Плазменный резак позволил довольно быстро проделать дыру метра в два во внешней обшивке люка. А потом — и во внутренней. Зашипело. Ух ты! Действительно — внутри шлюзовой оказался воздух. А крышка-то — ничего себе. Толстая. Многослойная.

Пока я лез вовнутрь и рассматривал уже люк, ведущий в шар, Мать довольным тоном (Словно это её личная заслуга!) сообщила:

— Состав воздуха приемлем для дыхания. Кислорода двадцать один и два, азота — семьдесят, аргона… — ну и всё прочее. А на закуску добавила, — Много болезнетворных бацилл и вирусов.

— Ну здорово, — меня передёрнуло. Значит, на обратном пути опять предстоят «процедуры» — иначе подцеплю и притащу на челнок какую-нибудь внеземную заразу. Превращусь потом в жуткого монстра…

Нет, это, конечно, легенды и выдумки сценаристов ужастиков, но… Я сам видел, что стало с Рэппером-младшим, когда он пренебрёг санобработкой.

Не могу обвинять его напарников в том, что они вместе со «Звездой мечты» сожгли его, запустив на местное голубое солнце! Да и никто не обвинил бы, хоть одним глазом взглянув на видеозаписи…

Когда спустился внутрь шлюза, обнаружил искусственную гравитацию, примерно в ноль пять «Ж». Ну и дела. Значит, всё внутри ещё работает. Может, и лампы светят?

Ладно, вот он, люк.

— Мать, — говорю, — запусти-ка в палатку чёртова азота — чтобы выровнять давление.

Слышу, загудело — значит, она уже подвела к вентилям манипуляторы с баллонами.

Теперь воздуха изнутри почти не вышло. Значит, напор рассчитали верно.

И вот я уже захожу внутрь планетоида, аккуратно вынув, и прислонив к стене (а вдруг придётся заделывать дыру обратно очень быстро?!) «выпиленный» кусочек.

А неплохо, чёрт его задери.

В таких огромных коридорах даже мне в трёхметровом скелете просторно.

Коридора увидал сразу четыре. И их аварийные крышки были открыты. Видать, всё же не сработала автоматика для предотвращения разгерметизации. Ну, или, как уже сказал, Мать точно подобрала давление.

Я долго пялился, пытаясь решить, в каком направлении двинуться. Мать помалкивала: она знает, что мне лучше не мешать и не советовать, если явных «приоритетных» целей не видит. Ладно, я — вон туда!

Свет внутри действительно имелся. Хоть и весьма дохленький. Шёл он из плафонов на потолке. И спектр совпадал с моим. Даже не пришлось включать тепло— или инфравизоры. Я поправил наплечные камеры:

— Мать! Тебе видно?

— Отлично видно. Не забывай про промежуточные усилители.

Ну, при обследовании как пещер, так и любых других сильно запутанных и больших объектов, где есть экранирующие материалы, типа скал (в пещерах и катакомбах), или металлических стен, (В чужих Кораблях. Этот — как любезно подсказала Мать — наш пятьдесят первый.) я всегда ими пользуюсь. Как и маркерами для разметки стен — чтобы не заблудиться. Всё по сказке «Гензель и Гретель»… Только краску моего маркера не смоешь и кислотой!

По бокам коридора, который я выбрал, располагались двери лабораторий.

То, что это лаборатории, я понял, вскрыв несколько.

Такой тьмы трубочек, колбочек, мензурок, и прочих пипеток-штативов-микроскопов-центрифуг и прочей наукообразной хрени я давненько не видал… Я добросовестно отснял и просканировал всё для Матери — потом она сделает выводы и расскажет.

Продвинулся я по коридору уже шагов на сто, когда, наконец, обнаружил лестницу на следующий уровень.

Сила тяжести на корабле была направлена так, что наружная оболочка служила полом. Ну, или дном. Поэтому двигаясь к центру шара, я как бы поднимался вверх. Оригинально, конечно — но это их проблемы. То ли дело у меня на «Лебеде»…

Ступеньки оказались практически под мою ступню. Ну, может, чуть пошире и повыше.

Значит, гуманоиды. Чуть крупнее человека.

Будем искать.

Однако в первый день поиски так и не увенчались успехом. То есть, живых я (к счастью) не нашёл. Как я тогда считал — отлично! Значит всё, что я заберу — принадлежит мне, по праву первооткрывателя! А нашёл я из артефактов много чего интересного…

Во-первых, конечно, компьютеры. Мы с Матерью всегда стараемся выпотрошить то, что сохранилось в памяти этих равнодушных фиксаторов проводившихся работ. Вот несколько блоков памяти я и выломал: Мать может залезть в любое «электронное чудо».

Нашёл я и предметы материальной культуры. На некоторых стенах висели картины, фотографии, и рисунки. Видать, тосковали они по Родине своей. Где бы она там не находилась.

Ну… красивые места. Почти как на матушке-земле. Небо только зеленоватое.

На рабочих столах и полках кое-где лежали и стояли книги — к концу первого похода набралось у меня в рюкзаке не меньше двадцати. И не все были о науке.

А ещё нашёл я… комикс! Самый настоящий, красочный, с дурацкими сериалами и супергероями. Надо же… Значит, на корабле были и дети.

Захватил и кое-какие приборы — микроскоп, масс-спектрометр и что-то ещё химическое.

Обошёл я не меньше трёх этажей-уровней, и не меньше тысячи комнат. Ну, это мне так казалось. Мать же сказала, что их было всего двести девяносто три.

Поскольку ноги несмотря на ноль пять «Ж» гудели, и спать уже хотелось, я вернулся по следам маркера в свою палатку, и прошёл в шлюз челнока. Санобработку терпел больше четверти часа. Обработала Мать и все находки. Ну, теперь самое приятное: разбирать их! Я, как всегда, был счастлив — словно мальчишка, нарвавший груш в чужом саду…

И которому это сошло с рук.

— Ладно, доброе утро, я знаю, что ты уже не спишь. — ещё бы ей не знать! Она дистанционно всегда следит за моим давлением, пульсом, и ритмами мозга… Ну и правильно — кто же ещё обо мне, бедном старом скраппере, позаботится? А то — вдруг подцепил чего заразного?!

— Привет, Мать, — отзываюсь, спуская ноги на пол. На «Лебеде» я обычно поддерживаю ноль девять «Ж», так что сплю в обычной койке, и уже порядком продавил все пружины, противоперегрузочный матрац, и чёртовы массажёры, — Ну, чем порадуешь?

— Данные компьютеров расшифровала. Ничего интересного. Обычные генетико-биологические исследования. В двух лабораториях видел мощные ставни? Ну так это иллюминаторы для пропуска излучений местного голубого гиганта. Они, то есть, учёные планетоида, изучали мутации, наследственность, и т. п.

Мушки у них почти как дрозофилы. Насекомые покрупней тоже похожи на наших. Мыши и крысы, правда, мельче. Обезьяны и свинки куда волосатей… И противней… И давно все передохли в своих клетках. От голода. То есть, перед смертью их прекратили кормить, поить, и работать с ними. Думаю, это уже о чём-то говорит.

— Говорит-то говорит… А почему мы снаружи этих «иллюминаторов» не видели?

— Это просто. Они открываются