапы втягивали поверженных лесных гигантов в тоннель титанической пасти; проблесками мелькали диски пил, распахнулся зев печи – и в пекло полетело разом несколько брёвен, за ними ещё, ещё, ещё, без передышки.

На экране над сценой появилась схема маршрута Буш-2 – красная линия тянулась вниз и вправо от Купер-Порта, лежащего на перекрестье трасс.

– Комплекс образует полосу полной зачистки шириной в семьдесят метров, что позволяет сразу прокладывать по ней дороги и линии кабельной связи. Первая проходка составит тысячу триста километров по азимуту 119° и станет основой трассы SOO согласно плану дорожного департамента. Мы рассчитываем, что при постоянном движении комплекс достигнет заданного пункта за двенадцать суток ПМ. Выход намечен на двадцать седьмое флореаля.

Форт внимательно изучал схему. Азимут 119°…

– Айкерт.

– Да, капитан? – склонился Джифаренге, по шёпоту поняв, что надо приблизить ухо.

– Кровь из носа…

– Кого избить? я готов!

– Говорю – кровь из носа, но нам надо попасть моряками на этот ползучий крематорий.

– Какими моряками? здесь моря нет!

– Это я фигурально. Кем угодно, только оказаться на борту коптилки.

– Не советую, – многозначительно промолвил Джифаренге. – Вы слышали? Они перемонтировали движки с нашей горючки на гидратил. И восемьдесят тысяч кубов оксола. Если рванёт, свет будет видно на южном полюсе. Это же бомба, гроб на колёсах! А не рванёт – полсостава по пути отравится. У нас на Хэйре экипаж ходячей печки набирали из штрафбатов, в наказание.

– Надо, Айкерт. Печка поможет нам сократить путь. Ты же не собираешься идти пешком?

– А разве… – начал Джифаренге, но тут из партера вскочил некий парень, нахлобучив зелёный капюшон и разворачивая над головой плакат-полосу на телескопических штырях.

– Пещь огненная! – заорал он, встав на сиденье. – И явился змий губительный в Эдемский сад, и повял цвет деревьев, и плоды опали! Пещь огненная! Ад на земле! Всепоглощающие врата адовы!

К нему, протискиваясь меж рядов, бросились охранники. Но едва они добрались до крикуна и под недовольный гомон зала стали крутить его, как в амфитеатре поднялись – далеко друг от друга – две девушки, тоже надевшие зелёные колпаки; эти были вооружены беспроводными микрофонами. Девичьи голоса обрушились на зал из всех динамиков – похоже, их сообщники с навыками хакеров сумели влезть в акустическую систему, подчинив себе вещание.

– Спасите гилей! Гилей – ДА! Пустыня – НЕТ!

– Долой Буш-2! Буш-2 – лесной пожар!

Схваченный парень не сопротивлялся – просто притворился трупом; вытащить его из партера стоило немалых трудов. Охранники разделились; их командир, координируя действия, догадался, что тремя агитаторами дело не ограничится.

И точно – едва успели дотянуться до девчонок, в разных местах зала, в ложах, на галёрке, появились зелёные эльфийские шапочки; кто-то сверху вывалил в зал сумку листвы, кто-то выпустил кричащую птицу. Акустика скандировала дружное:

– Черубини – СВИНЬЯ! Черубини – СВИНЬЯ!

Величественные своим размахом разрушения кадры Буш-2, пожирающего лесную чащу, задёргались, запрыгали над партером, и вместо них возникла яркая карикатурная анимация – омерзительное, жадно чавкающее рыло с подслеповатыми злющими глазками.

Порядок в зале рухнул, чтобы уже не восстановиться. Шея Черубини покраснела и надулась, как у мортиферы в брачный период, но он сидел, стараясь сохранить невозмутимость, а Хория Гарсан шептал ему:

– Ну а суп всё-таки будет?

– Разве эйджи – не животные? – вполголоса риторически спросил консул у референта.

Охрана не справлялась с протестантами; в зале нарастал переполох; объёмное рыло торжествовало над беспорядочно колышущимися рядами, хохотало, дышало огнём, клыки дьявольской свиньи росли, из лба её высунулись кривые чёрные рога… Затаившийся в партере зелёноцерковник вспрыгнул на подиум и стал символически бить по макету жезлом, громко приговаривая в микрофон: